Следовать за армией в походе — это совсем не увеселительная поездка. Муж на службе, а забота о том, что он будет есть и где будет спать, ложится на плечи жены, раз уж она его сопровождает. Мадам де Бутвиль с этой задачей справлялась вполне успешно. Во-первых, у нее был уже некоторый опыт. Выбрать приличную комнату в гостинице, позаботиться о постели, дровах, корме для лошадей, проследить, чтобы блюда на ужин оказались вкусными и были поданы вовремя, лошадей почистили и карету приготовили, утром для графа была горячая вода ( а вечером — и для графини), и еще многое другое, мало ли из каких мелочей состоит дорожный быт, - Франсуа де Кюинь со всем этим справлялся вполне успешно. У Эмили-Франсуазы же был воистину незаменимый Лапен, взявший на себя львиную долю бытовых забот, приличных для пажа и невозможных для графини, и милая госпожа д'Анси, с ее неоценимым опытом человека, полжизни проведшего в подобных походах.
И потому у графини де Люз оставалось время для того, чтобы поскучать. Вот и сейчас, король и свита остановились в Шалоне. Конечно, как всегда, местные жители торжественно встречали его величество. Потом же граф де Люз отправился вместе со свитой в ставку короля, а графиня — в небольшую гостиницу на главной площади рядом с собором, где вездесущий Лапен ухитрился уже приготовить две небольшие, но светлые и теплые комнаты для господ и комнату для супругов д'Анси, не забыв также о крохотных комнатушках для себя и горничной мадам. И по вполне приемлемой цене, что было даже удивительно, учитывая количество военных, наводнивших город.
Так что Эмили вполне могла позволить себе выйти в маленький садик у гостиницы, граничащий с таким же небольшим садиком у собора. Сад со стороны площади был огорожен красивой кованой решеткой, и попасть туда можно было только через боковую дверь гостиницы или калитку в заборе, отделявшем территорию гостиницы от территории собора. Было чуть морозно, но тихо и безветренно, падал мягкий пушистый снежок, и мадам де Бутвиль, поплотнее закутавшись в меховую накидку с капюшоном, с наслаждением вдохнула чистый воздух и медленно пошла по едва заметной тропинке, ведущей к какому-то старому дереву, вероятнее всего, к яблоне.

"Бах!" - молодой человек сидел под яблоней прямо на снегу, и затылком приложился, кажется, вполне чувствительно. Эмили на всякий случай остановилась. Вдруг это сумасшедший? Но с виду человек казался вполне приличным, и дворянином, судя по одежде (будто прилично одетый дворянин не может быть сумасшедшим)... К тому же он был совсем молоденьким, и мадам де Бутвиль решилась. Сделав еще несколько шагов вперед, она осторожно спросила:
- Сударь, вам плохо? Я могу чем-нибудь помочь?

- О Господи! - Эмили шагнула к юноше, подхватывая его под руку. - Держитесь!
Господин де Бадремон оказался куда выше ее ростом, но когда мадам де Бутвиль останавливали такие мелочи?
- Что с вами? Вы ранены?
Она подумала, что этот «знаменосец Пикардийского полка» так бился головой, что у него, возможно, падучая, и если вдруг начнется приступ, ей его не удержать... Но не бросать же его поэтому? Тем более, юноша заплакал...
- Вы можете идти?

- Я не ранена, - опешила Эмили, подумав, что юноша слишком сильно все же приложился головой, но потом поняла, что он спрашивает, может ли она идти. - Я могу идти. Давайте пойдем в гостиницу. Ну же, давайте! Шаг...
Все-таки он был довольно крупный, этот Бадремон, надо было позвать Лапена...

Жюль-Сезар понял, что опять ничего не понимает, но в этом ничего необычного не было.

- Я тоже, - растерянно сказал он, - не ранен. Такое… совпадение? О, черт! Черт!

Если бы ствол яблони был все еще рядом, он непременно снова стукнулся бы об него головой, но яблоня осталась сбоку, и Жюль-Сезар сам стукнул себя по лбу кулаком.

- Простите, - пробормотал он, чувствуя, как пылают щеки, и поспешно отпустил молодую женщину. - Я… нет, я совсем не ранен, и я могу идти, только я не хочу… и зачем? К чему?

Глаза его снова наполнились слезами.

- Но здесь холодно... - растерянно проговорила Эмили, на всякий случай отступая на шаг -все же юноша явно был не в себе... - И вам плохо, я же вижу. Случилось что-то страшное?

- Нет, - с истерическим смешком отозвался юноша. - Страшное! Нет! Я жив, да? Не ранен, не болен! Я просто болван, последний болван! И мот! - всхлипнув, он снова стукнул себя по голове. - И транжира, и игрок! И матушка…

Он безнадежно махнул рукой, явно не заметив, как неудачно оборвал фразу.

