Самая лучшая игра – это та, что ведется не ради выигрыша и даже не ради проигрыша (и такой, бывает, случается) а ради, так сказать, любви к искусству. То же самое можно сказать и об интригах. И в игре, и в интригах Мари знала толк и, сидя за карточным столом с месье де Валераном, вспоминала уроки своего мужа (разумеется, первого). Герцог де Люинь, мир его душе, говорил: «Если у тебя плохие карты, моя прелесть, улыбайся, если хорошие – хмурься».

Следуя совету покойного мужа последние три круга мадам де Шеврез едва заметно хмурилась, пару раз вслух сетовала на свою рассеянность, которую ей, впрочем, охотно прощали. Выигрывала мадам де Шеврез или проигрывала, а о долге радушной хозяйки она не забывала, и узкий круг гостей был обласкан и каждому предоставлена возможность развлекаться в силу своих желаний и в меру своей испорченности. Кто-то беседовал, кто-то с интересом стоял вокруг карточного стола, наблюдая за тем, как у герцогини и у месье де Валерана завязалась игра на двоих.
Та самая игра, которая нужна была Мари как предлог, так что она вполне готова была дать своему гостю выиграть, но карты сами шли в руки, и грешно было отказываться от удачи. Поэтому, когда пришло время выложить карты на стол, по небольшой группе сочувствующих пробежал удовлетворенный ропот  и все глаза обратились к месье де Валерану…

На столе лежала горстка золотых монет, но, разумеется, не ради нее мадам де Шеврез вовлекла в игру своего гостя, и не ради удовольствия улыбаться ему поверх карт, обмениваясь комплиментами и легкими колкостями, без которых вечер похож на разбавленное водой вино.
- Неужели мне повезло больше, чем вам, месье де Валеран? Право же, мне жаль… признаюсь, я хотела попросить у вас совета, а теперь мне будет неловко!
- В таком случае месье де Валеран счастливчик, - галантно отозвался кто-то из гостей. – хотел бы я быть полезным вам, мадам.
- О, давать советы дело неблагодарное, - рассмеялась Мари. – Как часто вы следуете добрым советам, господа?
- Уж не реже раза в год!
- О том и речь!

Герцогиня пригубила вино, ласково улыбнулась месье де Валерану, давая тому возможность получить удовольствие от всеобщего внимания – заинтересованного и, может быть, чуточку завистливого. Только что вернувшаяся ко двору герцогиня де Шеврез была чем-то вроде феникса, восставшего из пепла и вновь пылающего огнем, и погреться у этого огня хотели многие. Кто из любопытства, кто из самолюбия.
- Но все же, если вы мне не откажете, то я обязуюсь последовать вашему совету!
- Как Омфала следовала советам Геркулеса, мадам?
Шутка пришлась по нраву всем.

Отредактировано Мари де Шеврез (2019-05-17 20:23:38)

- Вы очень любезны…
Мари поднялась из-за стола – прелюдия закончена, начинается настоящая игра и осознание этого приятно будоражило, добавляя блеска глазам Ее светлости.
После вчерашней встречи с королевой Анной герцогиня де Шеврез поняла, что ей придется восстанавливать утраченные позиции при дворе – но к этому она была готова, ибо нельзя войти дважды в одну и ту же воду. Вопрос был в том, какую дорогу выбрать. Поразмыслив, Ее светлость выбрала.
Свою.
- Господа, я украду ненадолго месье де Валерана.
Снова послышались шутки, притворно-возмущенный шепот дам, шелест шелков, шорох вееров.  Пусть. Париж любит сплетни, обожает сплетни и любит тех, кто способен их ему дать.

Они отошли к одной из ниш, на виду у всех, но все же в достаточном уединении , то что нужно для беседы, если, конечно, речь пойдет не о любви. Хотя, разве не о любви? Любовь бывает разной, например - любовь к ближнему своему.
- Как я уже сказала, мне нужен ваш совет… И вопрос достаточно деликатный. В моем окружении есть человек… священник… который оказал мне некоторые услуги. И я хотела бы оказать ему услугу в ответ, устроить его ко двору. Ну, скажем, чьим-нибудь духовником. Но так, чтобы никто не знал, кто оказывает ему протекцию… Как полагаете, месье да Валеран, такое возможно?

Что подумал бы любой – не только Рене-Тома де Валеран, услышав о том, что герцогиня оказывает протекцию священнику, Мари прекрасно себе представляла, но это ее ничуть не задевала. Думать не запрещено. Франция – прекрасная страна, тут можно думать о чем угодно, но умные люди оставляют свои мысли при себе.

Играя подвеской, свисающей с ручки веера, Ее светлость ждала ответа, умело придав красивому лицу выражение озабоченности и некоторой нерешительности.
- Понимаете, друг мой, - вздохнула она, словно признаваясь в страшной тайне. - Я не могу дать этому достойному человеку место у себя. Пострадает его добродетель и моя репутация легкомысленной особы, а ею очень дорожу, чтобы вы знали!

