Не важно, какую роль выбирал для себя Рене – мушкетера или священника, лица светского или лица духовного, он все равно оставался тем, для кого была открыта дверь в спальню мадам де Шеврез, в ее сердце и ее мысли. Счастливы любовники, способные разделить друг с другом не только постель, но и мечты, весьма смелые мечты, потому что Мари и Рене объединяло еще и это – честолюбие, обузданное здравым смыслом, но все же достаточно сильное, чтобы иногда вести их за собой, а не трусить покорно на поводке.

- Отчего же «был бы», милый мой друг? – лениво осведомилась герцогиня, которой, как кошке, достаточно было пары часов сна, чтобы почувствовать себя бодрой и полной сил. – День только начинается, а вы уже выносите ему такой суровый приговор!

Сегодня Мари нигде не ждали, и она не ждала гостей, человеческие души тоже готовы были подождать спасения, которое нес им своим утешительным словом очаровательный аббат.  Словом, они были вольны провести этот день как угодно. Удача, о которой напрасно мечтают некоторые короли и королевы, и еще поэтому Мари никогда бы не променяла свою участь на участь королевы… любой. Королевы не распоряжаются собой и своими ночами, их любят на расстоянии и трепещут, целуя подол их парадных платьев. Ее светлость предпочитала иной трепет и иные поцелуи.

- Хотите, положимся на судьбу? Подкинем монету. Если она упадет вверх носатым профилем нашего августейшего короля – навестим нашего подопечного. Ну а если нет…
Мари притянула к себе за плечи Рене, наглядно показывая, что будет «если нет».

Нога Мари спряталась под простынь, которая потянулась вверх, чтобы прикрыть плечо, но тут же стекла мягкими складками на постель, обнажая бедро – у любовников свои игры, и какая женщина откажется от удовольствия отвлечь мужчину своими прелестями, чем бы он ни был занят – поиском монеты в кошельке, молитвой или войной. Как женщина чувственная, Мари предпочитала бы, чтобы мир вращался вокруг ее великолепной особы, но как женщина умная признавала, что это было бы ужасно скучно, поэтому одобрительно кивнула, когда бурбонистый профиль короля Людовика распорядился их сегодняшним днем. А если милый Рене и помог ему самую малость, что с того? Хорошие ночи случаются чаще, чем удачные дни и не стоит пренебрегать возможностью, если она сама стучится в окно, разливаясь янтарным солнечным светом…
- Все мы иногда полагаемся на судьбу, мой прекрасный друг. Глупо и смешно было бы это отрицать.

Мари поднесла к губам дольку апельсина, которая вся была словно солнце, сладкое солнце, и растеклась по небу соком, заставив герцогиню зажмуриться от удовольствия.
Поездка в Орсэ? Прекрасно.
Письмо супругу? Подождет. Герцог де Шеврез, благослови его бог, никогда не сетовал на то, что письма жены были недостаточно частыми, недостаточно длинными, или недостаточно исполненными тоски по нему. Их переписка, скорее, напоминала переписку двух дельцов, которые расцвечивали письма фразами, вроде «мой обожаемый супруг» и «моя драгоценная жена». А так же «скучаю безмерно» и «с нетерпением жду нашей встречи».
Мари дотянулась до серебряного колокольчика и позвонила.
- Одеваться, - приказала она, и бросила веселый взгляд на своего любовника. – Дорогой мой, я бы с радостью отдала своих служанок в ваше распоряжение, но опасаюсь за их сердца. Нет ничего хуже влюбленных служанок, они рассеяны и нерадивы, поэтому оставляю вас здесь… Но если заскучаете, можете поприсутствовать при моем туалете…
Подняв с пола облако батиста, Мари натянула его через голову, широкий вырез ночной сорочки, съехал на сторону, обнажая плечо.
- Только сначала оденьтесь.

В серебряном кувшине вода была прохладной и пахла лавандой, Мари умылась, потом стояла неподвижно, пока Кэти обтирала ее льняной влажной салфеткой.
- Платье, мадам герцогиня?
Мари покачала головой.
- Мужской костюм.
Горничная, посвященная во многие тайны госпожи, понятливо кивнула.
- Хотелось бы и мне как-нибудь сопровождать вас, Ваша светлость.
- Может быть, Кэти, может быть, когда-нибудь, но сегодня ты останешься здесь, я надеюсь вернуться к вечеру.

