[indent] — Вроде железа, — раздраженно пояснил Арне. — Также… такое, как золото. Как серебро. Как…
[indent] Как перевести слово «металл», он не знал, и других примеров металлов не знал тоже. Золото и серебро необходимы любому, без железа не прожить, а вот олово или медь… Нет, от медяков Арне тоже бы не отказался, но как они называются…
[indent] Сдавшись, он попытался прояснить другие неясные моменты, хотя все внимание мальчишки сейчас явно было сосредоточено на сапогах:
[indent] — А капища это дома такие. С крестом, — уж это-то слово он знал! — Со звоном! Правда, в сторонке…
[indent] Неистовый трезвон парижских колоколов казался ему расточительством, ничуть не меньшим, чем золото, бархат и мрамор, которыми так щедро были украшены папистские капища. И Арне честно попытался объяснить все это юному еретику, и даже добился успеха — тот вышел из раздумий и объяснил Арне, что ему чего-то не хватает… чего-то непонятного, но связанного с девой Марией, которую он на католический лад называл «дамой» — он даже изобразил, как он умирает, а потом разумные речи Арне его воскрешают, но это если бы Арне мог принести ему настоящее откровение, которое могло бы занять место Девы Марии. Ох, уж эти католики — кумира себе сотворили из Богоматери, как пастор и говорил!
[indent] — Ну… — протянул Арне. — Это вам надо с пастором нашим поговорить. То есть… — осознав, что молитвенные собрания в Париже надо хранить в тайне, а он чуть не проболтался, он подскочил на месте, погрозил самому себе пальцем и вдруг придумал: — С нашим пастором! Только он по-французски плох! И в Фонё!

Отредактировано Кристина (2021-08-09 00:58:15)

В первое мгновение Арне понял мальчишку так, что чихать тот хотел на пастора. Подобное пренебрежение, вне всякого сомнения, заслуживало хорошей трепки, и швед поднялся на ноги. Но незнакомое слово, которым юный наглец закончил свою реплику, что-то Арне напомнило, и он помедлил, восстанавливая в памяти предыдущие.

— Нюха-… нюхательная соль? — повторил он. "Соль" он понимал, "нюхательную" — это которая нюхает? Нет, соль сама не нюхает — значит, нюхают ее? Но кто же будет нюхать соль? Соль же не пахнет! А этот еще и чихнул — может, он это про перец? И зачем ему перец?

Раз начав размышлять, Арне уже не мог остановиться, и в его памяти сам собой всплыл и предыдущий кусочек разговора — умирающий мальчишка… яд… Это он так из-за сапог расстроился?

— Тебе… надобно? — уточнил швед, чувствуя, что начинает нащупывать какой-то проблеск здравого смысла в этом безумии. — Яд? Для чистоты?

[indent] — Я тоже!
[indent] Возмущению Арне не было предела. Значит, герр Бильке отправил его поучиться у этого прохвоста? Что же, он отправится следом. И сапоги с собой возьмет — не хватало еще оставлять месье Гоша и месье Друа валяться в конюшне! И своими глазами увидит, что за яд испанцу вздумалось намазать на господскую обувь.
[indent] Мысль эта, до сих пор не приходившая Арне в голову, совершенно его захватила, и всю дорогу к кухне он молчал. Конечно, фру Боот, герр Бильке и все остальные приехали в Париж всего лишь для развлечения, что бы юные фрекен ни говорили об университете для брата. Но гнусностям папистов нет предела, и разве они не могут возжелать нанести удар в самое сердце истинной веры? Вдруг что-нибудь случится с самым лучшим помощником риксканцлера! От такого удара Швеция оправится не скоро…
[indent] Уже на подступах к кухне новая, еще более страшная мысль захватила Арне. Яд, о котором говорил мальчишка, можно было нюхать!

Отредактировано Кристина (2021-08-21 13:03:36)

[indent] Марту Арне знал хорошо и точно знал, что баба она глупая, но добрая, и сейчас его мнение о ней ничуть не изменилось — вон как с мальчишкой шутит и что он ни попросит, готова дать! Слово, которое Алонсо использовал, было то же самое — незнакомое и длинное, и, увидев, как Марта с готовностью потянулсь к нужной полке, Арне почувствовал себя дураком. Что бы это ни было, оно хранилось на кухне! Только последний болван будет хранить на кухне яд, да еще такой, чтобы им можно было отравить с помощью запаха — им же все-все пропитается!
[indent] Нет, католики были все-таки не такие злонамеренные, как ему показалось было, а вот сам он, как сказал бы сокрушенно пастор, согрешил в мыслях своих — и хорошо еще, что только в мыслях!
[indent] «Раскаяние, — говорил пастор, — должно быть деянием». И оттого Арне, крепче прижал к себе сапоги своего господина и сурово сказал Марте:
[indent] — Хороший мальчик се. Помощи много дружеской, благородная душа.