Петийоль был широкоплеч, но некрасив лицом, хорош в бою, но неловок в обращении с людьми, весьма неглуп, но начисто лишен остроумия. Женщины его не любили. И чем сильнее они его не любили, тем увереннее Петийоль считал себя великим знатоком загадочного женского рода. Обычно он не позволял себе советов настолько навязчивых, чтоб под ними можно было заподозрить зависть, но под хмельком разительно менялся.
- Господин де Лаварден, - игриво зашептал он, склоняясь к плечу бретонца и совершенно по-мальчишески толкая локтем в бок, - сударь! Вы, случайно, не знаете, что стряслось с нашим разлюбезным де Дрюкуром?
Лаварден заржал глупым пьяненьким смехом и Петийоль неодобрительно надул губы - но потом заметил, что все взгляды устремлены на Берензана и его "шедевр".
- Идеально, - одобрил Лаварден рисунок Берензана; если Петийоля опьянение превращало в старательную сваху, то Лавардена в такие моменты тянуло любой ценой прикоснуться к высокой духовности. - Идеально. В духе Сенеки... Или Эпикура, да они, впрочем, были заодно. Мы, дескать, пьем, чтобы жить, а если пойло - дрянь, то что ж это за жизнь?..
Петийоль брезгливо прислушался к этой вдохновенной речи, дернул щекой и повернулся к Роже:
- Господин де Вентьевр, поглядите, что творится с нашим дражайшим Дрюкуром! Похоже, бедняга в полном отчаянии. Говорят, из-за... - Петийоль наклонился к Роже через стол и понизил голос до шепота: - Из-за дамы.
При этих словах Дрюкур, доселе сидевший молча, покачнулся и, будто соглашаясь с Петийолем, упал лицом в свою миску.

Улыбка сползла с лица Лавардена. От высокой философии до великой трагедии - один шаг, а из всех трагедий самой великой всегда оказывается трагедия личная. Печально понурив голову, гвардеец устремил затуманенный, невидящий взгляд на рисунок Берензана и перед его мысленным взором прошла вереница воспоминаний: вот их с Мари-Флер невинное детство, вот его первое признание и счастье, когда их будущее казалось делом решенным. И далее - годы одиночества, тоски и глухого отчаяния, когда он знал каждую минуту, что уже не успеет и его счастье отдано другому...
Лаварден поморгал повлажневшими ресницами, вновь увидел трактир, и листок бумаги, и изображенное на нем, и с горечью усмехнулся глубине образа, кратко выразившего судьбу его отроческих чаяний. Но не таков был шевалье Ги де Лаварден, чтобы, сгорев дотла сам, желать другому гибели в том же пламени! Будто услышав зов судьбы, он прислушался к словам де Вентьевра, кивнул и медленно повернулся к безмолвному Дрюкуру. Петийоль, почуявший, что его умения в обращении с женщинами именно сейчас будут незаменимы, подсел ко влюбленному с другой стороны. Вдвоем они осторожно подняли голову Дрюкура от миски и вытерли ему щеки и усы от соуса. Тот, не открывая глаз, пробормотал что-то невнятное, но столь исполненное тоски и душевной муки, что в этот миг дрогнули даже огрубевшие сердца вояк.
- Дрюкур, очнитесь, друг, - сказал ему Лаварден. - Расскажите, что произошло? Не стыдитесь. Здесь есть люди, - он тяжко вздохнул, - которым довелось пережить то же самое.
- Чепщщщщ... - вздохнул Дрюкур. - Не нада.
- Она отвергла Вас?
Дрюкур сначала кивнул, затем отрицательно покачал головой, а после попытался снова уронить голову на стол. Петийоль удержал его.
- Кто-то мешает вашему счастью? - проникновенно продолжил Лаварден.
Дрюкур с усилием закивал и сквозь зубы выплюнул непотребное ругательство, неуклюже пытаясь вырваться из крепкой хватки Петийоля.
- Я так и думал... - пробормотал Лаварден.

