Французский роман плаща и шпаги |
|
В середине января Французскому роману плаща и шпаги исполнилось 17 лет. Почитать воспоминания, связанные с нашим пятнадцатилетием, можно тут.
Продолжается четвертый сезон игры. Список желанных персонажей по-прежнему актуален, а о неканонах лучше спросить в гостевой. |
Текущие игровые эпизоды:
Текущие игровые эпизоды:
Текущие игровые эпизоды: |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Французский роман плаща и шпаги » Часть III (1628 год): Мантуанское наследство » Лучшая девушка дать не может. 12 декабря 1628г., окрестности Шатору
После эпизодов:
Du côté de chez Rohan. Часть 2. Окрестности Шатору. 12 декабря 1628г. (Ронэ)
Вина - женского рода, позор - мужского. 12 декабря 1628 г. (Софи)
Что за бледный и красивый рыцарь
Проскакал на вороном коне,
И какая сказочная птица
Кружилась над ним в вышине?- Николай Гумилев
Отредактировано Теодор де Ронэ (2018-03-30 22:06:55)
Добрых полдюжины взглядов проследили за уходящими. И на аппетитную фигурку герцогини таращились, предсказуемо, куда больше чем на кардинала. В конце концов, он был знакомым зрелищем. А она была очаровательна. И Теодор, упрямо пялясь в книгу, думал, что убил бы их всех. За то, что каждый прикидывал, есть ли у него шанс. Потому что имя ее уже прозвучало – герцогиню де Шеврез слишком многие знали в лицо.
– Какие у вас занимательные знакомства, Ронэ. – Бийяр уселся напротив, плеснул себе вина. – И как она?..
Он сделал многозначительную паузу.
– Спросите его высокопреосвященство, – огрызнулся бретер. Кардинала де Лавалетта он убил бы тоже. Придушил бы. Хотя, рассуждая здраво, тот был и выше, и тяжелее.
– Какая женщина… – мечтательно протянул, плюхаясь рядом с командиром, Ветьен. – Ронэ, вы везунчик!
– Был бы везунчик, – сквозь зубы проговорил Теодор, – пошел бы на службу к ней. И таскался бы за женской юбкой, а не за кардинальской.
– Ничего, – хохотнул Ветьен, – она же вас вроде не послала куда подальше! Значит, не все еще потеряно, можете еще сменить господина.
– Юбок много, – отрезал Теодор.
Будто в ответ на это циничное замечание, входная дверь распахнулась. И сидевший у самого входа Тессеран одобрительно причмокнул. Лицо вошедшей скрывала маска. Но платье, плащ и даже печально поникшее мокрое перо на шляпе указывали на дворянку. Молодую дворянку, и выбившиеся из-под шляпы локоны были белокурыми. Цвет глаз издалека было не различить – но Теодор уже угадал ее. И подавил восклицание.
Трактирщик, причитая, устремился к гостье. Ужасный дождь, и такой холод, уж лучше бы снег пошел! Чего изволит госпожа – комнату? Горячего вина? Ужин? Смену одежды? Не дожидаясь ответа, он заботливо повлек девушку к очагу.
Софи появилась на пороге трактира вся мокрая от дождя, немного уставшая от непривычно быстрой езды на лошади. Остановившись у порога, чтобы перевести дух, девушка окинула взглядом трактир и почти мгновенно нашла того, ради кого приехала сюда. Она не стала возражать трактирщику, когда тот повёл её к очагу, ничего не ответила ему - у неё не было на это сил. Софи сняла мокрый плащ, шляпу, перчатки и разложила вещи около огня; затем сняла маску - и теперь на её милом личике была заметна некоторая бледность, сменившая прежний румянец, и следы волнения. Оставив вещи около очага, девушка подошла к столу, за которым сидел шевалье и несколько мгновений молча просто смотрела на него, затем медленно медленно опустилась на стул и буквально выдохнула:
- Шевалье.... - краткая пауза, - я, наконец, вас нашла... Я должна сказать...предупредить вас... - сердце билось сильно и неровно, дыхание сбивалось..
