Пьерфита внезапное появление мужа мадам де Бутвиль явно выбило из колеи. И, осознав, похоже, что один человек способен к подслушиванию не хуже другого, беседу он продолжал вполголоса. И то и дело прерываясь – хотя, возможно, ему просто не хватало тем для легкого разговора.

Нет, сказал бретер, спрашивать слугу о планах господина не имело смысла. Да и в любом случае, отдельная постель ему вряд ли потребуется. Нет, если в доме не хватает тарелок…

Вопрос тарелок решения не требовал. И Теодор перешел к столовым приборам. Бокалом Пьерфит озаботился сам – к тому времени уже улыбаясь.

– Как у вас так получается?

– Легко:

        Мужчина как бокал – и клюнет
        Любая на того, кто пуст,
        Блестит и холоден. Се вкус
        И музы – не плеснет, так плюнет.

Дверь отворилась. И они оба поднялись на ноги.

– Разумеется, мадам, – Пьерфит, смешавшись под кокетливым взглядом графини – или от ее вопроса, быстро вернул себе все свое хладнокровие – не иначе как и впрямь решив уподобиться бокалу. – Сочту за честь, господин граф.

– Если позволите, – Пьерфит шагнул к двери в столовую, – я позабочусь… Марта!

– Она ушла. На кухню, я полагаю, – взмахом руки бретер обозначил сервант. – Но господин де Бутвиль вполне способен взять бокал и сам.

Эмили одарила бретера уничтожающим взглядом, вскочила, в два шага оказалась около буфета и схватила стоящий на полке бокал.

Теодор тотчас оказался рядом. И стоявшей там же бутылкой завладел первым.

– Если позволите… – Не дожидаясь ответа, он наполнил бокал. И графу ответил с привычной своей ироничной улыбкой: – Госпожа де Бутвиль ходила по церквям – молилась за ваше благополучие, очень развлекает. А мы с месье де Пьерфитом удобряли его сад ржавчиной – что развлекает еще больше.

– Прошу прощения, – Пьерфит кашлянул. То ли не соглашаясь с таким описанием их времяпрепровождения, то ли придя к выводу, что оное требует дополнения. – Мы с месье де Ронэ немного поупражнялись в фехтовании, да. И побеседовали, мы много беседовали. О взглядах мадемуазель де Гурнэ, например.

– И сошлись на том, что мы их не разделяем, – согласился бретер. Которому эту тему обсуждать не хотелось. – Даже если нам лень читать до конца.

Пьерфит, честно признавшийся, что он не одолел и первых трех страниц, густо покраснел.

Сначала Эмили почти с ужасом уставилась на мужа. Нет, он мог быть неприятным, особенно когда злился, и сейчас у него были для этого все причины, но все же... «Теодор лучше справляется с трактирными ссорами», Господи Боже! А ведь Ронэ в его тревогах виноват не был... А потом она с не меньшим страхом воззрилась на бретера. Знала она этот тон! И еще «милейший Франсуа», это графу де Люз! Надо было срочно что-то делать! Графиня де Люз быстро подхватила у служанки поднос, едва не наткнувшись на Пьерфита, и весело, в духе Габриэль де Ларошфуко, защебетала:
- О, как это кстати! Спасибо, Марта! - она поспешила с подносом к столу. - Прошу вас, любовь моя! Этот паштет необыкновенно вкусен, и пирог выше всяких похвал! Кухарка госпожи де Пьерфит великолепно готовит!
Ничего особенно необыкновенного или великолепного там не было, но сейчас это было неважно.

Теодор ответил улыбкой. Истаявшей почти сразу, пусть даже снисходительности в ней было ненамного меньше чем насмешки. Ссориться с Бутвилем на глазах у его жены он не хотел – только поставить его на место. И оттого не стал говорить, что в его собственном доме успехи графа де Люз были весьма сомнительны. Или что Бадремону нужен был урок фехтования, а не увещевания.

В конце концов, чем он сам был лучше? Недаром в последнем письме Дженнаро спрашивал, когда он наконец научится принимать помощь. Не в бровь, а в глаз – он только начинал учиться. Но и поступить на службу к Дженнаро он все-таки не мог.

Теперь он знал, что ответит. Что учителя у него были хорошие. Но он видел, что случается с лучшими учениками.

Пьерфит, в своем похвальном стремлении сгладить неловкий момент, изливший на мадам де Бутвиль поток благодарности за ее лестное мнение, бросил на него обеспокоенный взгляд. И Теодор, кивнув, поднес к губам бокал.

И  снова мадам де Бутвиль была искренне признательна бретеру. Перед Пьерфитом было неловко, все же он оказался славным человеком, а Ронэ рассказывал действительно занятно, и на графа уже не смотрели так пристально. Эмили и самой стало интересно, кто была та спутница Теодора. Не Эжени, уж точно. И слегка кольнуло: в то время, как подруга ждала его и беспокоилась, он ездил куда-то с другой дамой... Но, с другой стороны, бретер мог все это просто сочинить.
Мари-Луизу Эмили заметила, даже слегка кивнула ей, а выдавать и не думала. И обрадовалась тому, что та не принесла ей сразу сейчас бумаги. Графиня понятия не имела, как бы тогда стала объяснять мужу, что это такое, и надеялась, что Ронэ как-нибудь догадается забрать документы у мадам де Пьерфит. По-хорошему, надо было бы ему намекнуть на это, но не было никакой возможности...
- Да, мой друг! - Эмили улыбнулась супругу.  Заблудиться и не запомнить дорогу в таком крошечном доме не смог бы и ребенок. - Пойдемте же!
И она мягко повлекла мужа к двери.

- Просто я глупая, и они все считают, что меня надо защищать...- попробовала утешить мужа мадам де Бутвиль. - А вы — мужчина, вы же можете обидеться, если вас опекать. Господин де Ронэ... он друг, конечно, и вам тоже. Он меня без конца бранит, что я веду себя неправильно. Просто... ну такую дружбу понять трудно, потому что он неприятные вещи делает... а уж говорит!..
Эмили хотела добавить еще про Бадремона, когда до нее вдруг дошло, что хотел сказать Луи-Франсуа.
- Брат?! У вас нашелся брат?! Родной?!

- Ну что вы, это же счастье, что у вас нашелся брат! Давайте я помогу вам разуться, - Эмили присела перед мужем на корточки. - Пусть у него есть недостатки, он же все равно ваш брат. Если бы я знала раньше, я бы постаралась...
Илер де Корнильон ей не нравился — но ведь это было взаимно! И мадам де Бутвиль честно пыталась вспомнить, кто из них первым выказал неприязнь. Она не нравилась родственникам мужа, и иногда Эмили задумывалась, почему. Конечно, она не знатного рода, но ведь жена Франсуа де Бутвиля вовсе была из дворян мантии, а она все же дочь барона... И приданое, как оказалось, у нее есть... И детей Изабелла-Анжелика тоже родила не сразу... Правда, она была тихая и благовоспитанная, но Эмили же тоже старалась... Конечно, трудно удержать язык за зубами, а шевалье де Корнильона так и тянуло подразнить. Но он и сам...
- А как его зовут по-настоящему?