Два всадника, спешившихся вечером 14 сентября 1628г. у ворот особняка леди Винтер на Королевской площади, были заляпаны дорожной грязью до самых бровей. И столь же грязные бока их лошадей ходили ходуном от усталости. Лорд Винтер торопился. В Англии его ждало множество неоконченных дел. И внезапная кончина невестки разрешала лишь одно из них. Быть может, два. В лучшем случае, три.

Смерть герцога Бекингема перевернула всю жизнь Винтера. Не потому лишь, что покойный был ему другом. И не из-за того, что убийца также им был. Но Винтер должен был расплатиться по их счетам. Рассчитаться с той, что лишила его обоих. И лишь ради этого он взвалил на себя часть обязанностей герцога – не тех, о которых все знали, но тех, с которыми тот не справился. Или не был бы в числе его ближайших соратников лорд Давенпорт.

Если бы лорд Винтер был помешан на мести, никаких писем его дражайшая невестка бы не получила. Но к тому времени, как он смог вновь задуматься о своих личных делах, первый порыв уже прошел. Самый благородный. Самый глупый. Он не мог ее убить. Ни своими руками, ни чужими. Второе было ему омерзительно, а первое… Первое было даже противнее. Она была женщиной. Но также – у нее был сын. Сын, Джон Френсис. Который носил имя его брата, не имея на то права. Который унаследовал все пороки своей матери. Который мог и вовсе не быть сыном его брата по крови, как не был им по закону. Ребенок, самое существование которого пятнало честь родового имени лордов Винтеров. И что с этим делать лорд Винтер не знал. Раскрыть правду было столь же невозможно, сколь и смириться с ложью.

Наконец, он написал ей. Обратившись к ней просто «сударыня», ибо не мог назвать ни одним именем. И поставил свои условия. Предложил выход, который представлялся ему допустимым. Он готов был забыть о ней. В обмен на то, что и она исчезнет. А ее сын перейдет в его руки.

Ответа не пришло. Зато пришло известие от Кумбса, дворецкого. И лорд Винтер бросился в дорогу. С одним лишь слугой и не под своим именем, пусть война и была закончена. Сомневаясь – но и не смея переложить это дело на чужие плечи. Потому что никому больше не мог открыть тайну своего племянника. И потому еще, что должен был переговорить с теми, кто эту тайну ему раскрыл.

Бросив поводья слуге, лорд Винтер взялся за дверной молоток. Ощутил под пальцами жесткую ткань черного крепа. И стук был оттого приглушенным.

Услышанного Винтеру хватило. Чтобы бесцеремонно распахнуть дверь, плечом отодвинуть в сторону писца и пройти. В прихожей было темно, только отчаянно подмигивала потревоженная свеча в руке слуги. Но дом, в котором он прожил больше года, Винтер знал чересчур хорошо, чтобы затрудниться хотя бы на миг. Да и освещенная малая гостиная не позволила бы ему сбиться с пути. И он беспрепятственно быстрым шагом преодолел вестибюль и гостиную. Остановился чуть не доходя светового круга. И хмуро изучил представившееся ему зрелище.

Все, что скрыл милосердный сумрак по дороге, здесь назойливо бросалось в глаза. Уныло опущенные занавеси на окнах. Люстра, закутанная в холстину как в саван. Стулья, обернутые полотном и составленные в рядок у стены, словно в конторе нотариуса. И, откровенным вызовом сдержанному благородству облачившейся в призрачный траур обстановки – исписанные бумажонки, куцые перья, раззявившая крышку облупившаяся чернильница на столе орехового дерева.

И Винтер дернулся, словно безмолвное Sic transit прозвучало не только в его ушах. Но отразилось эхом от потухшего камина. От  пустых прямоугольников на обитых голубым штофом стенах, где раньше висели картины. От свеженавощенного паркета.

– Я – лорд Винтер, – сухо сообщил он тому невообразимо здесь постороннему, кто сидел на единственном обнаженном стуле. – Кто вы такой и где, черт возьми, Кумбс?

По-французски лорд Винтер говорил очень хорошо, но с явным акцентом. Который только усилился от волнения.

Отредактировано Винтер (2017-01-21 14:05:36)

Лорд Винтер решительно сдернул чехол с одного из стульев. Придвинул его к столу и небрежно сдвинул в сторону бумаги, чтобы устроиться поудобнее.

– Мой слуга, – бросил он писцу. Патрик должен был уже разобраться с лошадьми. Или увидеть, что в конюшне ни души. – Потрудитесь впустить его, милейший. И позаботьтесь о вине.

Послание, полученное лордом Винтером, было возмутительно кратким. Не по форме, та была выше всех похвал, но по содержанию, коего в нем почти не наблюдалось. Два слова – «скоротечная лихорадка» – сказали бы немногим меньше. И о том, что он сам собирается уехать, Кумбс не написал ни слова. Да и куда он мог направиться? За наследником, Джоном Френсисом? Но где тогда остальные?

– Я весьма благодарен вам, мэтр Мейе, за ваши труды, – учтиво проговорил англичанин. Не сводя пристального взгляда со стряпчего. – Но надеюсь, вы поймете меня, если я попрошу некоторых разъяснений. Куда все уехали и почему?

Лорд Винтер проводил взглядом писца. И сомнения, которые не оставляли его с момента получения известия о смерти невестки, вспыхнули с новой силой. Следовало ли ему ехать? Леди Винтер выполняла поручения первого министра Франции. Не прислал ли кардинал сюда кого-то из своих людей на случай, если появится кто-то из тех, кто выполнял уже ее поручения? Как и самому ему пришлось в свое время провести две унылых недели в поместье Давенпорта. Наградой за которые стали новости о неожиданном браке его племянницы. Словно бы в утешение за то, что никто из агентов покойного у него дома так и не появился. Недурной улов – даже если не считать мазилу в Антверпене.

