Если бы приглашение ее величества королевы-матери Луиза получила сразу, ни за что на свете она бы не смогла ни шевалье де Трана испытывать, ни к визиту ее величества королевы Анны готовиться - только бы и беспокоилась, что об этом приглашении. Но месье де Мондиссье, который получал и изучал сперва всю ее переписку, в первый день ей ни слова не сказал, потому что она и без того была уже ужасно несчастна, что ее величество на нее гневается, а на второй день она прибежала к нему с известием, что королева их навестит и что надо устроить до этого, и тогда он решил, что все еще ей пока знать незачем. Вот, ну разве можно представить себе более заботливого и понимающего мужа? Луиза даже плакала от благодарности, когда он сказал, что он с ней поедет, чтобы никто ее ни в чем не заподозрил, а ей было не так страшно.

Плакала она, правда, недолго, потому что надо было срочно выбрать туалет, а до назначенного часа аудиенции времени почти не оставалось, но к счастью, месье де Мондиссье и об этом тоже заранее позаботился, и поэтому самое роскошное придворное платье Луизы было уже выложено, к нему были подготовлены новые рукава и верхняя юбка - тоже голубые, но оттенка морской волны, а ленты были подобраны белые, брабантского кружева - роскошь неимоверная!

- Вы прелестно выглядите, дорогая моя, - сказал месье де Мондиссье, когда она спустилась. Он был тоже одет в оттенки голубого, и с его седеющими волосами это смотрелось очень мило, хотя и не так красиво как на Луизе. - Вот только…

- Что, что? - переполошилась Луиза. Она ужасно старалась, и волосы у нее были уложены очень изящно и переплетены золотыми нитями, и даже украшения она выбрала не сама, а взяла изумрудный набор, который ей привезла свекровь - из семейных драгоценностей, она сказала. Луизе он совсем не нравился, страшно старомодный, но зато очень дорогой и месье де Мондиссье был очень рад, когда старшая мадам де Мондиссье вручила ей шкатулку. Может, не надо было его в Люксембургский дворец надевать? Мало ли, может, у старой королевы такого не было?

- Вы знаете, я так люблю вашу скромность, моя дорогая… - месье де Мондиссье взял ее за руку и начал расстегивать цепочку у нее на запястье.

- Только серебро сюда ну совсем не подходит, - рассмеялась Луиза, у нее прямо гора с плеч свалилась. Ну да, и правда, что это она! Совсем глупая!

Потом она, правда, подумала, что может, не надо было так наряжаться, потому что в Люксембургском дворце на нее очень много смотрели, а она и понятия не имела, из-за платья это было или потому что все знали, кто она, и знали, зачем королева-мать ее пригласила. Она совсем уже пала духом и только улыбалась, чтобы месье де Мондиссье не огорчать, он был ужасно доволен и гордился ей, это каждому было понятно, и в приемной он нашел нескольких знакомых, и они все подошли с ним побеседовать - очень уважительно, так что, может, все еще было хорошо. Луиза немного оживилась, но когда к ней подошел секретарь ее величества, испугалась опять и обернулась к мужу, а он улыбнулся и сказал:

- Не волнуйтесь, моя дорогая, вы чудесно выглядите.

Ой, ну как будто это было самое главное! Но ей все равно было приятно, и когда она вошла в роскошную залу, где ее величество сидела со своими дамами, она уже почти не дрожала, хотя глаза все равно держала опущенными и поэтому не могла как следует разглядеть все убранство, только сразу присела в глубоком-глубоком реверансе и стала ждать.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Конечно, Луиза ее величество и раньше в Лувре видела, но старалась ей на глаза не попадаться, потому что свекровь это страшное дело, она это по собственному опыту знала, ее свекрови в Луизе все не нравилось, особенно Лукреция, так что нечего было королеве-матери глаза мозолить. Оказалось, правильно она делала, хоть и ненадолго помогло, потому что ее величество сразу же к этой чудовищной истории перешла, и Луиза, которая только-только подняла глаза и посмотрела на собравшуюся в зале толпу, сразу снова взгляд опустила.

- Боже мой, ваше величество, - пролепетала она, радуясь, что хотя бы ее муж это не слышит, он бы ужасно разозлился! - Я не знала… Боже мой, чего только люди не придумают! Это ложь, ужасная ложь! И глупая совсем тоже, потому что кто бы поверил… кто поверит, кто меня знает хоть немножко, что я стану такое делать?

На самом деле она хотела сказать, что кто бы поверил, что ее величество можно застать не просто за пределами Лувра, но и вовсе у Нельской башни, но вовремя спохватилась, что тогда королева-мать может подумать, как это странно вышло, что гвардейцы в это поверили. То есть по их с господином де Кавуа договору они не поверили, но ведь люди же думали, что месье де Корнильон именно это хотел устроить… ну да, ладно, некому ведь не запрещается быть дураком, правда?

