До Лувра Арамис шел быстрым шагом, время от времени переходя на бег. И, однако, все равно опоздал, заслужив не выговор – для этого мушкетеры слишком хорошо относились друг к другу – но несколько насмешливых взглядов, один вопрос про молитвы и еще один – про титул задержавшей его дамы. Кое-как отшутившись, Арамис уточнил, где несет караул Атос, и путем несложных переговоров пятью минутами позже оказался его напарником в Большой галерее.

День клонился к вечеру, и огромный зал совершенно опустел, так что ничто не мешало мушкетерам переговариваться о чем угодно, и тем не менее, прежде чем перейти от обычных приветствий и любезностей к серьезному разговору, Арамис красноречиво приложил палец к губам и понизил голос почти до шепота.

- Атос, мне нужен ваш совет. Я впутался в нечто странное и не могу понять… - Он замялся, не зная, как продолжить. Чтобы дворянин не понимал, чего требует от него честь? – Я, признаться, в затруднении. Начнем с того, что один из наших однополчан подрядился убить – за деньги, или в счет долга – одного из гвардейцев кардинала. Я был секундантом на этой дуэли. С их стороны погиб один, с нашей один был ранен, но суть не в этом. Как выяснилось, королевская стража была оповещена заранее о месте и времени поединка. Арестовать мы себя не позволили, но, сами понимаете… Донес, как я понял, человек, который заказал убийство. Я его убил. Но перед этим он рассказал… или даже нет, дал понять, что им двигали не соображения мести. Скорее желание вызвать… Нет. Я действительно не знаю. Я разговаривал с ним в присутствии одного из гвардейцев, секунданта противной стороны. Д'Авейрона. Вы его знаете. Он сосед Портоса. А потом мы пошли к тому, кого должны были убить. К Лавардену. А, черт с ним! Нашим принципалом был Клавиль. Дю Барли был вторым секундантом. Мне нет нужды говорить, что это все между нами. Лаварден и д'Авейрон собирались пойти к Кавуа. Я очень путано рассказываю, не так ли?

Он раздраженно махнул рукой, и царапина на груди – след поединка с наемником – немедленно напомнила о себе, заставив его поморщиться. По счастью, голубой плащ скрывал и разорванный камзол, и кровь на нем, и никто, кто глянул бы на красавчика мушкетера, не заподозрил бы, как тот провел первую половину дня.

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

Арамис, мгновение тому назад смущенный и растерянный, резко выпрямился. Из всех упреков, какие мог бросить ему Атос, этот был самым несправедливым.

– Вы смеетесь? – эти слова сорвались с его губ, прежде чем он успел подумать – но с друзьями он всегда таился меньше чем с другими. – Атос, да что вы такое говорите? По-вашему, я должен был снести такое оскорбление? Этот мерзавец – мало того, что он на нас донес, он же впутал нас черт знает во что! И нас троих, и весь полк… Воспользовался долгом чести… Право, Атос, я вас не узнаю!

То, что поступок Клавиля многие могли счесть предосудительным, Арамис, разумеется, не забыл, но искренне полагал, что это куда в меньшей степени его дело, чем возможные последствия всей истории, которые он постарался замять, насколько мог, вызвав Пеншеро.

Отредактировано Арамис (2017-03-10 14:43:16)

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

Черные брови Арамиса – самую малость чуть более ровные, чем положила ему природа – недоуменно сдвинулись, не то чтобы и впрямь отказываясь принимать объяснение Атоса, но не вполне его понимая.

– Как бы вы хотели, чтобы я его расспросил? – резонно возразил он. – Я выяснил все, что он готов был мне сказать, но сверх того – угрозами, что ли? Какими? Я знаю, что он действовал не один, он говорил «мы» и потом, умирая, сказал, что мы еще увидим – я не знаю что. И я убедился, прежде чем бросить свой вызов, что Клавиль не солгал и что он действительно донес о поединке. Вы же не считаете, что после этого я должен был дать ему уйти?

Вопрос был, в глазах Арамиса, риторическим, но скрывать, как задели его слова товарища, он не хотел – возможно потому, что, странным образом, все-таки чувствовал себя виноватым.

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

Арамис, который по пути в Лувр успел поразмыслить над той же загадкой, покачал головой.

– Я думаю, что наши полки здесь вовсе ни при чем, – ответил он, – мы средство, а не цель. Предположим, что план удался бы, нас всех бы арестовали. Что случилось бы потом? Я вам отвечу – его величество пожелал бы нас помиловать, не так ли? А кардинал – напротив. И это объясняет, почему Пеншеро упоминал о Бутвиле: потому что Ришелье всех своих гвардейцев на эшафот отправил бы, прежде чем согласился бы на такое – это же он настоял на том, чтобы Бутвиля казнили! Потому что эдикт! А дальше, как ни крути, король бы на него разгневался – согласны? Погодите, я не все рассказал.

