Решительно, в голове у г-на де Ронэ было только одно. Если не считать женщин и, может быть, стихов. А может быть, и в обратном порядке. В любом случае, не очень много мыслей. В другое время Клейрак, возможно, не был бы столь безапелляционен, но даже его терпение было не безграничным. Но, черт возьми, не дуться же, как обиженному ребенку! С бретера станется попробовать затем сочинить ему оду.

- Вы считаете, значит, что ничем, кроме грубой силы, я похвастаться не могу? – Клейрак постарался изгнать всякий след раздражения и из своего голоса, и с лица. Хотя улыбаться было еще рано, поэтому он только позволил искорке смеха наметиться в глазах. – Столовый нож вам сойдет за рапиру? Или вы настаиваете на куриной ножке? Их, знаете ли, не осталось.

На самом деле, хоть он и не готов был в этом признаться, ему стало по-настоящему любопытно. Нет, ему самому, скорее всего, от обещанного приема большого толка не будет, но вот дон Хосе наверняка заинтересуется.

Откровенно говоря, момент был до отвращения неподходящий: мало того, что Клейрак успел уже хорошенько набить брюхо и приложиться к вину, но и дамы, для которых запачканный рукав был всего лишь предлогом, могли вернуться с минуты на минуту. Но, с другой стороны, откажись сейчас – и когда снова представится такая возможность? И сам бретер может двадцать раз передумать, и новая встреча может отложиться до неопределенного времени. Сейчас он полон раскаяния, а через полчаса напрочь об этом забудет – и захочет ли он тогда делиться подобными тайнами?

На этом мысли Клейрака слегка споткнулись: он принял предложение бретера за чистую монету, но что, если тот собирался предложить ему фальшивку? Кто же станет делиться приемом, который можно обратить против него самого? Клейрак задумчиво взглянул на Ронэ. Пожалуй, с другом – станет. Или, если быть точным, с тем, кого считает другом. Но действительно, только сейчас – позже даже он сообразит, что это неблагоразумно. Можно было, конечно, рискнуть, опять же потому, что бретер считал Клейрака другом, но стоило ли?

- Передумали? – ухмыльнулся он и притянул к себе блюдо, на котором аппетитной горкой были свалены запеченные караси.

Отредактировано Жан-Матье де Клейрак (2016-09-17 01:23:21)

– Старческое слабоумие, – Клейрак, вопреки как своим словам, так и тону, которым они были произнесены, отнюдь не потерял самообладания. Двигать мебель, на самом деле, не было нужды, места хватало без этого, но такой прекрасный предлог позвать дона Хосе! Не говоря уже о том, что во дворе было и холодно, и мокро, и скользко. – Я ничуть не настаиваю, сударь. Испробуйте карасей, мой повар приправляет их совершенно божественно.

– К черту карасей! Вы же не считаете, что я?.. – взявшись уже за рукоять аялы, Теодор тут же разжал пальцы. – Идите за шпагой, я пока все подвину.

Несколько мгновений Клейрак испытующе разглядывал бретера – надеясь, что ничто не выдает его чувства, главным из которых было удовлетворение, а потом кивнул, якобы прощая очередное оскорбление.

– Это дело прислуги, и то, и другое. – Он возвысил голос. – Поль, Клеман!

Оба прислуживавших за столом лакея, до сих пор старательно изображавших статуи, тут же приблизились.

– Пусть дон Хосе принесет мою рапиру, – приказал Клейрак. На самом деле, рапиры у него не было, но испанец разберется. – И освободите нам место!

Будучи тем, кем он был, Клейрак не мог не задуматься, пусть на один только краткий миг, о возможности расплатиться с Ронэ за все обиды сразу, но эту идею он немедля отверг. Во-первых, это было слишком ненадежно, во-вторых… Клейрак очень не любил торопиться.

При том, что Клейрак и сам слегка тревожился, думая о шпаге Ронэ, предусмотрительность управляющего не вызвала в нем ничего кроме раздражения, и он с трудом сдержался.

- Может, еще и шлем надеть? – улыбнулся он, забирая рапиру. – И кираса не помешает.

Испанец остался невозмутим.

– Не вижу я ничего зазорного в том, чтобы позаботиться о своей безопасности – и не только в бою.

– Не тревожьтесь, дон Хосе. Дон Матео будет убивать меня, а не наоборот.

Испанец поймал взгляд Клейрака и протянул бретеру куртку. Тот в свою очередь покачал головой.

– У меня боевой колет. А у него будет рапира.

Клейрак подумал, что о колете надо будет предупредить, и чуть не улыбнулся этой мысли – воплощать такое намерение в жизнь он без прямого приказа не собирался. Но… приказ, может быть, и будет.

- Наденьте эту куртку сами, дон Хосе, если хотите смотреть, а то я, чего доброго, останусь без преемника. Тьфу, я хотел сказать – без управляющего.

Он быстро глянул на Ронэ, проверяя, заметил ли тот оговорку.

Клейрак с готовностью забрал рапиру у своего управляющего. Элегантность приема он оценил, и даже заметил, что дону Хосе не хватает силы, чтобы парировать, вопреки всем правилам, слабой частью клинка – бретер ему явно подыгрывал. Но если попытаться по-настоящему… Это могло получиться.

- К вашим услугам.

Сталь зазвенела снова, и уже через минуту Клейрак слегка взмок. Со стороны все казалось гораздо проще, но в самом поединке ему, как он быстро осознал, не хватало отточенности движений. И вместе с тем признаться, что недостаточно хорош… Нет, он без труда мог это сделать – но не тогда, когда ему сказали, что не потребуется ничего, кроме грубой силы.

- Вы ведь свою рапиру принесли, дон Хосе, - упрекнул он, в очередной раз прерываясь, когда его клинок ушел слишком далеко вниз, не позволяя перейти к следующему маневру.

- Прошу прощения, сударь.

Сказано это было с прохладцей, но долг слуги - выручать своего господина, даже в таких случаях. Клейрак утер пот со лба и взялся было за верхнюю пуговицу камзола, но тут же передумал.

- Еще раз. И, может, немного быстрее?

Это был не блеф, он действительно надеялся, что при скорости, более близкой к обычной, к его движениям вновь вернется былая уверенность.

В первое мгновение Клейрак ощутил только всплеск бешенства. Прием работал, он видел это сам, почувствовал, что сейчас достанет наглого бретера, и когда тот внезапно ускользнул, разочарование было столь сильным, что Клейрак даже не сразу почувствовал ожог от царапины.

А потом Ронэ расхохотался.

Клейрак еще сдержался бы, если бы не ухмыльнулся, пусть и уголком рта, и дон Хосе. И только тогда Клейрак осознал и боль, и, после быстрого взгляда, что произошло. Этот мерзавец!..

И он потерял голову, напрочь позабыв и с кем имеет дело, и что в руках у него незаточенная рапира, и что находится он у себя дома – все потонуло в белой вспышке ослепляющей ярости, когда он кинулся на бретера.