Как это часто бывает, царапина, которую Арамис сгоряча счел неопасной, после обеда оказалась слишком болезненной для продолжения пути. Может, конечно, тут сыграла свою роль необходимость снова подвергнуться перевязке, а может, прикинув, что до знакомого ее светлости они доберутся только к вечеру, Арамис рассудил, что комната в трактире, пусть и небольшая, все же предпочтительнее двух отдельных комнат в его замке - вслух он об этом не говорил. Но даже если новую перевязку он перенес со стоическим терпением, ему даже не нужно было зеркало, чтобы знать, что выглядит он утомленным и бледным. Трактирщица, то ли в самом деле встревожившись за него, то ли надеясь удержать постояльцев, заговорила о лекаре, а когда Арамис отверг это предложение, поклялась всеми святыми, что белье у нее только-только постирано, тюфяки вот-прям-сию минуту набьют свежей соломой, а небо-то, господа, вы поглядите только, как пить дать, к вечеру будет дождь.

Господа задержались, и, сколько бы ни было игры в недомогании Арамиса днем, вечером бок разболелся нещадно, и, не сумев заснуть, около полуночи молодой человек поднялся с кровати и, двигаясь с поистине кошачьей грацией, беззвучно выскользнул из комнаты. На галерее второго этажа было темно, но в обеденном зале призывно подмигивала масляная лампа, а около нее склонился над какой-то работой Анрио. На миг Арамис остановился, но потом продолжил свой путь и, спустившись, опустился на лавку напротив, откинулся назад, опираясь спиной на стену, и негромко велел:

- Чернил и вина, милейший.

Верный себе, он не стал упоминать ни бумагу, ни перо.

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

Услужливость Анрио Арамис оценил, и, притягивая к себе наполненную кружку, знаком предложил ему сесть напротив. Привык подчиняться - это было хорошо, им не нужен был человек, слишком самостоятельный, а иной, получив подобный приказ ночью, выполнил бы его буквально и еще бумаги бы не нашел!

- Откуда вы на самом деле, Анрио? - рассеянно осведомился он, окуная перо в чернила и привычным движением отирая лишнее о край чернильницы. - И почему ваша милая хозяйка решила про это соврать?

В юности он любил ловить людей на мелкой лжи, они терялись тогда и путались, не смея разозлиться и не зная, куда деваться. Повзрослев, он отказался от этого развлечения, осознав, скольких врагов оно ему создает, но отмечать такую ложь не перестал, и несколько раз эта наблюдательность приходилась очень кстати. И поэтому вопрос свой он задал самым благожелательным и почти безразличным тоном человека, который не ищет ни ссоры, ни чужой неприязни, но всего лишь любопытствует в глухой ночи. Буква "Д", выползшая из-под его пера, навела его на новую мысль, и он задержал перо над чернильницей и не стал продолжать.

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

Арамис кивнул, задержав взгляд на руках Анрио. Ему придется носить перчатки, разумеется… за сколько времени сходят мозоли? Его придется еще учить… но во всяком случае, за ним не тянется никаких мутных историй: работал на мельнице, перебрался сюда… а почему, собственно? Почему не остался в родной деревне? Деньги? Не похоже, трактир явно не процветает…

- Повздорили с кем-то дома? - предположил Арамис тем же дружеским тоном и, не дожидаясь ответа, кивнул на кувшин. - Возьмите себе тоже кружку, право. Раз уж я вас отвлекаю, так хоть угощу.

А еще парень выглядел открытым и жизнерадостным - даже слишком открытым и жизнерадостным для короля Людовика, за этим тоже нужно будет проследить.

С улицы внезапно донесся собачий лай, и Арамис замер, напрасно ища ладонью эфес оставшейся наверху шпаги. Просто деревенская шавка или кто-то приехал?

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

Арамис не поверил ни единому слову - хотя бы потому что этих слов было много. И мельницу-то парень хотел получить, и денег скопить -  это в таком небольшом трактире, да еще и в стороне от дороги, и на новые лица-то посмотреть… Однако ложь зачастую говорит о человеке куда больше, чем правда, и Арамис мысленно присовокупил к своим выводам о парне еще один: тот был, похоже, честолюбив. А отчего из родной деревни уехал… зная о горячей гасконской крови отца, легко было предположить что ссору с мельником, что любовную интрижку, но хозяйка вряд ли стала бы врать из-за второго, очень уж благопристойно она выглядела, а вот если парня искал разозленный хозяин…

- Кошка, -  повторил Арамис. - После сегодняшней потасовки мне в каждой тени видится бука. Выполните мое поручение как следует, Анрио, и я устрою вас где-нибудь получше чем придорожный трактир. Вы совсем не умеете читать? Какие-то буквы знаете? Что это за буква?

Он кивнул на лист бумаги перед собой, гадая, насколько естественно ведет себя сейчас и говорит. И называть человека по имени, говоря ему "вы", было странно, и смотреть на него было странно, и не смотреть… Чертовски странное это было ощущение: всякий раз, как он отводил взгляд и слышал только голос, его тянуло встать.

