Шевалье де Бадремон, который, въезжая в Париж, думал, что знает все о глубине своего падения и о своем ничтожестве, за какую-то неделю в столице убедился, что не знал о себе и половины. Сперва была встреча с шевалье де Ронэ, который был наемным убийцей, невероятным наглецом и, по словам г-жи де Бутвиль, еще и предателем, но она пошла с ним в трактир - и даже велела Жюлю-Сезару идти вперед, разговаривала с ним и позволила найти для себя жилье, а Жюль-Сезар с ним разоткровенничался, ел за его счет и ночевал в снятой им комнате, вместо того, чтобы… чтобы… Жюль-Сезар знал, что он должен был отказаться, но не мог - сперва, потому что это означало бы бросить г-жу де Бутвиль на милость этого негодяя, а потом… Нет, все-таки он сам тоже был низок - низок и продажен, он принял эту помощь! Г-жа де Бутвиль подарила ему лошадь, которую он не хотел брать и поэтому не продал, и поэтому у него не было денег ни на жилье, ни на стол, ни на конюшню, а г-н де Ронэ предложил ему…

Не убивать, нет. Это было отчего-то даже обидно, что это было не убийство, и г-н де Ронэ вел себя на редкость оскорбительно, когда сказал, что и предлагать не будет. Жюль-Сезар возмутился, хотя совсем не хотел, и сам почувствовал себя последним дураком, полез в драку как дурак, а потом… Жюль-Сезар краснел до ушей, вспоминая.

Ему доверили начать ссору. Даже не начать - просто войти в дурацкий трактир и согласиться на игру с человеком, который к нему подсел. Он спрашивал, "а если не подсядет?", "А если я проиграю?", "А если?.." А подсел к нему мошенник, такой же как тот, что ранил его по дороге в Париж, и Жюль-Сезар выиграл две партии, прежде чем к ним присоединился г-н де Ронэ. Жюль-Сезар спросил его потом, зачем ему вообще понадобился сообщник, и одноглазый усмехнулся - все равно что сказал: "Таких вопросов не задают".

Он должен был швырнуть деньги в рожу этому одноглазому, а он поблагодарил. Поблагодарил, а потом согласился снова - на какую-то ерунду: сидеть два часа в обеденном зале у Вольфа и ждать, не подсядет ли к нему двое гасконцев. Что-то в этом было нечисто, и Жюль-Сезар спросил потом, зачем это было надо, и г-н де Ронэ опять отделался усмешкой. И ехать с г-жой де Бутвиль в Тур тоже было нельзя - и ей не надо было такое делать, и ему было не надо ей помогать, но он же знал, что она поехала бы одна, если бы он не согласился, а остановить ее он не мог, и г-жа де Гурне… он спрашивал про нее, она была известная женщина, у нее было влияние, она могла ему помочь… И ведь в этом не было ничего такого, если не считать то, как они добирались, но после поездки в Париж, в этом уже ничего такого не было…

- Слава Богу! - вырвалось у Жюля-Сезара, и он густо покраснел. Нет, дело было не в том, что он устал - хотя г-жа де Бутвиль ездила верхом лучше него, просто… Просто до Тура оставался один день, ему было страшно неловко за ее наряд, а она обещала одеться как подобает перед приездом и нанять служанку и карету, и… вот. - Вы… вы дальше поедете… ну… ну?..

Жюль-Сезар стоически кивнул. Невинная просьба г-жи де Бутвиль задела его за живое - не только потому что он понятия не имел, как позаботиться о карете, но и потому что деньги, чтобы это сделать, ему придется попросить у нее. Это было так глубоко неправильно - что он не мог взять на себя все тяготы путешествия - и что она вообще отправилась в это путешествие, да еще в таком виде! Если бы он мог о ней позаботиться по-настоящему! Если бы она не была замужем…