- Я случайно..правда, случайно, услышала...отец и месье... Я не знаю, что именно они имели в виду - слишком плохо было слышно... Но смогла разобрать..поняла то, что они говорили о вас... - девушка вздохнула, переводя дыхание, и снова продолжила:
- Я боюсь...я случайно узнала, шевалье...они ищут вас...и поедут сюда, я слышала это... Я боюсь, вам может угрожать... - Софи не договорила, глаза затуманились, в них появились слёзы, сдерживаемые ею лишь усилием воли - она не хотела плакать сейчас, при шевалье де Ронэ.
"Только не сейчас..." - Простите, шевалье... - На протяжении всего её рассказа дыхание её было тяжёлым, лицо - бледным, а речь - прерывистой и взволнованной. И только рассказав всё, Софи почувствовала некоторое облегчение, словно камень упал с души. Правда, для Софи всё другое сейчас было неважно, главное, что она успела.
"Успела..Слава Богу!" - было первой мыслью Софи, едва она вошла в трактир и увидела шевалье де Ронэ. "Получилось..." - думала она сейчас. И забыла, что дома, её, наверное, уже хватились, уже ищут...
Отредактировано Софи (2018-04-02 22:00:59)
Все трое мужчин поднялись навстречу девушке. Которая так явно глядела только на бретера, что Бийяр и Ветьен тоже на него посмотрели. С почти одинаковым недоумением.
– Господа, это личное дело.
Ветьен ответил ухмылкой. Бийяр – жестом издевательского одобрения. Но отошли, оба. Давая Софи возможность говорить без свидетелей.
– Где ваша горничная? – от предупреждения Теодор попросту отмахнулся. И угадал ответ – по брызгам грязи на ее юбке, влажным манжетам, мокрому плащу. – Вы приехали верхом? Одна?
Говорил он негромко. Но в обеденном зале все равно было слишком тихо.
Софи кивнула. - Да, одна... Этьен научил меня ездить верхом.. Но ни отец, ни брат, ни месье де Берсед - никто ничего не знает... Они не видели, как я уехала. Я боялась... ("за вас.." - подумала Софи, но не сказала вслух). Девушка откинула упавшую на лицо чуть влажную прядь завитых локонов, взглянула прямо на шевалье де Ронэ, всего лишь на какое-то мгновение, и потупила глаза, не смея прямо смотреть на него - девичья скромность ещё была в ней, и именно она заставляла девушку держать себя в руках.
Но в этот раз она уже почему-то не смущалась так, как прежде, хотя слабый румянец выступил на её белом лице. Софи сильно продрогла, но сейчас она почти не чувствовала холода от разливавшегося внутри тепла от того, что она снова видится с шевалье, что она успела сейчас, и, даст Бог, сможет предотвратить угрозу со стороны отца и..жениха... Может, было не время для таких вопросов, и Софи предполагала, что он может вызвать усмешку со стороны шевалье, а всё же спросила:
- Шевалье, а как ваше имя? - делая акцент на последнем слове. Она думала: "Ведь де Ронэ - это фамилия, как же его зовут? Я навсегда запомню его имя, я буду повторять его как молитву, вместе с самыми нежными словами..."
Софи как будто забыла об усталости, о дожде и мокрой одежде, - всё это сейчас не имело для неё никакого значения; заметив, что шевалье легко отнёсся к её предупреждению, она сама вздохнула с облегчением. "Я должна была предупредить... Если бы что-то случилось, я бы никогда..никогда не простила себе.. Но он..- о, я в этом уверена! - он так храбр, так отважен, ему ничего не страшно!" Софи улыбнулась своим мыслям, и теперь взгляд её уже не был печальным, напротив, в глазах сияли искорки радости.