Отредактировано Ги де Лаварден (2019-04-01 20:26:13)

Петийоль взял платок у Вентьевра с молчаливой церемонностью - все они сейчас испытывали глубокий трепет, - и аккуратно промокнул последние остатки соуса с носа и подбородка Дрюкура. Тот оставил попытки вырваться и даже приоткрыл глаза, правда, взгляд его слепо блуждал по углам залы. Вопросы Вентьевра он, впрочем, как будто услышал и впал в глубочайшую задумчивость.
- Бу... - попытался выговорить он. - Бу... Бу...
Все придвинулись поближе.
- Буланже? - предположил Лаварден и пояснил для остальных. - Маркитант. Скользкий тип.
- Буле, Ваш слуга? Бутылка?! - Петийоль протянул Дрюкуру початую бутыль; тот неуклюже отпихнул ее и обессиленно поник лицом на сложенные руки.
- Милейший, принесите воды! - крикнул Лаварден трактирщику и, взглянув на беднягу, покачал головой. - Порой слепая страсть может погубить. Я знал человека, дворянина из Бреста, который всю жизнь любил одну женщину...
- Пф, да мы все Вас знаем, Лаварден, - бестактно захихикав, перебил Петийоль. - Но мы-то ладно... Зачем Вы эту историю своим любовницам рассказываете?!
Лаварден со стуком поставил кружку на стол и вперился в однополчанина угрожающим взглядом. Благо, в этот момент на столе появился кувшин с водой. Петийоль намочил платок и вместе с Лаварденом они вновь подняли Дрюкура. От прикосновения холодной мокрой ткани ко лбу тот вздрогнул и отпрянул назад.
- Говорите уже, не томите! - воскликнул Петийоль. - Кто Вас разлучил?
Дрюкур обвел собравшуюся компанию мутным взглядом, потянулся вперед, опрокинув пустую бутыль, попытался встать на ноги, в итоге лег животом на стол и с тоскливым стоном указал на трактирщика.

Отредактировано Ги де Лаварден (2019-04-02 02:31:35)

Вот такому ее, наверное, и отдали в жены - пустому, презренному, но крепко устроившемуся в жизни плебею. Мысли Лавардена постоянно возвращались к Мари-Флер, трагедия Дрюкура и его возлюбленной разбередила старую рану. Бретонец медленно, угрожающе поднялся на ноги, упираясь в столешницу стиснутыми до побелевших костяшек кулаками. Правда, встать получилось только со второго раза - поначалу доблестного гвардейца повело куда-то в сторону, видно, в треклятой таверне был кривой пол.
- А он, верно, думает, что это его дело, - ответил Лаварден де Вентьевру вместо трактирщика. - Он, верно, думает, что за свои поганые деньги купит все. Даже верность жжжженщины, влюбленной в дворянина.
В этот момент Дрюкур, видно, решил добровольно отдать возлюбленную другому - во всяком случае, он произнес что-то успокаивающее ("Пщеуууу... че... не нада, пще!") и попытался схватить однополчанина за рукав. Но Лаварден не собирался позволить свершиться этому преступно-трусливому самопожертвованию и с такой яростью оттолкнул Дрюкура, что тот вместе с табуретом упал на пол. Петийоль стал его поднимать.
- Бу... - с усилием произнес Дрюкур, удивленно разглядывая окружающие его ноги и грязный пол. - Бу... Бургундские вина... лушшшшие. Ссскажите... пусть п-принесут нам!..
Петийоль наугад схватил и вставил ему в руку первую попавшуюся бутыль. Внимание великого знатока женской природы привлекало начинающееся в трактире действие. Лаварден перевернул стол и выхватил из ножен шпагу. Из разбитых бутылей по полу потекла темная, как кровь, жижа. Петийоль азартно хохотнул и громко присвистнул. Дрюкур же тяжко вздохнул, приложился к пойлу, поморщился, лег на бок, поджал колени, сложил ладони под голову - и мирно заснул.

