Луиза написала герцогине, конечно, в тот же вечер, но отправила письмо наутро. Она ужасно боялась, честно говоря, что приглашение ее светлости было просто еще одной шуткой, но вот, она спросила, будет ли ее светлости удобно, если она заедет около полудня или ближе к вечеру или как-нибудь на неделе, и герцогиня выбрала полдень, а это уже о чем-то говорило! День у нее был весь свободный, потому что она же отпросилась у королевы, чтобы устроить все, что надо, у себя дома и назначить встречу с шевалье де Траном, и поэтому плотникрв она вызвала к полудню, чтобы не мешали. Месье де Мондиссье сразу согласился, конечно, когда услышал, что тогда ее величество их снова посетит, и сам предложил, чтобы ее платья из ее гардеробной на это время перенесли к нему. Он сперва предложил даже свою спальню, но Луиза не согласилась: во-первых, потому что она уже обещала королеве свою и это было прилично, во-вторых, потому что предлог, с детской, который она для домашних придумала, для его спальни не подходил, а в-третьих, потому что вряд ли шевалье бы понравилось, что ее муж что-то знает. Но первых двух причин хватило, и месье де Мондиссье обещал обо всем позаботиться, и поэтому Луиза могла уехать на весь день. Утром она съездила к своей портнихе, потом к перчаточнику, потом зашла ненадолго к своей знакомой, мадам де Вержи, а потом пошел дождь и пришлось посылать за другими носилками, и поэтому она немножко опоздала - совсем чуть-чуть, не больше, чем собиралась в любом случае.

Отворил на стук лакея дворецкий, и он же проводил ее в гостиную - в ту самую, куда мадам де Шеврез увела всех дам, когда надо было вывести шевалье де Корнильона. Луиза с облегчением уселась и кивнула своей горничной, чтобы та поставила на столик свою ношу, и отпустила ее - вот уж кому здесь было делать ну совсем нечего!

Не успела Луиза как следует приготовиться к ожиданию, как дверь распахнулась и на пороге появилась мадам де Шеврез - и Луиза сразу почувствовала, что до сих пор ничего не понимала в домашних платьях. Ну что же это такое!

- Добрый день, мадам, - очень вежливо сказала она. - Простите мне настойчивость, с которой я просила об этой встрече… это только ради нашей общей подруги.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Луиза сложила на коленях руки, чтобы ничего не теребить и не дергать, и тоже вздохнула. Подданные, значит - ну, нет, в этакую ловушку она не попадется! Но неужели мадам де Шеврез не знает, что ее величество на нее гневается? Или ей уже донесли, что они помирились? Ох, никогда не знаешь…

- Мне всегда так больно, когда больно моим друзьям, - задушевно сказала она, - и радостно, когда радостно им… ну, то есть, конечно, если у меня самой ничего не случилось. Я так ужасно боюсь, что если ее величество и огорчилась на днях, то в будущем ее ждут гораздо большие разочарования! Вы знаете, когда человек молится о том, чтобы сбылись его мечты… особенно женщина… наши мечты так часто сбываются только чтобы нас огорчить!

Нет, это все выходило ужасно глубокомысленно, но понять это можно было как угодно - вообще как угодно! Мадам де Шеврез могла, например, решить, что ей грозят, что королева разочаруется в ней! Вот не умела Луиза такими обиняками изъясняться, да еще по-французски!

- Мы все мечтаем о любви, например, а обретя ее, обнаруживаем, что она не та… Мужчины же бывают так…  - она на миг задумалась. Ой, о мужчинах вообще так много плохого можно сказать! Что бы такое выбрать? - Неосторожны. Да?

Вот не умела она иначе как напрямик! Ну и пусть! Все равно вряд ли их разговор кто-то подслушивает, это же тайны королевы будут! А это поважнее, чем мнение какой-то мадам де Мондиссье о мужчинах или даже такое полу-признание, что у нее есть опыт знакомства с другими мужчинами кроме мужа.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

И ведь знала Луиза, что его величество иначе как Дьяволицей мадам де Шеврез не называл и что у такой подруги как ее величество подруги друг другу враги, а все равно - ну как тут не согласишься? Может, если бы она до этого шевалье де Корнильона ее величеству превозносила или хотя бы ей с ним помогала, она бы была осторожнее, но ведь если она сейчас вдруг встанет на его сторону, да еще когда на ней такое подозрение лежит, то это будет совсем неправильно и никто ей не поверит, да и зачем врать? Ведь правда же, он совсем для ее величества не годится, а если и мадам де Шеврез сомневается, хотя сама же эту встречу и подстроила…

Так, теперь надо ее не обидеть и чтобы она не решила, что Луиза злорадствует - хотя что уж тут злорадствовать, когда она же их и познакомила?

- Мне бы так хотелось верить, - отозвалась она, - что это всего лишь увлечение! Я бы никогда не смогла увлечься таким юнцом и никогда бы не подумала, что ее величество испытывает к нему какие-нибудь чувства кроме снисхождения - она ведь так добра! Не знаю, может ли снисхождение перейти в любовь или страсть, но вы правы, тысячу раз правы - если есть хотя бы шанс!..