Мужской костюм удобнее, чем женский, и еще поэтому Мари предпочитала  именно его для своих приключений. Кроме того, так уж повелось, на женщину обращено больше взглядов – самых разных, завистливых, вожделеющих, любопытных. Красавчик-паж фигура более незаметная. Никому не возбраняется иметь при себе пажа.
Горничная коснулась запястья и шеи Мари духами – нарцисс, ирис и ангелика.
- Если не к вечеру…
-То к утру, - бойко закончила хорошенькая служанка.
- Да, именно так.

Служанка накинула на плечи госпожи плащ, отступила, держа в руках венецианское зеркало, Мари, оглядев себя, кивнула, и только потом одарила улыбкой Рене.
- Непременно дурное? Обещаю, я буду очень серьезным богатым наследником, мой дорогой друг. Исполненным важности, глупости и благочестия. Если понадобиться, буду рассуждать об урожае люцерны и о том, что виноград в этом году, вероятно, будет хорош.

Мари было любопытно взглянуть на их находку. Прошло довольно времени с их встречи, да и первое впечатление бывает обманчивым. Герцогиня думала – найдет ли она в их протеже то сходство с ныне царствующим королем, которое, ей казалось, имело место быть? Или разочаруется? Но, даже если имелось сходство, вдруг бастард короля Генриха Наваррского окажется слишком глуп, чтобы играть уготованную ему роль? Они ухватились за возможность, которой поманила их Фортуна, но этой капризной даме ничего не стоит забрать свои дары назад.

Арамис смущенно разжал руку, позволяя шпаге, уже наполовину извлеченной из ножен, соскользнуть обратно. Как и его возлюбленная, в первые мгновения он отнес оскорбительные вопли свиновладельца к своей очаровательной спутнице, и, приготовившись уже затолкать их негодяю обратно в глотку вместе с шестью дюймами лучшей миланской стали, испытывал теперь непреодолимый стыд за то, что ему могла прийти в голову такая мысль. Перепутать Мари со свиньей!

Ехидный бесенок, просыпавшийся в нем иногда в самый неподходящий момент, заметил ему, что зовись Герцогиней не свинья, а собака, спутать было бы хуже. Справедливость этой мысли, вспыхнувшей озорным огоньком в черных глазах бывшего мушкетера, не помешала ему осознать, сколь глупо было бы поднимать шум из-за свиной клички. Он обернулся к герцогине, подыскивая слова, чтобы умерить ее гнев, и с облегчением рассмеялся. Сказано ли это было только для того, чтобы вывести его из неприятного положения, или у этого забавного плана еще будут сложные последствия - сейчас он думал не об этом.

- Добавьте к этому оленя… - начал он и прикусил язык, увидев спешившую к ним процессию.

Суета в саду не осталась незамеченной в особняке. Первым на садовую дорожку выбежал седовласый мэтр Лавуро, совмещавший в скромном хозяйстве г-жи де Вангрен должности дворецкого, привратника и старшего лакея.

- Кум Милье, да что ж такое! - пронзительно завопил он. - Что ж вы эту дыру не заделаете никак, обещали же! Наши лилии! Да чтоб вам!.. Чтоб вам!.. - взгляд его в этот самый момент обратился на Арамиса с его спутницей, и он закончил свое пожелание с куда меньшим пылом: - Чтоб она вам в вашу дырку и забежала!

- Ах, мальчик мой! - фальцет выбежавшей на крыльцо г-жи де Вангрен перекрыл проклятия Лавуро - похоже, почтенная дама изменила сегодня своим привычкам и не сочла нужным пойти к мессе. - Мой мальчик, какой сюрприз!

Вслед за ней на крыльце показалась старшая горничная и также приветственно всплеснула руками. Арамис невольно сжался, ожидая появления подопечной г-жи де Вангрен, с которой почтенная дама собиралась его сводить, но четвертым к ним обратился ни кто иной как Анрио, также привлеченный гамом, учиненным непокорной Герцогиней.