Отредактировано Софи (2018-03-31 17:45:55)
Теодор молча подвинул к девушке свою кружку. Долил вина, хотя то было уже только теплым. И сделал вид, что не заметил, как чуть не поперхнулся при последнем вопросе присевший за соседний стол Бийяр. Остальные таращились молча и почти не скалились. Но Бийяр не мог не понимать, что драться с ним бретер не мог.
– Теодор… мадам, – он не мог отправить ее обратно – одну и под дождь. Не мог проводить. Не мог оставить здесь. Взгляд его сам обратился к лестнице. Попросить герцогиню? – Donum dei. Вы знаете латынь? Греческий? Я предпочел бы Θεόμάστιξ. Если бы я был женщиной.
Никто ничего не знает. Будь он с остальными, он бы тоже давился от смеха. Donum dei feminis. Если кто-то вспомнит это сейчас вслух…
Он поманил к себе трактирщика. Кивнул на опустевший кувшин.
– Даме понадобится комната. И какая-нибудь одежда.
Он наклонился за соскользнувшим на пол одеялом. Протянул девушке. И мысленно пообещал трактирщице золотой. Потому что иначе ему пришлось бы снять камзол. А потом драться со всей охраной его высокопреосвященства.
Donum dei - дар божий (лат.)
Donum dei feminis - дар божий женщинам (лат.)
Θεόμάστιξ - бич божий (др. греч.), слово женского рода
Отредактировано Теодор де Ронэ (2018-04-03 21:31:28)
Девушка взяла кружку и отпила вина. Тёплое, оно согрело её. - Благодарю...
- Теодор... - медленно, тихо произнесла девушка, растягивая имя, словно пробуя его на вкус. - Теодор... - прошептала она еле слышно. Звук его имени ласкал ей слух, ей хотелось повторять его снова.
Нет, ни греческого, ни латыни Софи не знала, и ей стало как-то неловко от этого, потому что она не могла понять, что означали его слова, произнесённые на этих языках. Ей так хотелось сейчас что-то сказать ему, но она не могла - вот будь они сейчас одни...тогда бы, возможно... Но девушка заметила, что военные наблюдают за ними и прислушиваются к их разговору, и от этого ей сделалось неуютно. Надо бы дождаться трактирщика, подняться в комнату, и там уже не будет этих подозрительных, насмешливых взглядов... Девушка даже поёжилась, заметив, как военные смотрят на неё - это было неприятно. Интересно, заметил ли это шевалье?
Девушка снова пригубила немного вина, чтобы успокоить пламень, бушевавший в груди, но как сказал один поэт, -
Но брызнув воду внутрь костра,
Вы лишь взобьете пламень яркий... - Так случилось и с Софи - жар в её груди вспыхнул ещё сильнее, отразившись на её лице ярким румянцем, который мог быть, впрочем, вызван как смущением от пристального внимания к ней, так и просто тем, что девушка немного согрелась, и бледность, вызванная холодом и тревогой, теперь сменилась яркими красками.
Поставив кружку на стол, Софи благодарно взглянула на молодого человека, с улыбкой принимая одеяло из его рук. При этом всё в ней затрепетало от краткого соприкосновения. Если бы шевалье проявил сейчас некоторую настойчивость, то кто знает, что могло бы случиться. Amantes - amentes. Особенно женщины.
- Благодарю, шевалье... - А самой так хотелось назвать его по имени. Все её мысли занимал теперь только Он - шевалье... Она мысленно повторяла его имя, вспоминала ту встречу в книжной лавке..
- Я так хотела увидеть вас снова, шевалье де Ронэ... И так боялась, когда ехала сюда, что отец опередит.... - При военных девушка е могла ничего говорить. Когда же придёт этот трактирщик? Тогда...тогда можно будет уйти от этих военных, которых девушка немного побаивалась.