Отредактировано Ги де Лаварден (2019-04-03 18:22:33)

Для хорошего вояки Лавардену, определенно, не хватало кровожадности. С треском и грохотом опрокинув стол и увидев животный ужас на лице трактирщика, он вполне почувствовал себя отомщенным - ну а про Дрюкура успел уже забыть. Сейчас он с удовольствием вернулся бы к философским разглагольствованиям или отправился бы ночевать к знакомым маркитанткам, но воинственный вид товарищей по роте, а тем паче их недвусмысленные угрозы в адрес трактирщика привели бретонца в некоторую растерянность.
Ах да, надо же вернуть Дрюкуру его даму!..
За спиной послышался грохот - это был Петийоль, который, хоть и не понял, с чего Лаварден начал крушить мебель, но решил не отставать. Бабах! - вот и опрокинулся очередной стол. Бац!- бац! - бац! - вот и табуреты полетели в стену.
- Го... Господа, - позвал Лаварден. - Господа! Успокойтесь! Трупа... нам совсем не надо. Мы ж это. Образ и порядок... эээ... образец порядка... по-по-по-порядочности... В общем, давайте по закону! Допросим его!

Отредактировано Ги де Лаварден (2019-04-04 23:24:09)

- Господа! Берензан, остановитесь, не надо пыток! Он сам нам сям... нам сем... нам все расскажет!
Лаварден шагнул вперед уверенной поступью судьи и миротворца, но наступил в разбитый табурет и запутался. Этой заминки оказалось достаточно, чтоб Петийоль встал рядом с Берензаном и, обращаясь к трактирщику, свирепо поинтересовался:
- Признавайся, мерзавец, где она?

- Ваша ж милость! - перепугался трактирщик, неосознанным жестом хватаясь за пояс, где висел широкий кожаный кошель. - Ваша ж милость, мародер… то есть грабеж! Нет у меня кубышки, откуда ж у бедного человека, вечно ж недоплачивают и долги…

Он со значением покосился на Вентьевра.

Петийоль остолбенел и по его взгляду Лаварден понял - сейчас прольется кровь. Волоча за собой табурет, он торопливо подскочил к знатоку дамских душ, приобнял его одной рукой, якобы дружески, а на самом деле - удерживая от насилия, вторую же положил на плечо Берензану.
- Вот ведь дурак, правда? - сказал бретонец, с надеждой вглядываясь в профиль Петийоля. - Аще не понимает... Где дама сердца Дрюкура - вот о чем тебя спрашивают! - Лаварден выразительно посмотрел на трактирщика. - Которая его... а не тебя... так любит?

Отредактировано Ги де Лаварден (2019-04-07 23:56:08)

Продолжая удерживать однополчан от греха в дружеских объятиях, Лаварден не оставлял и попыток избавиться от треклятого табурета. Наконец, после особо сильного пинка, тот улетел в дальний угол - но вместе с сапогом. Бретонец оценивающе взглянул на Петийоля и Берензана и осторожно попробовал отпустить друзей. Петийоль тут же двинулся на трактирщика:
- Да вы посмотрите на его рожу, господа, он над нами смеется!..
- Не думаю, господин Петийоль. Скорее уж, он скоро обмочит штаны от ужаса, - перебил его Лаварден.
Разглагольствовать в одном сапоге было, впрочем, как-то неуютно, и потому бретонец медленно двинулся на поиски второго, не переставая говорить и постепенно повышая голос. При этом он то и дело посматривал на Вентьевра, в котором полагал заводилу и заодно самого уравновешенного из остальной компании.
- Как соршенннно правильно сказал господин де Вентьевр, мы с вами служим Его Выс... ой. Кардиналу Ришелье мы служим, господа, и потому должны проявлять м-м-мудрость и м-м-милосердие, правильно, господа? - табурет с прочно застрявшим в нем сапогом, наконец, нашлись, и Лаварден остановился, чтоб обуться. - Отсюда, собснннно... э-э-э... Давайте проявим их и сейчас? Что же нам для этого нужно? Рррразобраться во всем, господа!
Пораженный уже собственной мудростью, Лаварден замолчал. Блудный сапог вернулся на свое законное место - впрочем, снова вместе с табуретом. Петийоль, очевидно, проникшийся речью Лавардена, кивнул:
- Все верно. Надо разобраться. Итак, мерзавец, тебя в который раз спрашивают: где здесь живет дама? Здесь, в гуще кровавой бойни, - он окинул окружающее пространство широким жестом, и голос его дрогнул. - Отважная и верная любящая женщина.