Молодой человек вдохнул полной грудью, прогоняя последние следы обиды, и уже куда более внятно изложил Атосу события последних двух дней.

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

Арамис вздохнул с облегчением: уму Атоса он доверял больше чем своему собственному – до тех пор, пока речь не заходила о женщинах и о еще нескольких слепых пятнах. И в этот раз тоже его старший товарищ указал точно на слабое звено сплетенной неизвестным интриганом цепочки.

– Ему следовало обратиться к нашей помощи, – согласился он, – а не пытаться использовать нас вслепую. И теперь, признаюсь, я в растерянности.

Для растерянности у Арамиса была еще одна причина, о которой он говорить Атосу не собирался: разговор, состоявшийся между ним и Ришелье под Ларошелью. Договоренность их затрагивала только герцогиню, и Арамис не считал, что нарушит ее, если не посвятит кардинала в эту странную историю – тем паче, что это сделают Лаварден и д'Авейрон – но Арамиса снедали сомнения, потому что его роль в расследовании казалась теперь все менее однозначной.

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

Арамис бросил на друга внимательный взгляд, в который раз задаваясь вопросом, о чем Атос говорил с кардиналом. Слух о том, что тот ездил в Каменный мост, разошелся слишком поздно, чтобы можно было начинать гадать, и Арамис слишком хорошо помнил свой разговор  с Ришелье, чтобы считать, что все ограничилось простым отчетом.

- Вы сделались кардиналистом, Атос? – прямо спросил он. – Или вам кажется, что целью был не кардинал?

Возможно, нужно было спрашивать иначе, но Арамис был растерян совершенно искренне.

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

Арамис покачал головой. Первым его порывом было обвинить в бесчестии только Пеншеро, но он отринул эту мысль почти сразу – план, если они угадали его правильно, подразумевал участие и мушкетеров, и гвардейцев, а значит, невольных соучастников на ролях секундантов хотя бы с одной стороны. Однако сам план он не мог не оценить по достоинству – пусть даже Атос был прав и его конечная цель оставалась загадкой. Расплатиться жизнью за чьи-то амбиции?

– Марильяк, – возразил он, больше для проформы, чем надеясь и вправду переубедить. – Ла Вьевиль. Берюлль. Множество других – разве нет в окружении его величества достойных людей?

И за этим хитроумным планом мог стоять один из них. Молодой человек невидящим взглядом уставился перед собой, видя и не видя убегающую прочь пустынную галерею.

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

Не раз и не два Арамису казалось, что проницательный взгляд Атоса читает прямо в его душе, но сейчас мысль была слишком банальной, чтобы он об этом задумался. Один вывод, но в сколь разном свете они его видели! То, что Атос почитал недостатком, было для его товарища скорее достоинством – политик и честь несовместимы так же, как вода и масло. Безжалостный расчет, двигавший автором хитроумного плана, был расчетом политика, а никто иной не смог бы встать у руля и не вывести свой корабль на скалы.

Однако все эти соображения Арамис оставил бы при себе, даже если бы не знал, сколь рыцарствен его друг – безыскусный ответ Атоса явно показал, на которой стороне его симпатии. Цель для него не оправдывала средства, и честь Атоса требовала от него теперь восстать против бесчестья, против кого или чего оно бы ни было направлено.

– Увы, друг мой, – отозвался он, оставив как будто без внимания упоминание о подковах, – вы же меня знаете. Я мушкетер только временно, мои интересы лежат совсем в других сферах. Если бы нам был нужен священнослужитель или поэт…

Он умолк, пораженный новой мыслью. Один известный ему поэт был также и бретером. Не сможет ли Ронэ что-то подсказать? С его характером, в кругу покойного графа ему было самое место.

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс

– Вы мне его уже дали, – отозвался Арамис, и это было чистой правдой. – Сами того не заметив. Кажется, я все же знаю одного человека, который может быть вхож в этот круг. И он-таки поэт, хороший приятель Вуатюра. Если бы я знал, где он живет… Нет, я его найду, но насколько быстро…

В задумчивости молодой человек принялся наматывать на палец развившийся локон. Маркиза может знать…

Главное, однако, было не в этом. Если бы Атос считал, что честь требует от него большего чем простое любопытство, вряд ли он этого бы уже не сказал, а значит, все дело можно было попросту забыть.

Подпись автора

Если и есть что-либо приятное в жизни — так это заниматься тем, что мы делать не обязаны.
Рональд А. Нокс