Лаварден посмотрел на госпожу де Вейро долгим, пристальным взглядом, будто пытаясь угадать историю за ее словами. Она уже говорила - пистолет, мол, у нее потому, что ей угрожали. Многое из того, что она в тот день говорила, оказалось неправдой. Но вот же, снова - про опасность, про плохих людей...
- Ладно, - ответил он, следуя ее тону, и вылил подостывшие остатки из котелка во вторую кружку. - Придется спрашивать. Кто представится наемным убийцей - того убью. Остальных, значит...
Он посмотрел на хозяйку дома еще раз, потянулся за своим плащом, развернул, стряхнул. На пол с еле слышным шорохом посыпались соринки и обломки сучков. Ткань, сквозь дорожную пыль, все еще слабо пахла морем, но этот запах был уже не из Гаваны - из Бреста, последнего порта, которым закончилось их с Арамисом плавание. Лаварден молча положил плащ на крышку сундука рядом с госпожой де Вейро, кивком показав, мол, пользуйтесь, и вернулся к столу.
Хотелось спросить про плохих людей, но задавать вопросы собеседнице было сложнее, чем самому отвечать ей. У вдовы, которая держит при себе пистолет и боится ночных визитеров, могли быть деликатные секреты, которые нельзя открывать малознакомому человеку. Лаварден взял свою кружку, отхлебнул, покусал попавшуюся на зуб размоченную веточку мяты. Из открытой двери снова потянуло сквозняком, похоронный запах испортил вкус отвара. Раньше Лавардену такое было нипочем - после штурма Бродероде обедали и ужинали среди трупов, которые не успевали убрать, и ничего, - а теперь, видимо, возраст брал свое.
А спросить, все-таки, надо было. Где - светские приличия, и где - смертельная опасность?..
- Откровенность за откровенность, мадам. Расскажите про своих плохих людей.

Отредактировано Ги де Лаварден (2019-06-09 23:40:20)

Госпожа де Вейро говорила, и взгляд Лавардена становился глубже и серьезнее: в нем появилось что-то, очень похожее на уважение. Бог весть почему, молодая вдова сперва показалась ему нимфой, вдохновленной собственной песней, райской птицей, чьей главной бедой в жизни была смерть прохвоста-лакея. В сердце тонкой иглой кольнула совесть -Боже, Боже, а ведь еще утром он вспоминал про этот ее пистолет со смешанным чувством насмешки и снисходительности, как про блажь избалованной красавицы.
- Вы удивительно смелая женщина, - пробормотал Лаварден, качая головой.
Где-то наверху снова хлопнула ставня и заскрипела от сквозняка дверь. Из гостиной ощутимо скверно пахло. Надо, наверное, было сказать что-то успокаивающее, но после рассказа госпожи де Вейро любые слова казались неубедительными. Сказать ей не бояться странных звуков - ей, за которой уже приходили убийцы?.. Шевалье молча взял со стола свою кружку, пересек кухню и снова устроился на полу у ее ног, опираясь спиной о сундук и стараясь не смотреть на свою собеседницу. Госпожа де Вейро куталась в его плащ, и в этом было что-то особенно волнующее, будто такая малость делала ее намного ближе.
- Ай, со мной все просто, сударыня, - Лаварден чуть поморщился; говорить о себе после таких новостей ему было неинтересно. - Мы плыли в Новую Францию, встретили каперский корабль и... Погодите-ка, - он замер, прислушиваясь к какой-то мысли, обернулся и пристально посмотрел на хозяйку дома. - Погодите-ка. Выходит, на Вас нападали убийцы, и после этого Вы встретились со мной наедине, не считая трусливого слуги? Со мной?! После того, что Бантьен про меня наплел?! - Лаварден издал нервный смешок и снова покачал головой. - Но зачем?! А если бы хоть толика его россказней были правдой?! Простите за мой вопрос, но у Вас есть кто-нибудь в Париже? Чтоб... Чтоб защитить Вас?..
"...От Вас самой".

Лаварден пожалел, что спросил - оказалось, ему удивительно не все равно, настолько друзья госпожи де Вейро ей только друзья. Он незаметно взглянул на нее, пытаясь что-то прочитать в упрямом изгибе губ, в пробежавшей по лицу тени смущения - и отвел глаза за мгновение до того, как их взгляды могли бы встретиться.
Он похоронил свою отроческую любовь к Мари-Флер, смирившись с мыслью, что любил иллюзию. После долгих лет тоски по ней, это было почти освобождением. Он решил тогда, что все к лучшему. Что женщина в жизни мужчины нужна и полезна лишь до тех пор, пока не значит для него слишком много. Пока приносит удовольствие своим присутствием, не нарушая его спокойствия. О, мстительные доводы рассудка, отчего вы так безупречны и удобны и больше подходите мертвецам, чем живым людям?!
- Если позволите дать совет, сударыня... - проговорил Лаварден, бездумно поворачивая в ладонях пустую кружку. - Только не обижайтесь на прямоту: светские приличия вредны в некоторых случаях... Так вот, если позволите дать совет - научитесь не бояться драки. Не в поэтическом смысле, а в самом обыкновенном. Оружие и навык обращения с ним бесполезны, если страшно ударить, - он посмотрел прямо на хозяйку дома. - Чаще всего необязательно убивать, достаточно причинить боль. Но рука должна помнить, что она может. В минуту опасности нельзя полагаться только на разум.
Лаварден вздохнул и потер пальцами усталые веки, будто отгоняя морок.
- Простите. Что я несу... Предлагаю благородной даме научиться бить морды - совсем свихнулся, мотаясь по миру! - он тяжко вздохнул и сполз немного вниз, чтоб положить голову на крышку сундука. - Я бы предложил Вам свою защиту, если бы...
"Если бы не боялся привязаться снова". Лаварден закрыл глаза, отгоняя видение - Мари-Флер, склонившаяся над телом своего мужа. И как только он сразу не услышал лицемерие в ее тревоге?!
- Если бы защита изредка приходящего гостя имела хоть какой-то смысл. И все-таки. Кто этот могущественный злодей?

