Роже, не успевший увернуться, беззлобно чертыхался, стряхивая снег, и вопрос во взгляде сестры едва заметил - как, впрочем, и грусть в голосе кузена. Сильвье оказался проницательнее и, снова подхватывая жену под руку, сказал:

- Родственники это ужасно, хуже только когда их больше нет.

Даже в тусклом, мечущемся свете фонаря в руке Пьера извиняющаяся гримаса на лице судейского бросалась в глаза, и Роже невольно перекрестился.

- Сохрани Боже! Черт, Мари! Я чего-то не знаю?

Отчего-то он посмотрел при этом еще и на Кузнечика, которого, впрочем, тут же слегка подтолкнул вперед - ночь была холодная, а горсть снега в физиономию не способствует желанию торчать на месте.

Мужчины растерянно переглянулись, а потом Роже побежал с дикими воплями и улюлюканьем догонять убегающего Кузнечика - просто потому что надо же было что-то делать?

- Поймаю! Съем!

Остальные ринулись следом, кроме Сильвье, который стратегически шлепнулся в сугроб, из которого только что вытащил жену, и посмотрел на нее снизу вверх с самым несчастным выражением на лице.

- Точно ведь. Поэтому ваша матушка и поехала…

- Съем!.. - Роже поскользнулся, отчаянно замахал руками и, как-то удержавшись на ногах, побежал еще быстрее. Маленький кузен из Оверни, оказывается, умел очень быстро бегать, и, догнав его наконец, Роже не просто схватил его за руку, а еще и перехватил поудобнее и забросил на плечо. - Попался!.. В берлогу!..

Он слегка задыхался, не только от бега, но и от смеха, и к подбежавшим друзьям развернулся с преувеличенно кровожадным выражением на лице.

- Моя!.. Добыча!.. Съем!

- Ого! А вот и медведь! - Ла Шеньер вскинул воображаемую рогатину.

Отредактировано Роже де Вентьевр (2019-05-21 23:19:08)

- Стража это мы! - заорал в ответ Роже, не выпуская добычу. - Так защитим, что больше… Кузнечик!

Он отшатнулся, уворачиваясь от воображаемой рогатины, и едва удержал кузена на плече.

- Что больше… никакая защита… не потребуется!

- Заходите слева, сударь! - скомандовал Ла Шеньер. - Спасем Кузнечика!

- Я не медведь! - обрадовался Роже. - Я лягушка! Лягушки же едят кузнечиков? Я лягушка!

- Съедим лягушку! - поддержал Пассерво-Шатоплен, даже не пытаясь, впрочем, приближаться к двум военным.

- Еще чего! Меня надо целовать! Я тогда превращусь в прекрасного принца! Ты будешь мой золотой мяч, Кузнечик!

И он действительно слегка подбросил кузена в воздух.

- Слева заходите!

- Берегись! - Роже опять поскользнулся, но свою ношу не уронил. - Шляпа! Там живая шляпа!

- Вот кто меня понимает! Кузнечик! - угроза сверху возымела свое воздействие - Роже отступил, и его развеселившиеся товарищи тотчас же последовали за ним, незаметно для себя оказавшись на линии огня. - Не буду есть, целуй!

- Фу, лягушка! - засмеялся Ла Шеньер. - Кузнечик, ты любишь лягушек?

- Он из Оверни, там и улиток едят, - возразил Пассерво-Шатоплен. - А в шляпы, кстати, лягушек сажают.

- А я ел, - откликнулся Роже. Легкий флер волшебной сказки, принесший с собой воспоминания детства - трещащий в очаге огонь, вой ветра за ставней хибарки и негромкий голос матушки - развеялся, оставив позади память о его собственных войнах. - Помните, Ла Шеньер?

- Да ну, - не поверил молодой адвокат.

- Он ел, - подтвердил Ла Шеньер. - Он первый, потом мы. Это ж под Монтобаном было, мы и на лошадей тогда поглядывали.

- Благо своих не было. А улитки были. Жирные такие…

- Фу, перестаньте!

Устриц, как выяснилось, ел только Пассерво-Шатоплен, у которого в Бретани, на самом берегу моря, жила старшая из шести сестер, вышедшая замуж за "какого-то судейского", который и поспособствовал его нынешней карьере, за что и был своим зятем крайне нелюбим. Однако дальнейшему обсуждению гастрономии и родственных связей помешал Роже, спохватившись внезапно, что среди тех, кто догнал его и Кузнечика не наблюдалось ни его собственной сестры, ни ее мужа.

- Что! Вы их так и бросили?!

- Бросили, между прочим, как раз вы, - возразил Ла Шеньер.

- Это он начал, - к тому времени Роже уже сгрузил с плеча юного кузена, и ничто не мешало ему оттого обвиняюще вытянуть руку, на манер римской статуи. - Это он бежать кинулся.