– Этот, – не без усилия лорд Винтер вызвал в памяти имя писца, – Данден. Давно он у вас служит?

Самого Мейе он не спешил пока записать в болваны. Пусть тот и предположил, что лорд Винтер может быть братом вдовой леди Винтер. Носить маску глупца проще прочих. И сам лорд Винтер, будучи не силен в притворстве, небезуспешно ее примерял.

– А, Данден... – мэтр Мейе вздохнул третий раз. – Недавно, ваша милость. Манеры у него оставляют желать лучшего, однако почерк прекрасный, а рука не знает устали. К тому же он холост и не склонен к жалобам.

Усталое лицо лорда Винтера оставалось все столь же каменным, таким каменным, как только могло быть лицо английского лорда. И если он осознал сейчас, что попал в точку, то по его лицу этого было не видно.

– А на вас много поводов жаловаться? – уточнил он. И хохотнул, не дожидаясь ответа. – Дьявол с ним. Где слуги? Где Кумбс? Он мне писал.

Отредактировано Винтер (2017-01-22 15:00:16)

Лорд Винтер слушал эту печальную повесть с явным интересом. Но окончание ее встретил тяжелым молчанием. И оглянулся он затем с некоторым беспокойством, как если бы опасался узреть меж бледными складками опущенных занавесей призрак чумы, вызванный нерадивым лекарем.

– Разбежались? Без жалования?

В его лондонском доме или в поместье брата жалование платили редко, потому что к чему слугам деньги? Но то, что легко сносят от своих, не потерпели бы от чужестранки. Или слишком недолго прослужили миледи ее присные, слишком малое теряли, сбежав. Или винить следовало оказавшегося в роли поверенного кюре.

Мэтр Мейе пожал плечами с безразличием человека, который повидал или слишком много, или слишком мало.

Появление Патрика положило конец разговору. Выяснив, где ему разыскивать назавтра отца Ансельма, лорд Винтер взмахом руки отпустил Мейе и его молча вернувшегося писца. Позволил лакею стащить с него сапоги. Позаботиться о вине и ужине. Разобрать и постелить в его обычной спальне.

Однако, осторожности ради, наутро он покинул особняк дорогой покойницы через черный ход. И не раньше, чем получил от лакея подтверждение вчерашней истории. Патрик недурно говорил по-французски и сумел расспросить соседей. А те присовокупили к рассказу Мейе немало убедительных мелочей. И к отцу Ансельму лорд Винтер направился уже со спокойным сердцем.

Отредактировано Винтер (2017-01-26 16:13:54)

Ожидание мнимого священника затягивалось, пусть и не по воле лорда Винтера. Который, прожив в Парижа около года, так и не изучил окружавшие Королевскую площадь закоулки. Свернув в очередной проулок, англичанин с неудовольствием осознал, что заблудился: ничего похожего на галантерейную лавку перед ним не было.

Поджав губы, он огляделся. А затем с мрачной неторопливостью направился назад по тому же пути, по которому пришел. Второй поворот налево после лавки скорняка. Потому что до этой лавки он дошел безошибочно – а что затем? Пропустил поворот? Или, напротив, зашел слишком далеко?

Другой спросил бы дорогу у первого встречного, но лорд Винтер немало гордился своей памятью. Рассчитывал выйти к цели сам. И, однако, поглядывал на встречных, примиряясь с возможной необходимостью прибегнуть к расспросам.

При столь наглядном подтверждении его вчерашних заключений лорд Винтер подавил ухмылку. И будь он здесь в роли агента, не устоял бы перед искушением лишить первого министра Франции одного из его шпионов. Или, может, в зависимости от положения дел, поводить его за нос, выдав себя за агента покойной. Но его занимали сейчас другие заботы. А в его делах не было – пока не было – ничего тайного.

– Ничего. Дом отца Ансельма. Первый поворот налево отсюда, не так ли, милейший? У тебя тоже к нему поручение?

Лорд Винтер резко развернулся и пошел назад по своим следам. Так и есть – он свернул слишком рано. И непременно отправился бы на прогулку по кварталам Марэ, если бы ему было сейчас что скрывать. Но цель свою он указал честно. И смысла в подобной прогулке не было никакого. А дальше замечать шпиона было бы ниже его достоинства.

Посему он шел быстро. И вскоре нашел и галантерейную лавку, и узкий как сапог дом, о котором толковал накануне Мейе. Как в самых убогих деревенских хижинах, дверь была заперта изнутри на задвижку, но, чтобы ее открыть, достаточно было потянуть за веревку. И англичанин, стукнув в филенку, вошел и остановился на пороге, изучая комнату и ее единственного обитателя.

– Ваше преподобие. Доброго утра. Я лорд Винтер.

Сколь бы скромен ни был внешний вид священника, англичанин сразу узнал в нем дворянина. И поклонился чуть ниже, чем того требовало уважение к его сану.

Лорд Винтер переступил с ноги на ногу. И подошел ближе к столу.

– Мэтр Мейе сказал мне, что вы давали последнее причастие моей покойной сестре. Невестке, – поправился он, на миг поднимая взгляд на священника. – Все слуги разбежались... Возможно, вы знаете, как их найти. Или, может, знаете сами... У нее был сын.

Лорду Винтеру следовало сказать, что он разыскивает своего племянника и наследника брата, но это было бы ложью. А перед лицом такого, как этот кюре, лгать ему не хотелось.