Трактирщик исчез быстрее чем снежинка в костре. И Теодор мог только сказать: «Не за что, мадам». Затем повторить. Не решаясь поднять взгляд. Зная, что щеки горят. Он хотел только поухаживать. И подразнить. Такая хорошенькая девушка – она должна была быть привычна к ухаживаниям.
Что бы ни задумал ее отец, после такого он не передумает. И на черта надо было разыскивать Берседа?
Появилась трактирщица с новым кувшином. И кружкой, которую бретер наполнил и выпил до дна. Но теперь на них хотя бы меньше таращились. И прислушивались, похоже, тоже меньше. О пользе молчания.
«Сперва вы мудростью назвались».
– Для вас было бы в тысячу раз лучше, – Теодор подался вперед, наклоняясь к ней через стол, – если бы он вас догнал. Вы пойдете наверх. Обсохнете, отдохнете. А когда дождь кончится, я отвезу вас обратно. Запоминайте: вы были оскорблены. И поехали за мной, чтобы отдать мне книгу. Швырнуть в мою наглую рожу. Вот эту, – он показал ей Poemata. А потом ткнул пальцем в щеку. – В вот эту. Знал бы заранее, даже Малерба бы купил, лишь бы по-французски. Только я оказался еще наглее, чем вы думали, потому что даже не извинился. Сойдет? Подумайте.
Шита эта история была белыми нитками. Но ее отец поверит. Хотя бы на словах. Потому еще, что увидит книгу своими глазами.
"Но почему?" - так и хотелось спросить Софи. - "Почему - лучше?"
"Ах..." - девушка так и замерла, так и затрепетала, когда шевалье наклонился к ней, - она ощущала его дыхание, его тепло, и ей так хотелось коснуться его лица, теперь так близко к ней, его тёмных кудрей... В словах шевалье был резон. И Софи было неясно только одно - как Он мог оскорбить её? Скорее, она чувствовала себя более оскорблённой под будто изучавшими её взглядами военных.
Ей бы сказать "да", согласиться с шевалье, но... "Нет, нет, нет!!! - кричало всё внутри неё. - Оскорбил? Чтобы бросить книгу ему в лицо? Не извинился? За что? Нет! Выставить шевалье...негодяем? Никогда! Ведь не для того я приехала, чтобы ещё больше погубить его.. Отец, наверное, уже в пути, если заметил, что я исчезла... Я не буду, нет, не буду, так говорить отцу. Уж лучше сразу во всём ему признаться - всё равно он мне не поверит!" - всё это пронеслось в юной головке в мгновение ока, и Софи сказала:
- Но как вы, шевалье, могли оскорбить меня? - Девушка покачала головой. - Вы не могли. (В отличие от брата, Софи не понимала или не хотела понимать того, что произошло тогда, у них в доме).
- Может быть, отец так и думает, я не знаю. Но он не поверит мне. Хотя бы потому, что видел ту, другую книгу... И я не знаю латыни... - печально улыбнулась девушка. - А значит, сразу поймёт, что всё - неправда. Я не скажу так отцу, нет, шевалье. Хотя в остальном я с вами согласна. Правда, боюсь, что уже поздно возвращаться - отец, наверное, уже едет... - При последних словах в её голосе прозвучало плохо скрытое отчаяние, словно она боялась, что это окажется правдой.
Софи действительно очень сильно растерялась тогда, в книжной лавке... Сейчас ей казалось глупым, что она тогда убежала... Никто раньше никогда не ухаживал за ней так... Молодые люди пытались познакомиться с ней, но как правило, дальше этого не заходило - Софи держала их на расстоянии. Ещё и потому, что верила в настоящую любовь, и ни один их них не нравился ей настолько, чтобы влюбиться, да и до поры Софи даже не думала о любви. Она была не то, чтобы холодна, но тверда, и ей бы порой приходилось нелегко, если бы не Этьен, которому она всё поверяла.