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

Будь здесь очаровательнейшая герцогиня де Шеврез, Арамис не смог бы с такой легкостью признаться, что опасается нападения - для своей Прекрасной дамы он готов был быть только рыцарем без страха и упрека. Но Анрио, будь он сколько угодно сыном покойного короля и братом нынешнего, не был ни возлюбленной Арамиса, ни его товарищем, и его мнение бывшего мушкетера не беспокоило ничуть. Впрочем, безразличие это не ощущалось ни в его голосе, ни во взгляде, и одобрительная улыбка, которой он наградил Анрио, была искренней.

- Прописное Д, верно, - кивнул он. - А эту букву вы знаете тоже?

Он дописал букву А, гадая про себя, с чего бы учитель молодого слуги - вряд ли это был кюре - стал учить его письменным буквам, а не печатным.

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

Арамис кивнул снова. Кто-то хотел научить парня писать, это было уже ясно - не читать, для этого учили печатным буквам, но именно писать. Кто-то, кто знал, кто он такой на самом деле?

- Дэ, - повторил Арамис, вспоминая, как учили его самого. "Дэ-а. Да. Нет! - руку обожгла боль, когда учитель хлестнул по ней линейкой. - Не dea, спаси, сохрани и помилуй! Да! Повторяй! Дэ-а. Нет!" - А эту букву ты знаешь?

Повинуясь неясному ощущению, он написал на бумаге букву М. Эту букву можно было произнести без гласной, а теперь, когда он сам стал священнослужителем, он лучше мог понять негодование знавшего латынь старика-кюре.

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

Впору было засомневаться по-настоящему - из трех написанных Арамисом букв этот незаконный потомок короля Генриха узнал три. Для человека, которому эти знания были не нужны, такая память представлялась феноменальной, и в голову иезуита не могли не закрасться некоторые подозрения.

- Эм, - повторил он, опять называя букву за Анрио, и написал букву А следом за ней. - А. А вместе?

Учить читать самому ему еще не приходилось, но, отправляясь в Новый свет, он выслушал множество советов, и на эту тему с ним беседовали также, и поэтому он знал, что некоторые люди сперва учат алфавиту, а потом - тому, как читать, а некоторые сразу составляют из букв слова. Чему учили Анрио?

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

Иного ответа Арамис не ожидал: выучить буквы может и собака - на ярмарке под Амьеном, где он побывал с Николя в то чудесное лето, они пробрались в балаган и видели собаку, которая якобы умела читать и лаяла, когда хозяин показывал на правильную букву. Рене тогда так заинтересовался: что заплатил два су, вошел в палатку снова и стал требовать, чтобы буквы называл он, а не хозяин. Собака все равно справилась, но сложить буквы в слова она не смогла, даже хотя он сгоряча пообещал отдать хозяину все свои сбережения, и много позже, когда он поведал об этом случае своему наставнику, тот рассмеялся: способность к чтению дается Богом, дана она лишь людям, и ждать ее от неразумной твари было наивно. "Да и среди людей, сын мой, - закончил учитель, - очень немногие обладают остротой ума, потребной для овладения этим искусством".

В Новом свете, однако, брату Рене предстояло не только привести к Создателю неразумных язычников, но и найти и подготовить себе помощника, и оттого кое-что о том, как учить дикарей грамоте, ему было известно. Судя по подавленному виду, с которым Анрио признался в своей неспособности сложить буквы вместе, тот с радостью вкусил бы плодов этой науки, и Арамис, не желая упустить шанс войти в доверие к своему будущему орудию, без колебаний продолжил портить чистый белый лист, выведя на нем еще одну букву, Т, теперь уже с намерением четче очертить границы знаний своего подопечного.

- А эта? Кто вас учил, кстати сказать?

До М молодой человек доучился, но добрался ли он до самого конца алфавита? Это было бы проще, но вопрос того, почему его учили письменным буквам, а не печатным, не давал Арамису покоя. Может, под рукой у его учителя была бумага и не было грифельной доски? Как у него самого… но он же и не собирался учить!

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

На второй вопрос Анрио ответил после заметной паузы и так, словно сперва над ним раздумывал, отчего Арамис снова заключил, что не все было просто с этим обучением. Кюре, стало быть? Ответ был ожидаемым, кому еще с этим возиться, а если он умер, то понятнее становилось, почему парень, пусть и зная кое-какие буквы, не научился читать. И все же, и все же…

- Э-м-м-м, - пробормотал Арамис, не столько называя букву, которой коснулось его перо, сколько размышляя, и внезапно провел линию, соединяя две буквы. - А. М-м-м-а. Ма, Анрио.

Это был самый трудный шаг, и сделал он его из чистого любопытства, ничего не ожидая, слишком заняты были его мысли внезапной загадкой. Что же там было, в конце концов, с этим чтением?

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс