Для начала, "испанец" оказался французом. По крайней мере, представлялся французским именем. И человеком в неких кругах довольно известным. Наемником, как и предполагалось, из тех, что не гнушаются и довольно сомнительных поручений, но с репутацией храбреца и человека вполне надежного - в определенном смысле. С курьером, так пока и не вышедшим, кстати, из особняка Монморанси, они вели себя в трактире как старые друзья, что могло, конечно, не означать ничего, кроме естественной благодарности за спасение и внезапного родства душ между двумя задирами, легко хватающимися за шпаги - а могло и значить, что вышеупомянутое спасение не было делом случая. Курьер сорил деньгами, и его там видели в первый раз; у Жискара - так звали этого человека - в карманах, по всему судя, редко водилось что-то существенное, а когда водилось, то не задерживалось надолго, зато знали там его очень хорошо. Вдобавок к этому, Рошфор обогатился ценным сведением, что девчонка - та, что потемнее, не перепутайте - из "Спелого колоса" в наемника по уши влюблена, и готова трещать о нем хоть часами. После чего фыркнул, и посоветовал Жуффрену идти домой и выспаться. Тот и правда выглядел плоховато, промотавшись по улицам несколько часов, несмотря на рану, но кошелек с серебром и сообщение, что монсеньор оценил его усердие, полностью примирили его с жизнью, и удалился тот очень довольный, пообещав и на завтра свое содействие.

Вечером в "Спелый колос" вошел человек, лишь отдаленно похожий на графа. Одетый проще, и вовсе не броско: кожаный колет, темно-серый плащ без шитья, шпага и кинжал в ножнах с минимумом украшений. Без привлекающей внимание отметины на виске, зато с необычным кольцом на пальце - должно же что-то запоминаться - неправильной формы агат, оправленный в тяжелое серебро с червлением. Спросил горячего вина с пряностями, и, едва перед ним поставили требуемое, развернулся, и оглядел зал, откровенно в поисках подходящего собутыльника, но взгляда на шевалье де Жискаре, уже находящемся здесь, не остановил. Отсалютовал дымящейся кружкой кому-то на той стороне зала, и, не встретив взаимности, занял себя наблюдением за суетящимися девчонками-подавальщицами, действительно в этом заведении очень приятными на вид.

Отредактировано Рошфор (2018-07-01 02:19:28)

Рошфор потягивал вино, наблюдая краем глаза за человеком, который его интересовал. Шевалье де Жискар явно чувствовал себя в этом кабаке, как дома - вернее, вряд ли он чувствовал себя у себя дома так же хорошо, как в теплой таверне, судя по тому, как он выглядел, и как был одет. И непохоже, чтобы кого-нибудь ждал. Просто, похоже, находился там, где можно его найти, если кому-то есть до него дело - когда-то у Рошфора тоже было такое место. Только он был моложе, едва за двадцать. И везло ему больше. И с поручениями, и с женщинами, и с друзьями. Когда Люсонский епископ уехал из Парижа в свите опальной королевы, на новом месте службы Рошфор не выдержал и месяца. Хлопнул дверью - хватило ума сделать это без скандала, почти вежливо - и оказался наедине с большим городом, где не прожил на этот момент и года, с необходимостью заботиться о себе самому, и с яростным нежеланием служить кому бы то ни было, кроме монсеньора, который дал ясно понять, что в его услугах в новых обстоятельствах не нуждается. Большой город оказался полон не только угроз, но и разнообразных возможностей, друзья из окружения Анри де Ришелье, в чьей компании он с приезда ходил за младшего, продолжали держать его за своего - а вот снисходительности после десятка дуэлей с серьезным исходом резко поубавилось - а авантюры, в которые он пускался в этой слегка беспутной среде сначала просто ради развлечения и репутации, или чтобы помочь другу, оказались вполне приемлемым способом зарабатывать деньги. До наемного убийцы он так и не опустился - в основном потому, что не знал бы, как смотреть в глаза монсеньору, если бы пришлось в таком признаваться. Проткнул первого, кто предложил, не побрезговав, впрочем, получить потом материальную благодарность от потенциальной жертвы. Но сам факт, что такое предложение поступило, достаточно ясно говорил о том, в каком положении он тогда оказался. Воспоминание не было неприятным: он выплыл, выжил, не голодал, завязал весьма интересные связи, и приобрел тот опыт, который сейчас ему позволял заниматься своим делом. Но и брезгливости к людям с городского дна с тех пор не испытывал - куда меньше, чем к честному обывателю.