По правде сказать, куда выше метила мадам де Шеврез. Впрочем, и в своих интригах герцогиня привыкла опираться на людей честолюбивых. Но в таких вещах не признаются, разумеется. Прямолинейность не свойственна тем, кто принадлежит двору сердцем и разумом, так же, как снегу не свойственен аромат весенних цветов.

- Вы подали мне блестящую мысль! В самом деле, месье да Валеран, посудите сами… человек, о котором я говорила вам, уже не молод, но далеко не стар, у него блестящий ум, он образован, крепок в вере, но не фанатик. Счастливое сочетание счастливых качеств!
Выразительным взглядом мадам де Шеврез дала понять, , что, по ее мнению, месье де Валеран так же может похвалиться большей частью вышеперечисленных достоинств.
- Он вполне может стать духовником… да даже духовником Ее величества королевы-матери, отчего нет. Уверяю вас, у него есть для этого все необходимое. Ах, вернее, нет, я ошибаюсь, у него нет самого важного, -  ослепительно улыбнулась она. – Нет покровителя, который порекомендует его королеве, покровителя, которому я буду очень признательна!

Танцующий веер заставил льнуть к шее непослушную золотистую прядь. Мари понизила голос, доверительно придвинувшись чуть ближе к своему собеседнику:
- У моей дорогой подруги, королевы Анны, отныне есть отеческая поддержка и утешение в лице Его высокопреосвященства, я буду рада, если наша добрая королева-мать обретет ее в лице своего нового духовника. Может быть, он не сможет оказать Ее величеству таких важных услуг, но его забота о ней будет бескорыстна, а верность безусловна. Это ли не ценно в наше время?

Отредактировано Мари де Шеврез (2019-05-24 13:49:24)

- Месье де Валеран! Тише, прошу вас, - негодующе зашептала мадам де Шеврез. – Во-первых, это не моя тайна, во-вторых, я случайно проговорилась!
Милый Рене, наблюдай он за этой сценой, получил бы, несомненно, огромное удовольствие. Ему-то было прекрасно известно – таких случайностей не бывает. Но ее гость не знал герцогиню настолько хорошо, а она была убедительна изображая смущение и легкую злость на себя за то, что невзначай, по неосторожности, открыла ему важную тайну.

- Наверное, это вино… Нет, конечно не духовником, но поверьте, у королевы Анны с Его преосвященством и без того тесные дружеские отношения… ну вот к примеру… - Мари чуть нахмурилась.  – Ах, ну вот – королева обратилась к Его высокопреосвященству с очень деликатной просьбой, освободить одного узника, в котором Ее величество принимала сердечное участие. Согласитесь, месье де Валеран, с такими просьбами к врагам не обращаются.

Мари пожала плечами, предоставив гостю возможность домыслить начало и финал этой истории, а так же детали – в этом на месье Валерана можно было положиться.
- Все возможно при дворе, вам ли это не знать, мой дорогой друг, - глубокомысленно произнесла она.
Цапли на веере снова исполнили свой сложный танец. Цапля, говорят, когда-то была символом постоянства, если так, Мари считала, что ей этот символ весьма к лицу. Все же в чем-то она очень постоянна. Например, в намерении занять свое место при дворе и королеве, не одно из первых, а первое. Но, коли хочешь посадить розу - избавься от всех прочих цветов, ибо соперничества она не терпит.

- Невозможно знать все, месье де Валеран, - «утешила» собеседника Мари де Шеврез.  – Но для этого нам и нужны друзья. Они могут быть нашими глазами и ушами, коли уж мы лишены возможность быть в двух местах одновременно. Отчего бы, помогая другим, не помочь себе? В конце концов, разве не сказано – возлюби ближнего, но как самого себя?
На том языке, на котором эти две говорили лучше всего, это означало: исполните мою просьбу, и сможете узнавать все новости первым.

Но огорчение месье де Валерана было ей понятно, такого рода сведения при дворе дороже золота, но и золото тускнеет со временем, иными словами, пройдет семь дней, десять дней, и эти сведения станут бесполезны.
- Надеюсь, вы не злоупотребите этой тайной, друг мой... Я узнала об этом вчера, на приеме у королевы. Не хотелось бы, чтобы Ее величество считала, будто я предала ее доверие. Она сущий ангел – наша королева, - опустила герцогиня лукавый взгляд, возможно, чтобы месье де Валеран не заметил в ее глазах отсутствие верноподданнических чувств.
Сказано было предельно ясно – распоряжайтесь этой информацией, но не вмешивайте меня.

При самом благоприятном стечении обстоятельств, бывший паж королевы-матери пойдет прямо к ней с этой новостью, всем известна слабость королевы Марии к кардиналу. Но даже если решит действовать не своими руками – не страшно, история быстро дойдет до нужных ушей. Право же, обидно отдавать кардинала – королеве, а королеву Анну – кардиналу, с этими двумя Мари предпочитала дружить и враждовать по-отдельности.