Отредактировано Ги де Лаварден (2019-06-11 08:20:08)

Когда называли самых влиятельных людей Франции, Лаварден всегда вспоминал кардинала Ришелье. И сейчас он бросил на хозяйку дома долгий, внимательный взгляд. Ее зять тоже служил Монсеньору? Кто это мог быть? Ротонди следовало исключить сразу - он никогда не был женат. Ронэ тоже не подходил, как холостой и как тот, кто служит тайно. Шере, Клейрак, Шарпантье и прочие прихлебатели... ох, простите, очень важные люди, выполняющие мирную, рутинную, но необходимую работу - нет-нет, это было бы просто смешно. Неужели... капитан де Кавуа?! Одна эта мысль обожгла каленым железом, как если бы в ереси обвинили родного отца. И это прекрасно соответствовало словам мадам де Вейро - "мне никто не поверит, потому что какая ересь может появиться в таком доме?".
Шевалье мало интересовался чужими женами, и потому не знал о мадам де Кавуа почти ничего. Даже того, довелось ли ей пережить минувшую зиму. Но это как раз легко было узнать. Едва обозначив движением головы, что услышал и понял свою собеседницу, Лаварден позволил сменить тему.
- Научить Вас стрелять в людей будет затруднительно, - улыбнулся он. - Но я подумаю, что можно сделать.
Подумалось ему при этом, что убивать все равно не научишься - не убивая. Победив страх перед болью, своей и чужой, перед насилием, человек все равно может быть не готов убить другого. А еще подумалось - может, сам Лаварден всегда по-особенному относился к пистолетам, втайне любил их даже больше, чем шпагу, потому что именно это оружие впервые приоткрыло для него завесу между жизнью и смертью?..

...Ранняя весна. Холодно и солнечно. Запах влажной земли и талого снега. И запах крови - почему-то на снегу кровь пахнет особенно сильно... Пистолет, тяжелый, чужой, чуждый для привычной к эфесу ладони. Усталый голос - лица уже не вспомнить:
- Малой, вали отсюда.
Ответом - оглушающий страх, и мысль: "Мне нельзя бояться, я дворянин. Боже, что мне делать?!". И снова усталый голос взрослого мужчины:
- Ты оглох, полудурок? Тебя это не касается. Проваливай.
И через секунду:
- Чертов щенок!
Приближающиеся шаги - плещется вода в луже, а вот чавкает грязь под сапогами, - секундная паника, грохот выстрела... И снова тишина, такая, что, кажется, слышно, как тает под солнцем последний снег...

- Иногда, - Лаварден потер пальцем переносицу, - иногда, если по человеку видно, что он может убить, то это как раз помогает избежать убийства... Но это я так, к слову. С удовольствием составлю Вам компанию на тренировке с оружием, - он усмехнулся, - если это поможет.
Что точно помогло бы - так это пойти в кабак и поискать добровольцев, готовых принять на себя удар клинком. Но как можно предложить такое даме?!

Отредактировано Ги де Лаварден (2019-06-12 11:14:50)

Лаварден удивленно вскинул брови, закусил губу, прикидывая, можно ли ему улыбнуться, или мадам оговорилась - от усталости, конечно! Ему казалось немыслимым нахальством предложить ей мужское платье и прогулку в кабак, и она же сейчас напомнила ему про фехтовальный зал!.. Впрочем, может, она думала, что в городе есть такие залы, где дамы фехтуют в юбках? Кто их знает, парижских дам, кто знает, что у них на уме - уж точно не шевалье де Лаварден!
- Поглядим, как нам будет удобно, - ответил он, наконец, не зная, что и думать.
Следовало добавить: "И не беспокойтесь о награде, мадам. Вам ли не знать, что Ваше общество само является наградой для любого мужчины?". Или что-то в этом роде. Это было бы правдой - но на беду, это было также и комплиментом, а Лаварден никогда не умел говорить женщинам комплименты. Поэтому он сказал:
- Да что уж там, какие благодарности, мадам.
И через секунду добавил:
- Светает, кажется. Выйдем на крыльцо?

Восточный край неба окрасила сиреневым и голубым занимающаяся заря. Город спал в глубокой тишине, улицы были пустынны и даже бродяги и бандиты убрались в свои тайные норы. Лаварден взял мадам де Вейро за руку, чтобы провести через темноту дома, и теперь с неохотой выпустил ее ладонь из своей. Он встал на верхней ступени крыльца, подпер спиной дверной косяк, скрестил руки на груди. Дверь в дом осталась открытой. На мгновение показалось - кто-то третий вышел и встал рядом. Это ощущение присутствия было так явно, что Лаварден повернул голову, но никого не увидел. Никакого страха - только прикосновение тихой печали, и порыв ветерка дунул в ухо, взметнул волосы, будто душа Бантьена покинула дом, отправившись навстречу рассвету. Лаварден хотел спросить, не померещилось ли хозяйке дома то же самое, но передумал, и вместо этого сказал:
- Когда-то очень давно мы с друзьями, пьяные, решили встретить рассвет в пригороде Рима. Вышли из трактира и пошли в другую сторону... К чему я это? Даже не знаю, как Вы теперь будете писать свою книгу. Бантьен умел рассказывать интересно и выбирать важное. А я, как видите, нет.

Отредактировано Ги де Лаварден (2019-06-13 00:34:50)