Теодор не без труда отвлекся от созерцания возникшего перед ними очаровательного видения и посмотрел в книгу.

– Список ваших достоинств, мадемуазель, и моих недостатков. И тот и другой неполон. Но…

        Милорд и герр равно, синьор и дон
        Враз потеряет и покой, и сон,
        Когда, ошеломлен и восхищен,
        Он пред собой увидит Марион.

        Один, теряя голову, поклон
        Отвесит, и, коленопреклонен
        Другой предстанет, потому что он
        Враз неуклюжим сделался, как слон,

        Прострется третий ниц, как будто сонм
        Афин, Гер, Афродит и Персефон
        Узрел перед собой. Сам Аполлон
        Не устоит; Геракл испустит стон…

        А я? Не Антиной, не Соломон,
        Не Крез я, не красив и не умен,
        И беден, но о вашей благосклон-
        Ности мечтать я смею, Марион!

Взгляд, который он вновь поднял на красавицу, искрился смехом. И восхищением.

Теодор вскочил ей навстречу. Сунул книгу обратно за пазуху. И тут же завладел изящной ручкой, не спеша, впрочем, поднести ее к губам.

– Я не стану доверять другим воплощать в жизнь мои мечты, – улыбнулся он. – Кто не напутает, воплотит их для себя. Мой друг – несомненно.

Которое из этих двух намерений он приписал своему другу, было так же неясно, как и то, имел ли он в виду Портоса или Рошфора.

- Точно так, сударыня, - Портос поклонился еще раз, - господин де Ронэ, как и подобает поэту, на редкость правильно все объяснил.

Улыбка мадемуазель Делорм привела бы в хорошее расположение духа и большего мизантропа, чем Портос, и он разом простил бретеру и поэтический дар, и ехидство – лестная рекомендация того стоила. К тому же, как ему показалось, в обращенной к нему улыбке было куда больше приязни, чем в адресованной Ронэ фразе. А раз так… Молодцевато закрутив ус (и припомнив, весьма кстати, россказни Арамиса о правилах галантности), гигант мягко шагнул навстречу прелестной женщине (от этого мягкого шага едва заметно вздрогнули ламбрекены на шторах) и опустился на одно колено. Было бы недурно еще поцеловать ей руку, но этому сильно мешал де Ронэ.

- Всецело к вашим услугам, мадемуазель.

Подпись автора

Дерусь просто потому, что дерусь (с)

– Возможно, мадам, это потому что я поэт лишь по случаю? – Теодор позволил ручке красавице ускользнуть. – Или потому что я дворянин? В отличие от любого судейского.

– Любой талант это подарок слепого случая... как и красота, – на щеках Марион вновь мимолетно обозначились ямочки. – В отличие от чести и благородства, которые требуют ежедневного своего подтверждения делом, не так ли?

Приветливый взгляд мадемуазель Делорм лучился редкостным простодушием.

Наивность этого взора Теодор оценил. Не ниже чем чуть сузившиеся в улыбке ореховые глаза и совершенный изгиб губ. И ничуть не поколебался в своих намерениях.

– Бесспорно, мадам. И господин Портос снова тому пример.

Настаивать дальше было грубо, да и опасно. Улыбка Марион на мгновение дрогнула.
– Несомненно, месье Портос тот аргумент, с которым трудно... спорить.

– Argumentum gravis stabilisque, – согласился бретер, едва глянув на коленопреклоненного гиганта. – Не спорю.

А поскольку он владел собой куда хуже куртизанки, заподозрить за его ответом двойной смысл мог и сам предмет беседы. Хотя и вряд ли понять.

Отредактировано Теодор де Ронэ (2016-11-25 17:42:58)

Гастрономический спор – это уже была сфера, в которой Портос по праву мог считать себя если не корифеем, то по крайней мере хотя бы знатоком. К тому же это отличнейшим образом совпадало с самыми его заветными пожеланиями, и лицо мушкетера непритворно просветлело.

- Сударыня, вряд ли можно считать авторитетным мнение солдата, полгода пробавлявшегося походной кухней, - скромно поклонился он, - но я с радостью послужу вам в этом споре. Смею надеяться, что в обедах я разбираюсь куда лучше, чем в истине.

Подпись автора

Дерусь просто потому, что дерусь (с)

- Я постараюсь, мадемуазель, - заверил хозяйку дома Портос. Перспектива хорошего обеда с легкостью затмила смутившую его неразбериху с векселем и непонятные намерения Ронэ. Будучи одновременно солдатом, любителем хорошо поесть и человеком незатейливым, мушкетер свято следовал известной максиме: война – войной, а обед по расписанию. – Но должен предупредить, что ваша красота непременно сделает хорошие блюда превосходными, а средние – хорошими.

Подпись автора

Дерусь просто потому, что дерусь (с)

–  Я буду надеяться, мадам, что вы не вознамерились испытать наше красноречие на прочность. – Не обнаружив между украшавшими гостиную стульями ни малейшей разницы, Теодор придвинул ближайший для мадемуазель Делорм. – Поверить не могу, что римляне не озаботились обзавестись божком или богиней поварского искусства. Не иначе как христианство явилось лишь для того, чтобы восполнить этот пробел.