И она так и не привыкла к ухаживаниям, тем более, таким..настойчивым...и прямым... "Мадам, уверяю вас, вам надо целоваться, а не читать..." - вспомнились ей его слова. Наверное, именно они, а не стихи тогда вконец смутили девушку, отчего она и убежала. Но как странно - почему они ей вспомнились именно сейчас?
У мадам де Бутвиль, с которой Теодор так и не поговорил перед отъездом, было по крайней мере одно несомненное достоинство. Она его понимала. В остальном мадемуазель де Лекур была, верно, ничуть не глупее. И какой-то здравый смысл в ее словах был – латинскую книгу она бы не купила, а он бы ей не подарил. И еще этот Берсед…
У его высокопреосвященства остался его Тирсо де Молина… но мадемуазель де Лекур могла и по-испански не понимать. И Теодор сам еще его не закончил.
– Мадемуазель, – он слишком остро чувствовал ее близость. И желание, которое читал и в ее глазах. – Оскорбил. И не извинюсь. И непременно вернусь в Шатору, когда вы станете мадам де Берсед, и сниму комнату в гостинице, где не будет посторонних. Но сейчас… Вы сделаете, как я сказал. А время разглядывать книги я вашему отцу не оставлю.
Он должен был бы отстраниться. Потому что на них снова смотрели, потому что хотел отнюдь не учить ее жизни. Потому что если они будут молчать, им не будет нужды прислушиваться и шептать. Но вместо этого он легонько провел пальцем по ее губам. И почти надеялся, что она оскорбится. Если она разозлится, сама поверит, что приехала со злости, то поверит и ее отец. Если нет… Если нет, пусть только послушается, женщины лгут как дышат.
Так тихо было вокруг, что он услышал, как скрипнули на галерее дверные петли.
Когда его пальцы коснулись её губ, Софи поначалу чуть не вскочила. Ещё ни один мужчина не вёл себя с ней подобным образом. И вместо, чтобы отодвинуться, чтобы отстраниться, ей вдруг захотелось поймать его руку, ласкающую её губы, поймать и поднести к губам... Но Софи сдержала этот порыв, только прошептав: - Что вы со мной делаете...
Ослеплённая любовью, она даже, наверное, не сразу поняла смысл его слов. Она забыла обо всём. "Теодор..." - думала она. - Теодор... - безмолвно шептали губы. Ещё немного - и она уже не сможет контролировать себя, забыв обо всём.
- Хорошо, шевалье де Ронэ, я сделаю это. - девушка опустила глаза. "Я сделаю ради вас... Теодор..." - думала Софи. - "Потому что если мой отец и жених приедут и застанут нас вместе, будет только ещё хуже... А вернуться домой до приезда отца я вряд ли успею - дождь закончится, наверное, ещё не скоро."
Так с ней ещё никто и никогда не говорил. Так уверенно и настойчиво. Этьен никогда не повышал на неё голос, объясняя всё мягко и спокойно, так, чтобы она сама с ним согласилась, но не давил на неё.
С г-ном де Берседом, по крайней мере, до недавнего времени, у них были достаточно ровные отношения - она не испытывала к нему особых чувств, но старалась относиться с уважением.
Отца и старшего брата она слушалась, но если ей чего-нибудь очень хотелось, она могла их уговорить, и обычно её капризы исполнялись. И даже сейчас не понимала, что такого в том, что она влюбилась в Теодора...в шевалье де Ронэ. А месье де Берседу, по её мнению, следовало быть более сдержанным, и потому сам виноват в разрыве помолвки. Софи привыкла, что ещё никто, ни один мужчина не был столь настойчив с ней, не приказывал ей.
Именно тон месье де Берседа, не слова, показался ей тогда, когда они встретились, оскорбительным и неуважительным. И именно поэтому она воспротивилась ему, поступила по-своему, не покорилась.
Но сейчас... Она не знала, почему, но что-то мешало ей сказать "нет" шевалье сейчас. Он был твёрд, но голос его звучал мягко, он не давил, но так мягко настаивал, он не приказывал, нет, но..ему просто удалось покорить её. И, осознавая всё это, Софи..покорилась...Ему.