В который раз за последнюю неделю Жюль-Сезар подумал, что может, не так уж и важно, что у нее есть муж? Конечно, это значило, что он не может жениться на ней, но… может, это было и к лучшему? Как бы стыдно ему ни было за эти мысли, он не мог к ним не возвращаться. Она сбежала от мужа - и не испытывала, судя по всему, никаких угрызений совести; она проехала через пол-страны верхом в мужском платье - и охотно поехала снова, ничуть не тревожась о своем добром имени; она водила знакомство с наемным убийцей - и даже защищала его, когда Жюль-Сезар попытался указать ей, насколько предосудительно выглядела такая дружба… По чести говоря, если бы она не была замужем или если бы с ее мужем что-то случилось, Жюль-Сезар не только не захотел бы, пожалуй, предложить ей свое имя, но и… Нет, тогда он бы… Нет, не мог же он ее оставить, такую… такую… беспомощную! Это была не распущенность же, это была наивность и…

И все же он не мог не думать, что г-н де Ронэ посмеялся бы над его сомнениями и сказал бы… Нет, он ничего не говорил… и даже не намекал. Но у Жюля-Сезара был сосед по комнате, и он считал Жюля-Сезара дураком, и может, был прав.

- Я позабочусь, - пообещал он, спешиваясь, и подержал г-же де Бутвиль стремя. Выглядело это, наверное, очень странно, но он тоже начал привыкать к тому, что на них поглядывают с плохо скрытым недоумением. - Но сперва, если позволите - о ночлеге.

Появившийся из конюшни слуга остановился в нескольких шагах от коновязи, не спеша принять лошадей, и Жюлю-Сезару это показалось дурным знаком.

Ощутив вновь всю глубину своего ничтожества, Жюль-Сезар, готовый мгновение тому назад вспылить в ответ на упрек г-жи де Бутвиль, залился краской, опуская  глаза. Что делать! Как будто он знал! Если бы на его месте был да хотя бы тот же беспредельно наглый г-н де Ронэ, это ничтожество не посмело бы говорить с г-жой де Бутвиль в подобном тоне! Тот бы…

- А вы, милейший, служите здесь или владеете этой развалюхой? - ужасаясь сам себе, спросил юноша.

Откровенная растерянность на конопатом лице слуги пролила бальзам на раны, нанесенные его самолюбию, а ответ и вовсе прозвучал райской музыкой:

- Я… это… конюх я, ваша милость.

- Тогда и занимайтесь своим делом, - отрезал Жюль-Сезар, казалось, становясь выше с каждым словом. - Прошу вас следовать за мной… сударыня. И… ой, да! И оставьте сумки, о них позаботятся. Вот вы и позаботитесь.

- А карету, ваша милость?.. - раболепно поклонился конюх. - Ежели нанимать, то это, ваша милость, не у нас, а а у Седого Луи, есть у него экипаж, так может?..

- Может, не сию минуту все-таки? - вмиг растеряв всю свою уверенность, Жюль-Сезар обернулся к своей спутнице.

Конюх, оценив тон переодетой в мужское дамы, поклонился едва ли не до земли, а Жюль-Сезар, окончательно растеряв заемное красноречие, безмолвно подал ей руку и проводил в небольшой и темный, но все же полупустой обеденный зал. За дальним столом расположилась шумная компания из полудюжины молодых дворян, а около очага, из которого тянуло горелым, ютились четверо купцов, то и дело с тревогой поглядывавших на веселившихся попутчиков. Навстречу новым гостям выступила степенного вида матрона лет тридцати с пятном сажи на щеке и откровенно неуверенной улыбкой.

- Добрый вечер, добрые господа, - проговорила она, вытирая руки передником, - чего изволите, чем могу служить?

- Нам нужна комната, - на буйную компанию Жюль-Сезар глядел только искоса, но и так мгновенно осознал, что перевоплощение г-жи де Бутвиль назад в даму вынужденно откладывается. - И ужин. В комнату.

Хозяйка также оглянулась на дальний стол.

- Простите уж, добрые господа…

Закончить ей не дали: один из пирующих дворян поднялся и решительным шагом направился к новоприбывшим.

- Месье де Буэй, - представился он откровенно нетрезвым голосом. - Из… из… - он махнул рукой в сторону лестницы, по-видимому, обозначая местонахождение своего поместья. - Из дома. Да. Прошу вас, господа, присоединиться к нашему праздненству.