Взгляды двух дворян, оглядывающих зал в поисках то ли компаньона для приятной беседы, то ли предлога для драки, предсказуемо пересеклись, и тот, что пока еще не был завсегдатаем, рассеянно поднял свою кружку, обозначая скорее приветствие, чем вызов.

Рошфор вжился в роль, и к тому же пришел с холода, поэтому посредственное здешнее вино в этот момент представлялось ему достаточно вкусным, чтобы похвалить его с чистым сердцем.

- Весьма недурное, - согласился он с благодушием человека, который только что начал, наконец, согреваться после долгого пребывания на улице, и предвкушает ужин, отдых, и, может быть, приятную беседу. - Вы здесь, кажется, завсегдатай? А я редко бываю в этом квартале. Может быть..., - он снова слегка приподнял кружку, и сделал ею движение, обозначающее готовность пересесть, если такое приглашение последует. - Скучно пить одному.

Отредактировано Рошфор (2018-07-04 20:16:34)

Шевалье де Жискар выглядел весьма убедительно, и Рошфор, по размышлении, решил представиться настоящим именем. Если удастся найти с ним общий язык, знакомство еще пригодится - графу люди, владеющие оружием, и не боящиеся конфликта с законом, были нужны не меньше, чем шевалье, надо думать, деньги. И начинать такое знакомство со лжи не стоило. С некоторых умолчаний - другое дело. Да и шанс на то, что тот что-то знал о сегодняшнем графе де Рошфоре, конюшем кардинала, был ничтожен. На то, что до шевалье, явно появившегося в Париже позже, долетели отзвуки его негромкой славы десятилетней давности - и то чуть больше. А если вдруг тот что-нибудь действительно слышал, то тем интереснее, как он себя поведет.

Темноволосый неторопливо переместился на скамью напротив наемника, слегка развалился, опираясь локтем на стол, вытянул ноги наискось, мимолетно прикидывая, что, если бы тот встал, они оказались бы где-то одного роста.
- Вы заказали - я плачу, -  все так же расслабленно, с ноткой некоторой любезности, заявил он. - Вас тут, как я посмотрю, жалуют, так что внакладе я не останусь, - снова отсалютовал кружкой, и отхлебнул, уже запрокидывая голову, поскольку вино кончалось; с небрежным интересом проследил взглядом ту из девчонок, что появилась из кухни с подносом, спеша к другому столу, поставил кружку на стол, и представился, не меняя тона. Протянул руку через стол.
- Рошфор, служба его высокопреосвященства. Вы, сударь, надеюсь, не мушкетер? Досадно было бы вместо приятной беседы тащиться на улицу в этот собачий холод.
Он едва скользнул взглядом по эфесу своей шпаги, как человек, который далеко не так расстроится, как говорит, если вместо беседы получится потасовка, но вовсе не нарывается на конфронтацию с кем-либо еще, кроме представителей враждебного лагеря.

Отредактировано Рошфор (2018-07-06 08:48:38)

Рошфор одобрительно ухмыльнулся в ответ, отдавая должное как остроумию собеседника, так и выражению симпатии к лагерю, возглавляемому духовным лицом - до недавних пор редкой добродетели среди парижских дворян, но отчего-то в последнее время встречающейся все чаще. Добрый католик по какой-то удивительной случайности больше всего напоминал человека, который и разрешать большинство проблем, и зарабатывать, и развлекаться предпочитает одним и тем же испытанным способом, с помощью шпаги - что, безусловно, делало ему честь. Так что графу сразу же стало интересно: новый знакомец выбрал такой способ представить себя - не торопясь называть свое имя, заметим - просто чтобы обозначить лояльное отношение к их стороне конфликта, или за этим кроется что-то еще?
- Рад это слышать. А вообще, согласитесь, чертовски трудно остаться добрым католиком, когда гугеноты маячат на всех углах, - заметил он куда-то в пространство, - уж вроде и под Ла Рошелью побили их, а в полку Тревиля по-прежнему каждый второй. И вообще, столько швали ходит по славным камням Лютеции...

Отредактировано Рошфор (2018-07-21 15:49:45)

- Ого, вы воевали в Голландии? Расскажите! - Рошфор оживился, и интерес нисколько не был притворным. - Я был у Сен-Жан-д'Анжели, и под Монтобаном, потом уже только Ла Рошель. Но под Ла Рошелью была такая скучища, войной-то не назовешь. У вас бывало куда веселее, как я слышал.