Отредактировано Софи (2018-04-01 23:39:07)
Теодор поднялся. Обошел стол, взял из безвольных рук Софи напрочь позабытое ею одеяло, набросил ей на плечи. Ухмыльнулся, встретившись взглядами со спускавшимся по лестнице секретарем его высокопреосвященства, аббатом Гийе, на лице которого явственно читалось глубочайшее неодобрение. И укутал девушку одеялом – на миг задержав ладони на хрупких плечах, превращая случайное прикосновение в тень объятия. Всем существом своим ощутив вскипевшую волну жара – от рук к лицу. Обвалившуюся – как в ад.
Берседа можно было уже начинать жалеть.
– Погрейте хотя бы руки, – бретер вновь наполнил свою опустевшую кружку, подвинул к Софи. Забрал вторую.
По лестнице загрохотали сабо трактирщика. И Теодор, поворачивая голову, встретился с ним взглядом и вдруг все понял. И почему тот так довольно ухмылялся, и что делал, и почему был так зол Гийе. Герцогине де Шеврез комнату уступил кардинал де Лавалетт. А мадемуазель де Лекур – они с аббатом. И не поспоришь.
Ехидная улыбка тронула губы бретера. Берсед и Лекур были уже не мальчишки. Настолько, что дождь мог расстроить их планы. И если он не кончится, если Софи придется остаться до утра…
Был, правда, еще брат.
Отредактировано Теодор де Ронэ (2018-04-02 16:01:50)
Забота шевалье тронула и поразила Софи: только брат и отец были так ласковы с нею. И то, это было скорее, в детстве. Хотя и уже выросшую Софи брат продолжал опекать и заботиться о ней. Софи взяла поданную ей молодым человеком кружку, поднесла к губам, стараясь скрыть волнение, охватившее её. Гулко, быстро билось сердечко в груди молодой девушки, жарким было дыхание. Все слова куда-то исчезли, остались только одни эмоции... Почему не отодвинулась, не убрала его рук? Потому же, что и тогда не отняла руки, когда они, возвращаясь, встретились с братом...
Софи, Софи! Что с тобой, юная, милая девушка? Вскружил тебе голову таинственный незнакомец в книжной лавке, молодой шевалье пленил тебя. Забыла ты обо всём - о семье, о доме... Забыла о том, что с минуты на минуту могут приехать отец и жених или брат. Ничего не знает? А ну как вернётся и не найдёт тебя? Догадается, поедет вдогонку... Теперь ты, юная Софи, совсем забыла и об осторожности, и о девичьей скромности. О чём ты думаешь? Вспомни, Софи! Уйди сейчас, пока не поздно... Но ты уже не слышишь. Или не хочешь. - Какой-то внутренний голос говорил ей это, но Софи не прислушивалась к нему.
Софи поставила кружку на стол, обернулась, смущённо улыбаясь. Ей хотелось что-то сказать, но она не знала как. Это было так ново и так необычно. Когда нет слов, говорят глаза. И сейчас шевалье мог прочитать в глазах юной девушки всё то, что она чувствовала, но для чего не могла найти подходящих слов - признательность, благодарность, нежность, любовь... "Как хочется сказать... Но негоже девушке первой говорить об этом.."
Софи заметила, как спустился по лестнице с галереи какой-то человек, а за ним - трактирщик. Вопросительно взглянула на шевалье де Ронэ. Мягко ему улыбнулась, вся красная от смущения. Придерживая аккуратно одеяло, чтобы оно не упало на пол, поднялась. Отпустила руки, и оно соскользнуло с её плеч на стулья. Вещи её так и лежали, оставленные у очага - плащ, шляпа, перчатки, маска... "Сколько прошло времени? Заметили ли, что меня нет? Этьен...интересно, где он? Там, в кабинете, его не было... Значит, он не знает..это хорошо..."