Отредактировано Ги де Лаварден (2019-04-08 10:36:32)

Начавшийся было разговор о ереси был заманчиво близок к философским вопросам - как раз таким, какие Лаварден в подпитии очень любил. Как назло, стоило ему избавиться от табурета и подойти к товарищам, гнусный трактирщик перевел беседу в иное русло. Лаварден очень расстроился, что не успел высказаться, зато Петийоль как-то подозрительно оживился.
- Господа, насколько я знаю женскую природу, это Она, - взволнованно произнес он, облизывая губы. - Действительно! Молодая дама, красавица, приехавшая в поисках любви отважного мужчины...
- В поисках мужчины, которого она давно любит, - поправил Лаварден.
- Да-да, я это и хотел сказать, - досадливо отмахнулся знаток женских сердец. - Эта дама остановилась бы в таверне и, увидев местные нравы и местную публику, замерла бы в страхе, как полевая птичка. Первым делом, господа, кто-то из нас должен поехать к ней и успокоить ее. Кто-то один, говорю я, потому что толпа вооруженных мужчин в ее покоях...
- Главное, Дрюкура не забыть, - озадаченно пробормотал Лаварден, оглядываясь в поисках сослуживца.
Петийоль покосился на него так, будто не знал, идиот ли перед ним или противник, и продолжал:
- И тут не в обиду, господа - у Лавардена с Берензаном подозрительные физиономии, а Ла Шеньер плохой оратор. Вентьевр, я уверен, останется здесь, как именинник. Так что придется, видно, ехать мне...

Отредактировано Ги де Лаварден (2019-04-09 15:51:19)

- Нет-нет-нет, - замахал руками Петийоль. - Какие серенады?! Лаварден! - обратился он к сослуживцу в надежде на поддержку. - Они хотят ей серенаду, они хотят все испортить!
Но Лавардену уже стало все равно.
Он нашел, наконец, Дрюкура и увидел, что тот безразлично дрыхнет прямо на полу. Дрюкуру, видно, тоже было все равно. В мире, погрязшем в интригах, пьянстве, стяжательстве и разврате, не было места для высоких чувств. И если ты всю жизнь любил одну женщину, то уделом твоим станет одиночество. Так зачем бороться?
- Мне давно следовало бы поступить так же, - мрачно усмехнувшись, прошептал Лаварден и отсалютовал спящему кружкой.
В этот момент запел Ла Шеньер, и пыль, осыпавшаяся с потолка, мелким зерном забелела в вине. Лаварден уныло посмотрел, затем решил, что раз мир лишен божьей благодати, то труха в выпивке ничего не изменит, и залпом осушил кружку до половины.
- Они ничего не смогут испортить, - откликнулся он на вопли Петийоля. - Вы не понимаете. Все уже испорчено.
- Не говорите ерунды!
- Я знаю, о чем говорю. Впрочем... - Лаварден тяжелой походкой вернулся к остальным и и сунул в руки Вентьевру свою кружку с вином. - Борьба - с врагом, с судьбой, с преде... придо... с предопределенностью - это судьба дворянина, госсспода. Мы не сдаемся. Мы поедем к ней. Прямо сейчас и все вместе.
- Не-не, не надо, - уже без особой надежды взмолился Петийоль. - Не надо серенаду!
- Надо, друг мой, - и Лаварден посмотрел на него величественным взглядом полководца, идущего в последний неравный бой. - Мы используем все ссссредства.

Отредактировано Ги де Лаварден (2019-04-10 12:47:29)