Прозвучавший приказ застал молодую королеву врасплох. Почему именно сейчас? Драку остановили бы в любом случае – она слышала голос капитана де Кавуа, повелевшего сложить оружие. И она могла бы остановить… Неожиданная догадка сразила её, пусть в это и было трудно поверить… Но если бы она взглянула в этот момент на трибуны, то, наверное, увидела бы презрительно-насмешливое выражение, промелькнувшее на лице королевы-матери.
***
Марии Медичи будто доставляло удовольствие подобным образом напоминать молодой королеве о том, кто на самом деле правит королевством. Теперь у гордой испанки просто не останется выбора – если, конечно, захочет защитить… А она, вероятно, захочет, не сама – так по просьбе тех, кто обратится к ней. Вон та дама, например, которую она видела в ложе Анны и которая сейчас была на поле… По всей вероятности, там находился кто-то дорогой или близкий мадам де Вейро.
***
Анна оглянулась, узнав голос герцога д'Юзеса. Нельзя оставаться? И даже «настаиваю»? Что же там всё-таки произошло? Но, чувствуя на себе взгляды собравшихся вокруг людей, королева понимала, что уходить – покидать турнир – ей сейчас как раз и не следует. Она не могла отменить приказа регентши, зато могла попытаться убедить её освободить их.
- Нет, герцог, при всём уважении к вам, я не могу согласиться. Я не могу уйти, вы же видите – люди на грани паники. Нет, я…не могу покинуть турнир сейчас.

Надежда, которая при появлении герцога д'Юзеса явственно вспыхнула на лицах приближенных ее величества, еще в узком проходе между трибунами начавших уговаривать королеву вернуться, сменилась унынием, однако сам герцог явно и не подумывал о сдаче.

- Ваше величество… - он оглянулся на двух дуэлянтов, очевидно не услышавших приказа и движущихся к калитке. - Здесь опасно. Прошу вас, обопритесь на мою руку, я буду иметь честь проводить вас.

На его лице появилось выражение почти ослиного упрямства, ясно говорившая, что если его царственная госпожа не снизойдет к его отдававшей приказом просьбе, то он может взять дело в свои руки и попросту унести ее прочь.

Анна колебалась, но даже понимая правоту герцога… Нет. Если она покинет турнир, это будет знаком для всех остальных зрителей, что оставаться более небезопасно, может начаться паника… Наконец, после минуты сомнений, она приняла решение.
- Я готова уступить вашей настойчивости, герцог, хоть в другой раз ответила бы «нет». – И, подавая руку герцогу, Анна Австрийская велела:
- Проводите меня…к ложе Её Величества королевы-матери.
Это был чисто женский поступок: согласившись, сделать по-своему.

Герцог непроизвольно оглянулся на свою лошадь, которая, будучи оставлена без присмотра, отошла в сторону и щипала траву у ограды, и его глаза расширились при виде двух спешивших к калитке дворян - раненого мушкетера и гвардейца, который его поддерживал.

- Разумеется, ваше величество, - он с поклоном подал королеве руку и увлек ее к проходу между трибунами с совершенно неприличной торопливостью.

Это было так непохоже на герцога, но судить его сейчас никто бы не решился: было видно, что в нём говорило беспокойство. И Анна, поначалу не сопротивляясь подобной быстроте, позволила себя увести. И лишь затем, когда они отошли на некоторое расстояние от ограды, отделявшей поле, заметила:
- Не думаю, что есть необходимость в такой спешке, сеньор.

Д'Юзес пробормотал слова извинения, послушно замедлил шаг и оглянулся еще раз. Дамы свиты ее величества, не поспевавшие за быстрой поступью герцога, догоняли их почти бегом, а вслед за ними, заслоняя поле, появилось несколько дворян, преградивших проход двум стражникам, подбежавшим следом с пиками наперевес. Голубой мушкетерский плащ одного из отступавших дворян бросался в глаза, и д'Юзес мягко увлек свою коронованную подопечную к левой трибуне, освобождая проход и подавая дворянам ее свиты знак сплотиться.

* совместное творчество)

Отредактировано Анна Австрийская (2019-12-29 12:52:35)

Подпись автора

Le temps perdu ne se rattrape jamais

Луиза отстала от прочей свиты и мысленно повторяла, как глупенькая, одну и ту же фразу на разные лады: "ввиду известных причин". Страшно нечестно звучало, но ведь и правда, она не нарочно, просто у нее ноги болели просто ужасно и то и дело дышать становилось тяжело, и она уже двадцать раз себе сказала, что если только этот день хорошо кончится, то она послушается - и месье де Мондиссье, и Лукрецию, и даже старую мадам де Мондиссье, если она это скажет, и больше выходить не будет, а будет покорно сидеть дома и ждать своего часа, потому что а если вдруг прямо сейчас… Нет, Лукреция, у которой опыт был, уверяла ее, что еще не сегодня, но мало ли…

"Ввиду известных причин…"