Отредактировано Софи (2018-04-02 21:58:42)
Потрепанное одеяло соскользнуло вниз. Семью покрывалами Саломеи – на миг Теодор почти увидел перед собой обнаженную девичью фигуру, мрамор кожи и искру золота там, где была лишь тень. Во рту стало сухо, тело полыхнуло алым. И он сглотнул, отвел потемневший взгляд. В ушах шумело, бился ток озверевшей крови, и он не сразу даже осознал, что не показалось, кто-то откровенно причмокнул – кто?
– Ступайте наверх, мадам, – хрипло сказал бретер. Не то в окно толкнулась мокрая ветка, не то плеснуло дождем. – И простите за беспорядок.
Трактирщик, явно уже собиравшийся пуститься в объяснения, умолк. А Теодор сообразил, что извиняться не было нужды – в этот раз Паспарту был с ним. И наверняка прибрался.
Отредактировано Теодор де Ронэ (2018-04-03 21:31:53)
- Что вы, не стоит извиняться... - пролепетала девушка и нерешительно обратилась к нему: - Вы...вы не предложите мне руку, шевалье? Ах... - Софи оперлась рукой о стол, чувствуя, как кружится голова. - Прошу вас, помогите мне... - А сердце готово было выпрыгнуть из груди...А щёки пылали...а глазах блеснули искорки огня, огня любви. Софи поспешно опустила ресницы, словно испугавшись своих слов, но они не были случайными, необдуманными.
"Может быть, там, наверху, где нет любопытных, мы сможем поговорить и объясниться?" - думала Софи. Ей и в голову не приходило, что может случиться что-нибудь ещё. - "И мы сможем говорить, не опасаясь быть услышанными кем-то... И всё равно, что подумают, когда увидят нас вместе..Теперь это неважно..." - Наверное, со стороны девушки это был неразумный поступок, но Софи не слушала (и не слышала) голос разума, подчиняясь лишь чувствам, полностью охватившим её. Ей не хотелось расстаться с шевалье хоть на миг.
А когда её рука коснулась его руки, она чуть было действительно не упала...от одного лишь прикосновения, от которого её обожгло, словно огнём... Она едва устояла... "Ещё не поздно, Софи, уйди", - говорил один голос внутри неё. - "Зачем? Иди, Софи, ты ведь хочешь этого, ты ведь любишь его", - говорил другой. Первый, наверное, был голосом разума, второй - сердца. И Софи послушала (что удивительного?) сердце. Всегда голосом разума, призывавшим её к порядку, напоминавшим ей о том, что можно, а что - нет, был брат, но его сейчас здесь не было, а молодой шевалье был настолько обворожителен и искушение было столь велико, что неопытная девушка поддалась ему...
Отредактировано Софи (2018-04-02 23:05:46)
На следующее утро после того, как Теодор присоединился к поезду кардинала де Лавалетта, он позвал с собой Бийяра – размяться. Бийяр хмыкнул и отправил с ним Жебиньяка. Который оказался позже лучшей шпагой кардинальской охраны.
Сейчас Жебиньяк тоже пялился как на помост зубодера. И держал язык за зубами, а улыбку –и того дальше. Но губы его шевелились безмолвным отражением слов Софи. «Предложите… Помогите». Он подался вперед и облизнул губы.
– Прошу вас, – в следующее же мгновение Теодор обхватил девушку за талию – она и в самом деле на ногах не стояла. И глянул на трактирщика. – Займитесь, любезный.
Он кивнул в сторону очага, где остались вещи мадемуазель де Лекур, и решительно увлек ее к лестнице. Теряя по пути остатки здравомыслия – понимание, что надо бы позвать служанку, смутное осознание, что кардиналы не любят разврат в своей свите… даже если они уводят у тебя твою женщину, и она уходит, сама пожелав пойти наверх.
