Лапен низко поклонился обеим дамам и принялся рассказывать, глядя  между ними - так, чтобы его слова были адресованы обеим:
- Я беседовал с местными жителями. Все бурно расхваливают источник, но мне показалось, что они просто стараются, извините за столь прозаическое сравнение, показать свой товар лицом перед приезжими. Когда я просил их назвать имена исцеленных источником людей, они начинали путаться и явно врать.
Хоть Лапен и не пялился ни на графиню, ни на герцогиню, но короткие, быстрые взгляды он себе позволял. И успел разглядеть на прелестных личиках разочарование. Ну, конечно - неужели зря приехали?
Лапен почувствовал себя причиной их разочарования. Его послали за сведениями интересными, увлекательными, вселяющими надежду. А он что принес? Скуку...
Бывший актер продолжил чуть глуховато, таинственно:
-И очень жаль, что добрые жители Брама забыли тот секрет, что с древних времен связан с их удивительным источником...
А вот теперь обе заинтересовались! И смотреть на лица не надо. Артист умеет чувствовать публику!
- Знавал я одного поэта, уроженца здешних мест. Была у него поэма "Источник Брама", в ней он стихами изложил подлинную историю семьи, которую прокляла злобная ведьма. В семье было семь дочерей. Они выходили замуж, одна за другой, но ни одна не родила ребенка. Героиня поэмы, прелестная Батильда, была младшей сестрой. Она вышла замуж по любви. Но на свадьбе ревнивая соперница крикнула ей: "Не выносишь ты мужу сыновей! Бесплодна ты, как все твое семейство!" Батильда затосковала. Но мудрая старая женщина рассказала ей... погодите,  кажется, помню тут кусочек наизусть...

...Но ей открыла древняя старуха
Ту тайну, что еще жива в народе:
Источник в силу полную вступает
Лишь в полночь полнолуния, когда
свет лунный растворится в черных водах.
Коль ночью происходит чудо брака,
Коль ночью в теле завязь возникает,
То от бесплодья избавляет ночь...

Дальше поэт описывает ночное путешествие Батильды к роднику... ну, тут он перехватил, прямо страхи-ужасы - и филин ухал над головой, и чьи-то тени колыхались меж дерев, и волчий вой разнесся в отдаленьи... откуда тут волки, да еще летом? Это поэт приврал, чтоб звучало красиво. А дальше так:

В сорочке тонкой робкая Батильда
В ночную воду, вся дрожа, вступила.
А с неба проливался свет полночный,
В воде холодной ясно отражаясь.
Играли нежно и переливались
Лучи Селены на девичьей коже...

Ну, поэт клялся, что все так и было. Героиня - его бабушка, только звали ее Нанеттой, а Батильду он для красоты присочинил. И нарожала она потом мужу детей, уж это-то правда, иначе откуда у нее потом внук взялся? А стало быть, источник Брама самую силу имеет ночью в полнолуние, зачем бы ей врать, этой самой Батильде-Нанетте?

Подпись автора

"Ежели принять в рассуждение все добродетели, которых требуют от слуги, то много ли найдется господ, достойных быть слугами?" Бомарше

Всех желающих посвятить себя священному служению учат одинаково, внушают одни и те же правила. Но когда доходит до дела, когда юный кюре получает приход и остается один на один со своей паствой - и живой жизнью, в которой столько соблазнов и радостей,  что как-то не хочется называть ее "юдолью скорби" - вот тогда верх берут не полученные от наставников внушения, а природные свойства характера. И если один священник считает своим долгом не пить ничего, кроме воды, соблюдать все посты и запугивать прихожан посмертными карами, то другой предпочитает есть и пить в свое удовольствие, вникать во все мирские дела и охотно отпускать людям грехи.
         К этому второму типу и принадлежал кюре Брама, отец Бернар. Он, разумеется, знал о прибытии в городок высокопоставленной особы, знал и о том, что её слуга расспрашивал местных жителей о чудодейственном источнике. (Своим поведением и странными речами этот слуга произвел неизгладимое впечатление, в частности, на экономку кюре, пожилую вдову, которая сразу все рассказала хозяину, как только вернулась с корзиной припасов к обеду.) Сытно подкрепившись и выпив пару стаканов вина, отец Бернар задумался - ложиться ли ему отдохнуть или, исполняя пастырский долг (а также поддавшись любопытству) самостоятельно нанести визит госпоже герцогине?  Задумчивость его уже почти совсем перешла в сладкий сон, когда явился тот самый удивительный слуга, и сон немедленно покинул отца Бернара. Проверив, все ли пуговки сутаны застегнуты, кюре нахлобучил широкополую шляпу, почти совсем затенявшую его круглое румяное лицо, и не без волнения зашагал к дому, где остановилась благородная гостья.
         То, что супруга губернатора оказалась отнюдь не ослепительной красавицей и одета была весьма скромно, кюре воспринял с удивлением, которое, однако, постарался не выказать и поспешно задал первый вопрос:
          - Мне сказали, сударыня, что вы желали меня видеть.  Уж не случилось ли чего плохого с вами по дороге сюда, упаси боже?

Графиня де Люз скромно стояла у окна. Ей внешность священника понравилась: наверняка местный кюре, обладатель такой свежей и румяной физиономии. Не окажется очень уж занудным! Однако подобные свои соображения в присутствии Марии-Фелисии Эмили не высказывала, опасаясь обидеть искренне благочестивую герцогиню. И часто юная графиня даже ругала себя, обещая себе самой брать пример со старшей родственницы. Получалось, правда, это у нее плоховато... Сейчас же она не знала даже, уместно ли ее присутствие.
- Прошу прощения, ваша светлость, прикажете вас покинуть?

Отец Бернар, сосредоточившись на приветствии знатной дамы, не сразу заметил, что в комнате имеется и другая особа, гораздо моложе и миловиднее, а поскольку герцогиня назвала ее "дитя мое", то добрый пастырь несколько растерялся: если у нее имеется такая взрослая дочь, то зачем же тогда чудодейственный источник? Но тут же кюре сообразил, что ведь обращение это и он иногда применяет к своим прихожанкам, не являясь, к счастью, их отцом, и, прежде чем сесть, галантно поклонился юнице.
          - О да, сударыня, беседы о предметах божественных  всегда полезны для молодежи! - воскликнул он и опустился на стул с некоторой осторожностью, не доверяя незнакомому предмету мебели. - Ведь дело, ради которого вы прибыли, наверняка касается высших сил, раз уж вы призвали меня?