Тут Луизу кто-то обогнал, и она сперва даже удивилась, потому что она думала, что она была самая последняя, но потом вдруг поняла, что это был мушкетер, а значит, не из свиты ее величества, и сразу обернулась, потому что догадалась, что это был за мушкетер, она же вместе с ее величеством до самого ристалища дошла и весь этот ужас видела. Это был один из тех мушкетеров, которые там дрались - до смерти дрались, как вечно мужчины дерутся, как будто поговорить нельзя и все уладить! Когда она увидела, что на поле происходит, она страшно испугалась сперва, потому что ей вдруг показалось… нет, не показалось, только подумалось, что вдруг один из гвардейцев это Габриэль. Потом она вспомнила, конечно, что он давно не гвардеец, и видела уже, что его там нет, но все равно еще боялась, так глупо, и когда мадемуазель де Сент-Уэр ее стала спрашивать, отчего она так побледнела, ничего не ответила. А теперь их догнал один из тех мушкетеров, и сзади закричали что-то про арест и приказ королевы, и поэтому, наверно, придворные приостановились и даже расступились, так что она тоже смогла ее величество догнать - как раз вовремя, потому что бедняжка-мушкетер лишился чувств, кажется, или просто споткнулся, и повернул при этом немного голову, и она смогла наконец его увидеть.

- Ой, это же месье де Вилье! - воскликнула она, и тут же кто-то из мужчин на нее рявкнул "Тише!", а другой стал дергать месье де Вилье за плащ, и это было очень глупо, потому что ну, не просто так же он упал и, даже если его за плащ дергать, он все равно вряд ли так легко встанет, и правильно он о милосердии попросил, хотя она бы стала кричать "Держи вора!", наверно.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Камилла, которая до сих пор присутствовала на турнире в весьма незавидной роли скромной рамки, оттеняющей красоту и величие ее величества, не смогла не уступить искушению. Королева приказала г-же де Мондиссье удалиться - ах, волшебный, судьбоносный день! В кои-то веки савойская выскочка получила по заслугам за свою манеру неизменно вылезать в первые ряды!

- Шевалье… - еле слышным шепотом подсказала она г-ну де Льекуру, и тот, хоть так и не сумел блеснуть в глазах г-жи де Буа-Траси иными достоинствами, вновь подтвердил, что придворной хитрости ему было не занимать:

- Если вам будет угодно опереться на мою руку, сударыня… - почтительно сказал он, предлагая г-же де Мондиссье свой локоть.

- Возьмите мой плащ, - предложил между тем другой дворянин, г-н де Бральи, и Камилла, одаряя его восхищенным взглядом, подумала вдруг, что Льекур, вполне возможно, не спешил помочь ей, уведя несносную наперсницу королевы, а хотел наоборот втереться к той в доверие, снискать ее расположение, добиться от нее того же, чем его одарила сама Камилла… да мало ли вариантов!

- Это тот самый поэт, - вполголоса шепнула кому-то г-жа де Сенесе.

- У меня есть нюхательные соли, - проговорила Камилла, проворно извлекая из рукава изящнейший флакончик, вырезанный из цельного куска горного хрусталя - или, по крайней мере, именно в этом уверял ее любовник. - Быть может?..

Теперь она взглянула, наконец, на молодого мушкетера, которого ее величество решила почтить своим покровительством, и немедленно сочла, что теперь, когда с него сняли плащ, к нему стоит присмотреться - отличная фигура, хорош лицом, неглуп, раз бросился за помощью к королеве, отважен, если решил рискнуть, и к тому же поэт?.. Увы, в течение всего поэтического состязания Камилла, которой досталось в королевской ложе место в самых задних рядах, проводила время за занятием менее духовным, но куда более приятным, в чем ей весьма помогли г-жа де Шеврез, столь умело привлекшая к себе всеобщее невнимание, и один из гвардейцев ее величества, покинувший свой пост, чтобы принести даме печеных каштанов.

Теперь королева получила возможность рассмотреть мушкетёра ближе. Красив, молод - пожалуй, даже слишком молод для того, чтобы так внезапно оборвалась судьба и карьера... Al que no se agarra con la mano en la masa, no es ladrón* - так говорят в Испании. Французы более лаконичны: Pas vu - pas pris**. Не поймали - не было. Не арестован. Вот и всё. Приказ регентши арестовать был, и он выполнен, а если не всех - так чья здесь вина?

Королева любила мушкетёров - и причины, надо сказать, были. Более того - любовь к мушкетёрам была тем редким случаем, когда царственные супруги сходились во мнениях, а кардинал этого - надо же! - не разделял. Бывало даже так, что королева выступала в роли заступника перед королём за мушкетёров, поддерживая капитана де Тревиля и в пику кардиналу, защищавшему своих гвардейцев. Отчасти барон де Вилье был обязан тёплым отношением королевы именно этому обстоятельству, отчасти - поэтическому турниру, на котором он выступил в не самой простой роли, примирив двух дам.

- Вы прекрасно выступили на поэтическом турнире. Как не согласиться с достопочтенной маркизой: вам удалось почти невозмоное - примирить две враждебные стихии!
"И это оказалось проще, чем примирить два вечно враждующих полка... Тот, кому бы это удалось, совершил бы истинное чудо!"