Этого воспоминания – и злости – хватило ему до дверей комнаты. Потом он едва не втолкнул девушку внутрь, задвинул за собой засов и притянул ее к себе. Нашел губами ее губы. Затем тепло ее тела сквозь чуть влажный бархат платья. Привычно нащупал узел шнуровки у нее на спине.
– Надо снять… все промокло, – голос его срывался. Но во взгляде мерцал бесовской огонек.
Софи позволила обнять себя за талию, почувствовав, как некая волна новых чувств и ощущений захлестнула её. Смотрят? Ну и пусть...всё равно... Всё это стало теперь неважно для девушки. И когда, едва войдя в комнату, шевалье привлёк её...поцеловал...поцелуй этот опьянил её. Первый поцелуй, и похитил его у неё не жених нелюбимый, а молодой шевалье, в которого она влюблена. И она не сопротивлялась этому поцелую. Не хотела. И не было сил. Да и зачем? Но попыталась всё же остановить шевалье, когда он протянул руку к завязкам на спине.
- Что вы...делаете... - выдохнула она. - Постойте...не надо...отец может приехать... - Не то хотела сказать, не те слова. Хотелось прошептать совсем другое, но боялась... Хотелось признаться...но не могла.
В душе девушки сейчас шла борьба, и она не знала, что ей делать. С одной стороны, она наконец осталась наедине с шевалье..с Теодором..., и вот он целует её... - "Разве не хотела ты этого, Софи?" - настойчиво шептал один голос. А с другой...что-то удерживало её, и это что-то был другой голос, который говорил: "Уходи, Софи. Не делай глупости непоправимой". И сама она ещё не знала, что одержит победу. Ведь фактически ещё почти ничего не произошло. Но только ни вырываться из его рук, ни оставить его она не хотела.
Отредактировано Софи (2018-04-03 20:27:19)
Вместо ответа бретер снова привлек девушку к себе – не безмолвный вопрос уже, но приказ. Коснулся губами нежной шеи. Уступая голосу крови, как уступал всегда – и разумом, и телом. Слишком хорошо он чувствовал женщин, чтобы принимать ее возражения всерьез. И тон их, и выбор слов, и даже робкая попытка сопротивления – все было лишь данью приличиям. Или не вспоминала бы она об отце.
Но шнуровку Теодор оставил – в этом она была права.
С этим пониманием пришло и сомнение. Слишком неопределенное, слишком смутное, чтобы отвлечь. От дурманящего аромата тела, от спутанной паутины волос, от тепла ее кожи под его ладонью, там, где кончалось простенькое кружево корсажа и начиналась плоть.
И не хватало дыхания ответить. Даже поцелуями – только прикосновениями. Пересохших губ, самых кончиков пальцев, ладоней. Все более жадными, все более настойчивыми.
Отредактировано Теодор де Ронэ (2018-04-03 21:23:59)
Софи уступила. Уступила настойчивым ласкам молодого человека. Обвила руками его шею, целуя в губы. Почти полностью отдалась на волю победителя. И вместе с тем она не чувствовала себя побеждённой. Потому что была с Ним - с тем, который пробудил в её душе сладкое чувство первой любви. Всё, о чём она думала до сих пор, было забыто. Она никого и ничего не видела, кроме Него.
Разум молчал, уступив место чувствам, эмоциям. Она ощущала его дыхание, его прикосновения, неумело отвечая на его ласки. Жар разлился по всему её телу, охватив её всю, словно огонь, пылавший в груди, вырвался наружу. Она шептала его имя, шептала ещё какие-то слова, которые словно бы взялись сами из ниоткуда, которых она прежде не знала - слова любви... Но почему так волнующе-тревожно бьётся сердце?
В эпизоде Что за комиссия, Создатель! 12 декабря 1628г., окрестности Шатору
Вы здесь » Французский роман плаща и шпаги » Часть III (1628 год): Мантуанское наследство » Лучшая девушка дать не может. 12 декабря 1628г., окрестности Шатору