Ей ужасно хотелось сказать, что лучше бы королева завела себе кошечку, как его высокопреосвященство, или еще одну левретку, или даже смешную обезьянку из Вест-Индий, хотя такие обезьянки так и норовят испортить даме прическу, но она сдержалась - все-таки надо было вести себя прилично! Поэтому она взяла бокал и, окунув печенье в вино, чинно добавила:

- Я тоже знаю, где лежит мой долг… и даже иногда его подбираю.

Ой нет, вот этого говорить было не надо!

Отредактировано Луиза де Мондиссье (2019-08-17 19:13:57)

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Луиза прямо вздохнула с облегчением, когда услышала обычный прямой вопрос, без мифологии какой-нибудь и без красивых слов. Нет, все-таки, что ни говори, а ее светлость - очень умная женщина, и хотя это одной причиной больше держать ухо востро, сейчас можно и расслабиться и не бояться, что кто-то подслушивает. Конечно, может, это подстава, если ее светлость пыталась избавиться от Луизы и теперь поняла, что так просто не выйдет, но правда, должна же она была видеть, что месье де Корнильон ее величеству ну совсем не подходит?!

- Ах, - вздохнула она - так глубоко, что по вину в ее бокале даже круги пошли, - какая же жалость, что его так быстро из Бастилии выпустили! Вы не думаете?.. - она подалась вперед и еще понизила голос: - Я боюсь… А вдруг это оттого, что он согласился… ну, помогать? Его высокопреосвященству или ее величеству - то есть королеве-матери? Это же может быть ужасно опасно для ее величества.

На самом деле она была почти уверена, что его высокопреосвященство здесь ни при чем - во-первых, слишком мало времени прошло, а во-вторых, ну не стал бы он так попадаться: только арестовали и уже выпустили? А вот королева-мать… у нее же не было сейчас его высокопреосвященства, чтобы посоветоваться!

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

А, ну вот теперь Луиза наконец все поняла! Мадам де Шеврез помогла месье де Корнильону сбежать, а он оказался неблагодарным, и теперь мадам де Шеврез увидела, какой он неподходящий человек для ее величества! Это, конечно, было не так приятно, как если бы ее светлость осознала, что ошиблась, но тоже очень хорошо, и это значило, что в этом на нее можно положиться. А еще Луизе вдруг стало ее немножко жалко, потому что это же сколько сил и времени нужно было положить, чтобы устроить месье де Корнильону побег!..

А еще она сказала, что месье де Корнильон ни о ком кроме как о себе не думает, и с этим Луиза была совершенно, совершенно согласна, потому что иначе он бы думал о том, как уберечь ее величество, и не настраивал бы ее против ее друзей, рассказывая ей про недошедшие письма!

Это была, конечно, неподходящая причина, чтобы объяснить, отчего он ей самой так не нравится - то есть нет, подходящая, в том смысле, что это была не просто любовь к подруге, в которую мадам де Шеврез может и не поверить, а настоящая причина для неприязни… Может, так и сказать?

- Мне тоже очень жаль, - почти искренне сказала Луиза, решив, что лучше она на этот незаданный вопрос ответит, а не умозрительно рассуждать будет, тем более что так красиво как у мадам де Шеврез у нее не выйдет, - но с тех пор, как месье де Корнильон заявил при всей свите ее величества и еще бог знает ком, что меня похитил целый отряд гвардейцев, я надеюсь, что он не будет больше блюсти мои интересы! Он хотел меня спасти, можете себе представить! Если он так любит ее величество, я трепещу!

За месяц скандал, конечно, поутих - стараниями Луизы и настоящих ее друзей, в том числе дона Антонио, и арест зловредного месье де Корнильона этому очень поспособствовал, но об этом наверняка еще вовсю сплетничали, вряд ли мадам де Шеврез не знала. Еще бы, болтать о том, какая она распутница, эта савойская выскочка, гораздо увлекательнее, чем о том, как бессовестны бывают некоторые люди, которые сперва убеждают даму их выручить в благодарность за помощь с балетом, а потом прикрываются ее же именем! Но даже если вспомнить, что там случилось на самом деле, в своих чувствах Луиза была вполне искренна: спасла ее своим появлением ее величество или нет, бросаться такими обвинениями на весь Лувр ну совершенно не надо было!

Может, и в самом деле попытаться распустить слух, что месье де Корнильон был обязан освобождением не ее светлости - ведь ей же, как же иначе? - а согласию послужить вдовствующей королеве?

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Луиза, конечно, благочестиво перекрестилась при этих словах, но подумала, что репутации мадам де Шеврез уже ничего бы не повредило, даже целая рота. Это было ужасно несправедливо и совсем неправильно этим восхищаться, но Луиза все равно завидовала, хотя вслух, само собой, никогда бы в этом не призналась.