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Спорить с королевой-матерью Луиза, конечно, не стала, только поглядела на нее с признательностью, когда она сказала, что ей воспользовались, и снова сделала реверанс, при королевском дворе реверансов мало не бывает, а ее величество и в самом деле ей сейчас помогла, когда сперва спросила, что случилось, а потом сама же ответила - и именно так, как лучше всего было. Может, и не такая уж она ужасная и с ней можно договориться? Что это такое, в конце концов, чего это все бедную королеву Анну не любят?

На камеристку ее величества, которая имя подсказала, Луиза тоже посмотрела с благодарностью и сразу пожалела, что месье де Мондиссье у нее браслеты снял - вот как теперь благодарить? Не кольцо же из изумрудного гарнитура ронять - и много, и жалко! Подвески у нее были, правда, с жемчужинами, но снять их - тоже непросто, не отрезать же, а если и резать, то чем? Нет, кинжал у нее под юбками был - после того, как Габриэль ее спас, Луиза только пуще уверилась, что не зря его носит, но не доставать же при всех?

Можно было бы попытаться, пока она за ее величеством в кабинет шла, но тогда на нее все смотрели, да и она сама тоже поглядывала - искоса и из-под ресниц, но замечала и старалась запомнить, кто с кем шепчется, кто как смотрит, чтобы потом у месье де Мондиссье спросить - вдруг он опознает? А вон того старичка она и сама знает, это доктор Вотье, она его в Лувре видела, и про него говорили, что он теперь у ее величества главный советник… Ой, как мрачно смотрит - она ему, кажется, не понравилась…

Конечно, не о докторе надо было думать, а о его пациентке, но Луиза, вот глупая, отвлеклась, и вопрос ее величества застал ее совсем врасплох. Ой, что сказать? Ведь наверняка же, если она подтвердила для всех ее историю, то она уверена, что на самом деле все было иначе!

- Ох, ваше величество, - чуть не плача сказала Луиза, - если я расскажу, вы меня совсем презирать будете. Это же ее величество ко мне так снисходительна, а я… я же на самом деле ему поверила, что это только шутка была.

Она сделала умоляющее лицо, а сама краем глаза следила еще за камеристкой, чтобы понять, что та думает. Говорят же, что ее величество своих приближенных слушает и что так его высокопреосвященство и начинал…

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Луиза присела на самый краешек стула, сложила руки на коленях как примерная девочка и посмотрела на ее величество несчастными глазами.

- Честное слово, ваше величество, я думала, что бедного шевалье арестовали за эту ужасно глупую шутку, но вот когда вы так сказали, я вдруг подумала…

Нет, откуда взялись гвардейцы и что они охраняли, Луиза, конечно, знала, но вот только сейчас поняла, что королева-мать представления, похоже, не имела - ой-ей-ей, и что же теперь делать? Ой, надо врать, только как? Не может же она про тайный ход знать, потому что она не могла им прийти, но…

- Он же правда хотел этих гвардейцев позлить, с самого начала собирался! А я-то думала, откуда он знал, что они там будут? Я думала, это они на пари… а они на самом деле… Может, они в тот домик попасть хотели? Куда меня отвели? Ой, то есть может, мне нельзя было говорить!..

А и правда, может, этот домик был любовным гнездышком его величества? Или, еще лучше, его высокопреосвященства? Конечно, в подвале там было страшно холодно и неуютно, но ведь для любовного гнездышка подвалы, в общем-то, не очень важны? А спальни там были, даже с бельем…

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Луиза с надеждой посмотрела на королеву-мать, хотя сама в это время думала изо всех сил. Неужели ее величество не знала, что гвардейцы ее арестовали, а ее величество - ой, запутаешься тут с титулами! - а королева Анна ее спасла? С ней же вся свита была - неужели они все молчали? Нет-нет, у королевы-матери наверняка в свите младшей королевы были свои шпионы, вряд ли ей не сказали, куда ее величество ездила, но может, она не подумала, что это важно?