Смиряясь с предстоящей им с Мари многочасовой беседой в сугубо приличном обществе, Арамис кивнул Анрио, который в платье, справленном ему тетушкой, уже выглядел так, что мог бы хоть завтра занять место герцогского лакея - а то и какого-нибудь секретаря, и соскочил на землю, не без усилия подавив первый порыв - помочь спешиться герцогине.

- Здравствуйте, тетушка! А мы тут проездом, и я решил заглянуть. Позвольте вам представить - шевалье де Дампьер.

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

Г-жа де Вангрен ответила на приветствия со всеми подобающими чувствами и во всех надлежащих выражениях: со всей церемонной вежливостью прошлого века - юному пажу, которого она подвергла чрезвычайно внимательному осмотру, и с доброжелательной семейственностью - Арамису. Бывший мушкетер, однако, тут же заметил, что почтенную даму что-то гнетет, и гадал, что могло случиться, все время, что та болтала, любезно приглашая их в дом, настаивая на том, чтобы они сняли шляпы, переменили обувь на домашнюю и прошли в скромную гостиную, и занимая время до появления горничной с вином и печеньем за расспросами о родственных связях мнимого шевалье де Дампьера (родственник г-на герцога де Шевреза, не так ли? Во-о-от, она, хоть и старуха, генеалогию еще не забыла, и кому принадлежат какие владения - тоже!).

Арамис, от которого до сих пор требовались только кивки и односложные, самое большее двусложные ответы, собирался уже сам задать занимавший его вопрос, когда г-жа де Вангрен, то ли вовсе не отпив из своего бокала, то ли лишь омочив в нем губы, вздохнула и отставила его в сторону.

- Ну вот, мой милый, я так рада, что вы устроены… и вы, сударь, - мнимому пажу достался еще один внимательный взгляд. - Комнату вам уже готовят… вы уж нас простите, одну на двоих, у меня сейчас племянница гостит…

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

Пускай Арамис отлично понимал, что другого ответа Мари при всем желании не могла дать и сказанного ею требовали и хорошие манеры, и ее острый ум, и его собственное предупреждение перед поездкой, он был, как ни странно, уязвлен той легкостью, с которой она изъявила готовность его оставить. Тот же здравый смысл заставил его, однако, не подчиниться первому, безрассудному порыву и улыбнуться вместо того, чтобы также выразить желание переехать в гостиницу.

- Право, ну что за глупости, сударь! Можно подумать, что вы опасаетесь за свою честь в моем обществе! А если серьезно, это не скромная девичья кроватка, нам хватит места.

- Да-да-да, - подтвердила г-жа де Вангрен, жеманно хихикнув при упоминании о чести юного шевалье. - Места хватит, не волнуйтесь. Но…

Знаком она предложила им угощаться еще и умиленно вздохнула, когда Арамис обмакнул печенье в вино.

- Я вынуждена буду вас покинуть, мой милый, и вас, сударь. Простите, но видите ли… госпожа де Робервалле, моя лучшая подруга, вы помните, мой дорогой, она слегла с ревматизмом, и я обещала, - взгляд г-жи де Вангрен заметался между двумя гостями, - мы обещали, я и моя милая протеже, видите, у меня тоже есть протеже, юноша? Мы обещали ее сегодня навестить. Но вы, конечно, останетесь, и я уже распорядилась насчет ужина для вас, а завтра мы с вами побеседуем в свое удовольствие, и я представлю вас по всей форме.

- Тетушка, - пробормотал несколько ошарашенный молодой человек, - вообще-то…

- Вы не останетесь до завтра?!

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

Наблюдая за тем, как непринужденно г-жа де Шеврез очаровывает его тетушку, ее "друг и покровитель" прятал за поднесенным к губам бокалом совершенно неподобающую случаю ухмылку, увидев которую, ее неподражаемая светлость могла внезапно передумать. Дом… и сад… и часовня… и спальня, выделенная дорогим гостям…

- Простите мне, мой милый, - с деланной чопорностью отозвался Арамис, - но я не могу осматривать ни сад, ни часовню, ни таверну, ни даже шляпу, не показав вам сперва дом. Вы непременно должны взглянуть… и пощупать…

Здесь он вынужденно прервался на то самое занятие, которое назвал, и разжал объятия лишь для того, чтобы продолжить почти не дрогнувшим голосом:

- Пощупать, я хотел сказать, подушки в нашей комнате. Я же помню, мой милый, как вам сложно заснуть без правильной подушки!