Один из молодых дворян, выглядевший потрезвее прочих, изумленно воззрился на юную графиню, г-н де Буэй снова поклонился, а еще один молодой человек - такой высокий, тощий, бледный и светловолосый, что его хотелось сравнивать с соломинкой - завертел головой, тут же прояснив причину своих поисков:

- Господа, я ее слышал! Она где-то здесь!

- Я тоже слышал, - подтвердил г-н де Буэй. - А вы, сударь?

Он вопросительно посмотрел на г-жу де Бутвиль, и Жюль-Сезар, уничтоженный своей несдержанностью, поспешил запутать дело еще больше:

- Это был я, - воскликнул он и перешел на фальцет: - Вот как я умею!

Молчавшие до сих пор собутыльники г-на де Буэя уставились на юношу с более чем объяснимым недоверием.

Хозяйка смяла в руках передник.

- Может… покушаете, может, добрые господа?

- Непременно, - торопливо согласился Жюль-Сезар, под пристальным взглядом старшего из весельчаков чувствовавший себя последним болваном. - Но сперва комнату.

Хозяйка отчаянно поглядела на г-на де Буэя, занятого в этот момент крутившей вертел собакой, которую он пытался отвлечь крылышком пулярки, и вздохнула.

- Так… комнаты. Нет комнат, сударь.

- Нет? - повторил Жюль-Сезар, в новом порыве вдохновения заимствуя у г-жи де Бутвиль столь успешные прохладные нотки. - В самом деле? Что же, любезная, у вас второй этаж сгорел? Или королевская армия квартирует?

- Н-нет, - покорно признала трактирщица, - только это… Господа вон. И муж мой.

- Ваш муж один занял все комнаты?

- Помер он нынче, - глухо сказала хозяйка. - В спальне нашей, стало быть, лежит. И я, ваша милость… я, ежели вы пожелаете, уступлю вам ту спальню. Рядышком с ним, стало быть.

Жюль-Сезар, совершенно оторопев от такой наглости, беспомощно взглянул на свою спутницу.

- В моем поместье, - искренне удивился тот, отдергивая кость за миг до того, как на ней сомкнулись собачьи зубы. - Там.

- Прошу прощения, - редкостно вежливым и, похоже, не особо пьяным голосом проговорил тот же дворянин, что раньше слышал голоса из очага, - а зачем вам дом шевалье де Буэя? Я мог предложить вам свой. Шевалье де Криссе, к вашим услугам.

- Го-… нам не нужен дом, - подтвердил догнавший свою спутницу Жюль-Сезар, которому выражение ее лица до крайности не понравилось. - Только комната.

Просить веселых собутыльников помочь ему снести труп в погреб он, конечно, не собирался, но вопрос того, что делать, в общем, для него был решен.

Шевалье де Криссе ответил любезной улыбкой, но выражение его лица говорило о том, что он находит происходящее откровенно забавным.

- Он же покойник… - пауза была заметной, - сударь. До труб Страшного суда его уже ничто не потревожит. А я, признаюсь честно, с куда большим удовольствием пригласил бы вас. В гости.

Глядя на его насмешливое лицо, Жюль-Сезар испытал внезапно омерзительное чувство полной и безнадежной беспомощности. Он мог навязать этому негодяю ссору - мог даже, может, победить в ней. Но он был один, а у Криссе была здесь вся веселая компания.

- А я думаю, - поражаясь собственной храбрости, внезапно заявил Жюль-Сезар, - что нам следует принять любезное приглашение шевалье де Криссе.

Сказал он это скорее от отчаяния: в конце концов, тот был только один дворянин, тем более не выглядевший особо пьяным, а веселая компания, на стол к которой трактирщица как раз поставила еще два кувшина, казалась много опаснее. Если бы этот Криссе согласился бы их увезти, было бы гораздо лучше, но и его можно было понять - кто же хочет пьяную компанию в своем доме?

- Вы так считаете? - удивился Криссе.

Жюль-Сезар, оторопев, кивнул.