Подпись автора

Le temps perdu ne se rattrape jamais

Столь пылкий и прямолинейный ответ заставил Анну улыбнуться - и не только её одну. Она слышала тихие смешки фрейлин, которых, видимо, позабавило сравнение с "кошкой, которая готова была выцарапать глаза", но девушки, по крайней мере, прятали улыбки за веерами. Пугливость их прошла, уступив место жизнерадостности и веселью.
Радовало, что юноша ещё не вполне успел научиться той витиеватости речи, что была присуща придворным. Он не позаботился придать словам изящную форму, но всего лишь сказал, что думал - чем вызвал недовольное шушуканье придворных дам, которые в отличие от фрейлин, не находили ничего забавного и, по-видимому, большинство из них было на стороне мадам де Сен-Дрезери. Стражники прошли мимо, не обратив внимания или же не посмев помешать им. Беглеца они, естественно, не нашли, и им пришлось вернуться ни с чем.

К восхищению, комплиментам и даже признаниям Анна привыкла ещё будучи инфантой Испании, удивить её было сложно, ко всему она относилась с улыбкой, вот и сейчас - лишь взгляд изумрудных глаз немного потеплел. Королева собиралась ответить нечто вроде "вы славный юноша, г-н де Вилье, верой служа королю, вы служите и мне", но не успела, слова застыли, не успевшие сорваться с уст: она обернулась, и во взоре её читался испуг и безмолвный приказ. Стоявший к ней ближе всех барон де Персийяк подхватил мушкетёра, чтобы не дать упасть ему вновь. Опытный человек сказал бы, что молодой человек, должно быть, ослабел от потери крови, но откуда это знать королеве? Ясно одно: нужен врач, и как можно скорее!

Слуги разносили гостям угощение и прохладительные напитки, и по знаку королевы один из них почтительно приблизился - паж с поклоном подал ей бокал, но Анна Австрийская едва заметным кивком указала на мушкетёра.
- Прошу вас, сударь, - раздался звонкий голос, и мальчик-паж подал вино молодому человеку.
- Месье де Персийяк, - обратилась она к барону, бывшему рядом с герцогом ближе всех к ней, - сопроводите господина де Вилье и проследите, чтобы ему была оказана вся необходимая помощь.
О необходимости соблюдать осторожность, чтобы молодого человека не узнали с трибун, напоминать нужды не было: королева знала, что приказ её понят как должно.

- А с вами, господин де Вилье, мы ещё встретимся. Но лишь когда вы оправитесь от раны. И впредь... будьте осторожны.
"Ибо как королева, исполняя закон, данный Его Величеством, я должна бы арестовать вас, и уж никак не прятать от блюстителей порядка. Но вы воззвали к милосердию, а это всё меняет. Однако никто не поручится, что вам повезёт в следующий раз..."

Отредактировано Анна Австрийская (2020-02-06 16:53:02)

Подпись автора

Le temps perdu ne se rattrape jamais

Луиза, пока стояла и глядела, как ее величество приказывает месье де Вилье помочь, успела сто раз представить себе, как ей сейчас сделается дурно и какой это будет позор, но ничего не случилось, и толчок, который она почувствовала внутри, не повторился, но перестать об этом думать она никак не могла и поэтому встала на цыпочки и прошептала месье де Льекуру на ухо:

- Сударь, пожалуйста, пошлите за месье де Мондиссье. Он… он должен быть где-то у палаток, у него племянник… Только не поднимайте шума, пожалуйста, просто сейчас жарко, и я беспокоюсь за него.

Месье де Льекур пообещал, что сейчас распорядится, а если он слегка пожал ей при этом руку и посмотрел сочувственно, то со взглядами ведь не поспоришь, и Луиза так и надеялась, что он сам не пойдет. К счастью еще, все смотрели то на ее величество, то на месье де Вилье, то на стражников, которые мимо протрусили - ужасно недовольные, сразу было видно - и поэтому никто, кажется, не обратил внимания, когда юный шевалье де Сьера побежал за ними, а наоборот стали вдруг все говорить о погоде и какое небо особенно синее делается, если отсюда смотреть, из тени, и так и говорили об этом, пока стражники обратно не вернулись несолоно хлебавши. Луиза, конечно, про себя подумала, что может, они месье де Вилье и заметили, но только кто же будет связываться, если его сама королева защищает? Какая она все-таки добрая, вот точно ей стихи прямо в душу западают - и с мадам де Вейро, наверно, тоже, она же и месье де Шастока тоже пожалела потом!

- Не спешите только, - прошептала Луиза месье де Льекуру, когда все направились обратно к лестнице в ложу, и так все удачно и получилось - месье де Мондиссье как раз появился, когда они дошли до лестницы, и сразу сказал, что она ужасно бледна и он же предупреждал, и пошел извиняться перед ее величеством, а месье де Сьера послал за каретой, и Луиза и опомниться не успела, как они уже ехали домой, и тогда она расплакалась и призналась, что была неосторожна и глупа, а месье де Мондиссье был прав и больше она из дому ни ногой, пока от бремени не разрешится.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.