Особенно "порезвиться" под Ла Рошелью не доставалось не только людям Ришелье, но и всем вообще - за этим следили. Но Рошфор застал достаточную часть религиозных войн начала нынешнего правления, чтобы примерно себе представлять, о чем шла речь.

- Чувствую, вам есть, о чем поведать, - Рошфор поднял принесенный служанкой кувшин с горячим вином, и снова наполнил кружки. - Недостаток моей службы в том, что не обо всем возможно рассказывать. Хотя бывают... забавные дни. Сегодняшний не один из них.

Он потер ладони, как человек, до сих пор не согревшийся до конца, и обхватил ими кружку.

- Какая-то мразь здесь грабит прохожих, выдавая себя за наших людей. Подходят, изображают арест, по трое на одного. Без приказа, без форменных плащей. Французский дворянин на это бы не купился. Но тут поблизости дом испанского посланника, они выбирали иностранцев, те думают... А черт их знает, что они про нас думают, если позволяли себя увести без шума. Вчера пара каких-то храбрецов наконец дала им отпор. Одного закололи, двоих ранили, но пожаловаться, конечно, им и в голову не пришло. Исчезли. Искать их - какой смысл? Разве что спасибо сказать. Раненных успели забрать сообщники, но, по крайней мере, они нашумели, и теперь мы знаем, что происходит. Его высокопреосвященство, конечно, в ярости. Ну и вот..., - он отхлебнул вина. - Мой приятель бродит по улицам, разряженный под испанца, а я целый день таскаюсь за ним, в надежде поймать сволочь на живца. И таскаться нам так, я чувствую, еще не один день, так что рад обнаружить здесь и уютное место, и собеседника.

Рошфор расслабленно оперся на стол, и зевнул, всем своим видом показывая, что речь идет о рутине, которая поскорее бы кончилась.

Рошфор коротко хохотнул, ничем не показывая, что заметил напряженность собеседника. И на его кривую улыбку ответил гораздо более искренней. Представить Жискара жертвой нападения грабителей было и правда забавно.

- Нуууу, если вам случится подвергнуться нападению этих разбойников, - наполовину в шутку, как если бы и отвечал на шутку, протянул он, - доставьте хоть одного живым в Пале-Кардиналь, и можете рассчитывать на благодарность. Возможно даже не только денежную, - это было сказано чуть серьезнее, но все же с улыбкой. - Монсеньор ценит отважных людей. И не забывает услуг, в отличие от иных хозяев.

Правду, как известно, говорить легко и приятно. И тот Рошфор, которым он был сейчас, мог благоговеть перед патроном издалека, и не имел ни одной причины скрывать свои чувства.

- Но по правде сказать, - граф окинул жилистую фигуру собеседника взглядом, и остановился на длинной шпаге, - я с легкостью принял бы вас за испанца, но за подходящую жертву для нападения..., - он так же шутливо покачал головой. - Вряд ли.

Рошфор так же беспечно фыркнул, и еще более расслабленно развалился на скамье, сдвинув рукоять шпаги вместе с перевязью назад, как может позволить себе только человек, нисколько не опасающийся внезапного конфликта.

- На денежный мешок он сейчас похож, со слабыми завязками. Знаете, не в обиду вашей испанской крови - есть такой тип идальго, по которому не разберешь, там дорогущая шпага для красоты привешена, или наоборот, для дела. Все предыдущие были в этом роде. Серебряное шитье, кружева и цацки, надменный вид, толедский, или любой другой достойный клинок, - Жуффрен обмолвился, что его товарищи не сразу отнеслись к тому драчуну серьезно именно поэтому, и Бийо увиденного им дворянина обрисовал примерно так же. - Мне, собственно, и вчерашнего так же описали, - он прищурился, и добавил намного более уважительно. - Что не помешало ему показать себя молодцом. И тому, кто ему на помощь пришел, тоже.

Шевалье де Жискар определенно был из тех людей, с кем имело смысл поддерживать отношения и в будущем. Рошфор задумчиво побарабанил длинными пальцами по столу, по давней привычке, и заметил:

- Что же до помощи... Неловко просить дворянина собирать сплетни. Но если вы случайно что-то услышите. У нас сейчас были бы рады любым сведениям о том, как прошла эта стычка.