«Мот»? «Транжира»? Молодой человек скорее был похож на вчерашнего школяра... И Эмили было его искренне жаль.
- Что там такое с вашей матушкой?.. Послушайте, давайте все же пойдем в гостиницу, вы все расскажете... Безвыходных положений не бывает, честное слово!

- Я — графиня де Люз, - ответила Эмили, сообразив, что появляться в гостинице под руку с неизвестным молодым человеком все же не стоит. У мадам д'Анси точно возникнут вопросы. История в Дижоне очень расстроила милую Соланж, которая совершенно справедливо решила, что недоглядела за юной графиней. И потому сейчас она смотрела в оба.
- Знаете, давайте вы будете мой троюродный кузен? Мы сейчас нечаянно встретились. Вы из какой местности? Я - урожденная Эмили-Франсуаза де Кюинь. Это для чужих, графу мы правду скажем.

Эмили освободила свою руку, отступила на шаг и сердито воззрилась на юношу.
- По какому такому бретонскому обычаю?
Что это означает, она не знала, но вдруг что-то нехорошее?..
- Я думала, господин де Бадремон, что вам нужна помощь...
Утаивать что-то от мужа сейчас, огорчать его по пустякам, когда она собиралась принести ему настоящее горе, мадам де Бутвиль совсем не хотела. Она сказала Бадремону, что не бывает безвыходных положений, и сама нашла выход, но все не могла решиться...

После разговора с Луи-Франсуа в Дижоне Эмили никак не могла успокоиться. Он вроде бы снова простил ее, был предупредителен и ласков, и, казалось бы, все прошло, но слова «вы не исправитесь, ни дома, ни детей у нас не будет, а терпение мое однажды иссякнет, и я вынужден буду оставить вас» жгли ее душу, как огнем. И Луи-Франсуа страдал... Эмили видела лишь одну возможность избавить любимого от страданий: исчезнуть. Однако она не могла решиться покончить с собой, ведь это смертный грех. Оставалось бежать, назваться чужим именем, уйти в какой-нибудь монастырь... Там она вскоре умрет, и граф де Люз станет свободным человеком. Правда, в монастырь нужен взнос, но и об этом мадам де Бутвиль уже подумала.  Только вот никак не могла собраться с силами...

- Лучше дальний, - успокоилась Эмили. - По отцу. Вообще-то мой отец из Гаскони, но это совершенно не важно. Идемте же!
Она взяла юношу за руку и повлекла, едва ли не потащила, к гостинице. Встревоженная госпожа д'Анси встретила их уже у двери.
- Это Жюль-Сезар де Бадремон, мой троюродный кузен из Пуату, - слегка раздраженно пояснила графиня в ответ на недоумевающий взгляд полковницы. Повышенное внимание дорогой Соланж начинало надоедать. - Мы совершенно случайно встретились, и нам необходимо поговорить. Жюль-Сезар, это моя подруга, госпожа д'Анси.
И госпожа де Бутвиль повлекла юношу к лестнице.
- Но, дорогая моя... - растерялась госпожа д'Анси.
- Все в порядке, - отмахнулась Эмили. - Вы посидите с нами в комнате, и все приличия будут соблюдены. Ну не разговаривать же нам в общем зале?

Госпожа д'Анси смотрела на юношу с не меньшим замешательством, а невольно споткнувшаяся госпожа де Бутвиль — с возмущением, впрочем, тут же исчезнувшим, как только она сообразила, что имеет в виду Жюль-Сезар.
- Соланж посидит в сторонке и ничего не услышит, - пояснила Эмили, не обращая внимания на то, что полковница, по всей видимости, с ней не согласна, - а в общем зале на нас будут пялиться все, кому не лень. Гостиница полна военных, дам здесь мало, мне и так одной невозможно никуда пойти. Идемте же!
Она решительно пошла вперед, и госпожа д'Анси успокаивающе кивнула юноше, давая понять, что сделает так, как хочет ее юная подруга. С графиней де Люз подчас невозможно было спорить, и Соланж предпочитала лишний раз не рисковать ее расположением.

Войдя в гостиную, Эмили скинула плащ на стоящий у самой двери табурет и прошла к окну, к маленькому столику, на котором красовались небольшой кувшин, корзиночка с печеньем и пара бокалов — мадам де Бутвиль старалась, чтобы у мужа ни в чем не было недостатка.
- Проходите, сударь, садитесь, - она опустилась на один из двух стоявших у столика стульев и кивнула на противоположный. - Налейте себе вина.
Госпожа д'Анси укоризненно покачала головой, подобрала плащ графини и скрылась за дверью, ведущей, по-видимому, в спальню.