- Ах, ваше величество! - выдохнула она. - Там была драка, поединок… Я упала в обморок, и меня перенесли в дом… там было их логово! То есть не логово, что я говорю… и не берлога, а… и не гнездо тоже… В общем, они там прятались! Я не видела, что там было, меня в одной комнате держали и не позволяли выйти, так я подумала, может, шевалье де Корнильон как раз туда хотел попасть? Эта дама… та, которую за ее величество приняли, а я думала, что она испанка, по-испански с ней говорила… Ой, я так ужасно путано говорю! Простите, ваше величество, я только хотела сказать, что она говорила что-то про тайный ход, а я услышала…

Вот, даже не соврала почти! Говорила ее величество про тайный ход? Говорила! А если ее величество королева-мать решит, что господин кардинал от нее что-то скрывает, то она ой как недовольна будет.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Луиза потупилась, когда ее величество на ее украшения соизволили высочайшее внимание обратить, и чуть даже руки за спину не спрятала, так ей стало неловко, что кто-то мог бы подумать, что месье де Мондиссье скуп, но потом жемчужную нить заметила, и у нее глаза разгорелись. Такая же замечательная вещь - можно по жемчужине дарить, чтобы вознаградить, а можно всю сразу продать, и месье де Мондиссье не будет знать, что она что-то потратила… за какую-то услугу? Ну, королевам же не отказывают, нельзя!

- Ах, ваше величество, - воскликнула Луиза и осторожно потянулась к ожерелью. - Я всецело к вашим услугам!

Большие жемчужины, и ровные, и цвет красивый. Она пропустила бусины через пальчики, восхитилась вслух изяществом золотой застежки и устремила на ее величество восторженный взгляд.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Взгляд серых глаз Луизы стал, конечно, совсем преданным, а на лице возникло ужасно восторженное выражение.

- Ах, ваше величество! - воскликнула она.  - Я не могу представить себе приказ или просьбу, которую я выполнила бы с большей охотой! Потому что знаете, ее величество же тоже хочет жить в мире со всеми и не далее как вчера говорила, как она жалеет… ой, то есть… то есть… она жалела, что… что не заслужила вашу любовь, как подобало бы почтительной дочери.

Конечно, ничего подобного ее величество не говорила, и Луиза не думала, что королева-мать скушает это красивое вранье, но ведь и она тоже не могла же, к примеру, прямо так сказать в лицо королеве-матери, что королева Анна жалеет, что свекровь ее терпеть не может? Нет, она же была хорошая придворная, она должна была сказать обтекаемо, как бы плохо она это ни умела, и понять, что от нее ждут, потому что все же пересказать невозможно! Луиза представила себе, как она будет рассказывать об этом разговоре ее величеству, и добавила:

- Но только она же испанка…

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Луиза, ужасно озадаченная, поспешно сделала еще один реверанс. Мечты, стало быть, ее старшему величеству нужны? Потому что королева Анна такая скрытная и никого не посвящает в свои планы. Вот да, если бы она рассказала тогда, что у нее на уме с этой прогулкой, стольких неприятностей можно было бы избежать!

- Ее величество ужасно скрытная, - грустно подтвердила Луиза. - И она столько мадам де Шеврез рассказывает, с тех пор как та вернулась, страшно обидно! Но я узнаю, если что-то важное! Вот, я знаю, например, что она ужасно хочет с его высокопреосвященством примириться, а еще с господином герцогом д'Юзесом, потому что его люди слишком строги, кроме, конечно, господина лейтенанта.

Охрана ее величества действительно была выше всяческих похвал, только Луизе это не нравилось, потому что иногда они были слишком осторожны, а господин лейтенант ее, во-первых, обидел, потому что вел себя на редкость высокомерно, а во-вторых, ей надо было подготовить место для Габриэля.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Луиза опять сделала реверанс, так, того и гляди, дурно станет! Да уж, о хитрости господина кардинала она была осведомлена лучше некуда, только ведь господин кардинал и ее старшее величество перехитрил, так что если уж выбирать между двумя хитрецами, то лучше выбрать большего. Нет, будь ее младшее величество не так чистосердечна, искренна и великодушна, можно было стравить этих двух, но для таких игр нужно быть не такой благородной. Ох, нет, мысленно вздохнула Луиза, все-таки это важно, что она дворянка только по матери, а это не в счет - в ней такого благородства нет. Ну и ладно, она и так ее величеству будет предана, пока ее величество ее не предает.

- Я очень боюсь, что его высокопреосвященство ее бедное величество обманет, - призналась она, думая, успел ли кто-нибудь уже донести про письмо, которое ее величество господину кардиналу написала. Про то, что она господину графу де Рошфору говорила, конечно, рассказали, это давно было, а про письмо как? - Ее величество только хочет мира, бедняжка, а его высокопреосвященство хочет власти же, да? Он ничего не хочет кроме власти…

Чего бы ни хотел в конце концов господин кардинал, спорить можно было, что у него с Луизой одна цель была общая - чтобы у королевы ребеночек родился, и лучше бы сын. А королеве-матери это было совсем ни к чему, она хотела своего младшего на престол посадить, про это все говорили. Говорили еще, что хорошо бы, чтобы он тогда на ее величестве женился, но тут Луиза прямо не знала, так можно или нельзя, ведь сейчас он ей вроде как брат…

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.