- Я наведу справки, - пообещала она. - Я знаю кое-кого из его друзей - может, он пошел к ним. Но может, он все-таки сбежал из Парижа. А если он пойдет ко мне, я… мадам, если это случится, вы позволите мне обратиться к вам за советом? Я бы больше всего на свете хотела помочь ее величеству, но у меня так мало опыта в таких вещах…

Конечно же, Луиза не забыла, при каких обстоятельствах она познакомилась с ее светлостью, и надеялась, что мадам де Шеврез услышит в ее словах не шпильку, а обещание, но полагаться на это побоялась и поэтому добавила:

- А полагаться на месье де Корнильона не стоит.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Ну вот как она это делает, а? Они же соперницы, а вот, пожалуйста, Луиза ей уже почти доверяет! Но ведь она же тоже вряд ли хочет, чтобы с ее величеством что-то случилось, потому что они подруги, давние, а еще потому что какой ей от того был бы выигрыш? И понятно, раз она шевалье де Корнильона не привечает, он ей что-то дурное сделал, а спрашивать глупо. Спасибо не сказал, что ли?

- Я так мало знаю еще ее величество, - вздохнула Луиза, взяла сверток, который ее горничная поставила на столик, и начала разворачивать. По-хорошему, нужно было завернуть только в шелк, но тогда сколько шелка бы понадобилось, чтобы не разбилось и не поцарапалось? Поэтому Луиза велела завернуть свой подарок в шелк, а поверх намотать много-много саржи, вот только обе они, и горничная, и Луиза, потом забыли заранее снять саржу, и выглядело сейчас ужасно, просто ужасно, такой буро-зеленый сверток. - Мне в голову не пришло, что такой… ну… такой обычный молодой человек может вызвать в ней такое участие. Ах, если бы я знала, что ее величеству важно! Ведь бывают же более… надежные люди!

Вот не умела она завуалированно выражаться! Луиза мысленно махнула рукой и сказала прямо:

- Если он уехал, то может, его можно… ну, заменить? Если ее величеству грустно, то опасно ждать, чтобы нашелся другой такой желающий ее развлечь.

Она исподтишка сбросила на пол грубую ткань и довольно улыбнулась - зеленый шелковый мешочек был очень хорош, а в нем, когда она развязала тесемки, были искусно вырезанные из мрамора и украшенные золотом часы - на первый взгляд настоящие, только золотые стрелки, конечно, не двигались, а вокруг циферблата шла надпись: "С вами всегда час счастья". Очень красиво!

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Луиза невольно захихикала - ее светлость была на месье де Корнильона явно зла и ужасно изящно это выражала. Жалость? Ой, а ведь точно! Она же юного месье дю Роше тоже жалела, и того поэтишку, а вот такого обворожительного графа де Рошфора будто и не заметила! Ну вот как так можно? Ну, правда, она королева, у нее все есть. Может, те, у кого все есть, ей безразличны, таких вокруг нее много, и все стараются произвести впечатление, а вот месье де Корнильон…

- Он пролил за нее кровь, - вслух подумала она. - Ну, да, когда все стараются не беспокоить ее величество своими неприятностями, то те, кто привлекает к ним ее внимание, оказываются в выигрыше.

Вот правильно, и зря она сама не пожаловалась и не поплакалась ее величеству, как ужасно с ней обходились эти кошмарные гвардейцы, как она боялась в этом ужасном подвале и как месье де Кавуа ее пугал!

Если ее величество хочет кого-то пожалеть…

- Может, надо выбрать кого-то подходящего и сделать его несчастным?

Она перевела взгляд на поддельные часы, но не раньше, чем в ее глазах засияли искорки смеха. Кого бы выбрать? Вот как неудобно быть порядочной женщиной - и выбирать-то не из кого! Господина графа ее величество не оценила, а шевалье де Траном она делиться не будет…

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Луиза подумала про себя, что ей бы вовсе не хотелось подбирать кавалера после другой дамы, но она-то ведь не королева! И вообще разве они бывают, кавалеры, у которых никаких дам не было? Главное это чтобы ее величество не решила, что от ее кавалера за ненадобностью избавились… ой, да о чем она только думает?

- Ее величеству сочиняли уже стихи, - сказала она. - Один молодой человек в ее охране. Только она его на посмешище выставила, так жалко! По-моему, хорошие стихи были, звучные такие, и все про ее величество. Но стихи же на самом деле и заказать можно! А вот разбитое сердце…

У шевалье де Корнильона разбитого сердца не было, не считать же этот поцелуй, который она не хотела ему дарить? Во-первых, он ее все равно поцеловал, пусть и кое-как, а во-вторых, если уж ему это так было важно, то он наверняка в какой-нибудь бордель потом зашел. Может, правда, какая-то другая дама постаралась? Мадам де Шеврез, может?

- Может, лучше разбитую голову? - предложила она. - Если он совершит подвиг в ее честь…

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.