Провожая возлюбленную в уже знакомую ему комнату, Арамис вспомнил, что и седельные сумки, в которых лежал привезенный ее светлостью берет, тоже уже отнесли, верно, наверх, а перо, которым был украшен этот достопримечательный головной убор, тоже требовало особого внимания, ведь длительное путешествие скверно влияет на… нет, не на цвет лица, конечно, хотя если путешествовать не в седле, а в сумке…

Остальное потонуло в смехе, вздохах и жарком шепоте, и тщательное изучение вопроса перевозки страусиных перьев и последующего весьма разнообразного их использования, предпринятое затем любовниками, заняло их на несколько более продолжительное время, чем подсказывал им здравый смысл. К счастью, день, не сделавшись по-настоящему жарким, не начал еще остывать, когда они пришли к выводу, что перья в подушке, в перине и в седельной сумке одинаково хорошо выполняли свое первоначальное предназначение и одинаково скверно подходили для письма, и вернулись вновь к вопросу, с перьями связанного лишь отдаленно - а именно, к вопросу успехов, достигнутых потомком того, что любил надевать в битву белый плюмаж.

- Полагаю, тетушка не слишком обидится, если мы предпочтем не ужинать до ее возвращения, тем не менее решим перекусить, не отягощая жизнь ее домашних, - предположил он в стиле, достойном хозяйки дома. - И позаимствуем для услуг ее нового лакея, которого мы ей, в конце концов, только одолжили.

Он раздернул снова задернутые было занавески и окинул герцогиню взглядом, столь же придирчивым, сколь и влюбленным. Нет, можно было быть покойным - исчез всякий след безумств, пробужденных уединением в них обоих, и на месте красавицы-герцогини вновь оказался благоразумный юный паж, и оттого Анрио, вызванный в ту же гостиную еще через несколько минут, вновь мог видеть перед собой тех же, кого увидел парой месяцев ранее на Орлеанской дороге: шевалье д'Эрбле и его пажа.

- Мне потребуется от вас сегодня не совсем обычная услуга, сударь, - поведал ему Арамис, кивая на небрежно брошенные на стул плащ и берет. - Примерьте-ка.

Спокойная улыбка, с которой он произнес эти слова, слегка поблекла, когда он вдруг подумал, что наивностью было бы считать, будто слугам неизвестно, что происходит в их доме.

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

Подушки оказались превосходными, как и перина, да и кровать в целом. Воистину, гостеприимство тетушки милого Рене не знало границ и им лишь оставалось этим гостеприимством воспользоваться.
Но после всех безумство пришло время осуществить их маленький план, ради которого они покинули Париж, и Мари честно признавалась себе – она заинтригована. Насколько сильна кровь, которая, очевидно, течет в этом скромном слуге? Сможет ли она подсказать ему то, что не могло подсказать воспитание? Для человека здравомыслящего их авантюра выглядела бы, пожалуй, совершенно сказочной – сделать из крестьянина дворянина, а из дворянина короля! Но была вполне во вкусе герцогини де Шеврез.
- Давайте посмотрим на этого господина, - согласилась она, приводя свою одежду в порядок. – Даже если нас ждет неудача, мы недурно развлечемся.

Скромные надежды Мари полностью оправдались – во всяком случае, внешне лакей Анрио разу преобразился. Берет с пером, пусть и старомодный, плащ, пусть и не самый роскошный, и уже отчетливее проступило врожденное благородство черт. Это был еще не идеал, до идеала еще далеко, но, как хороший художник, мадам де Шеврез видела перед собой холст, пригодный для работы, на котором пока еще грубыми линиями была намечена картина.
Ее светлость кивнула своему возлюбленному, одобрительно улыбнувшись.
Отлично – означал этот кивок и эта улыбка.
Отлично, этот камень можно пустить в огранку. Пусть он не будет сверкать царственным алмазом, но в темноте неплохо за него сойдет.