Когда марсовый первый раз прокричал, Хавьер по привычке вгляделся в горизонт. Земля... Сколько ни ходил он под парусами, как бы сильно ни любил море, но после долгого плавания крик с марса всегда заставлял сердце биться чаще.
Но подход к Кубе - это долго, Фернандес это отлично знал, и нужно было заняться чем-нибудь, чтобы время не тянулось так медленно. И чтобы мысли не крутились вокруг доньи Инес. Хосефы.
Хавьер не так много встречал женщин, с которыми было ... интересно. Женщины вообще не для интереса, не для того "интереса", и у Фернандеса никогда не получалось вести с ними долгие беседы. Но с доньей Инес хотелось разговаривать, просто так, не обязательно обсуждать будущие планы, тем более, что Фернандес вообще не любил долгое "планирование". Что обсуждать? Будет дело - будет видно. А разговаривать с доньей Инес нельзя. Во-первых, нечего привлекать ненужное внимание, во-вторых, это просто неприлично - навязываться. Потому Хавьер позволял себе разве что кивнуть или вежливо улыбнуться, когда встречал ее, поздороваться или обменяться парой фраз - вежливость же никто не запрещает? В ней нет ничего подозрительного или неправильного. Но когда они оба оказывались на палубе, и Фернандес занимался каким-то делом, ему всегда хотелось рассказать ей про такелаж или паруса или про море. Но он только сосредоточенно работал и время от времени смотрел на нее, просто так, без лишних мыслей. Уж точно он не позволил бы себе поведение, подобное тому, как вел себя дон Иньиго. Когда тот показывал сеньорите землю или когда говорил ей что-то, чего Хавьер расслышать не мог, но отчего донья Инес менялась в лице, Фернандес испытывал только одно желание - свернуть хмырю шею, так что очень хорошо, что на галеоне всегда находилось дело.

Он ждал у грота команды, чтобы помочь с парусами, когда донья Инес появилась на палубе. Не сбегать же теперь?

- Чем ближе порт, тем дольше тянется время, верно? - заметил Хавьер просто и улыбнулся, - скучаете по суше?

Он и сам хотел уже почувствовать землю под ногами, хотя знал, что это совсем недолго продлится - желание оставаться на суше. Моряков всегда тянет обратно. Даже если нет корабля.

Отредактировано Хавьер Фернандес (2018-05-14 23:47:26)

Подпись автора

Вся наша жизнь – это одно грандиозное кораблекрушение, и, если сам не выплывешь, вытаскивать тебя никто не будет.

Хавьер не сдержал улыбки, вовсе не желая дать сеньорите повод решить, будто он над ней смеется.
- Вам кажется, вы одна думаете о таких вещах? Нееет, - он глянул в сторону берега, прищурившись от солнца, - Все хотят того же. И я. Знаете, как хочется избавиться от этой огромной бороды?
Он нарочно поскреб подбородок, улыбаясь. Чистые рубашки и штаны, цивилизованный вид - все это к концу плавания для матросов становилось роскошью, а на "Санта-Вирхен" Хавьер не мог позволить себе той же аккуратности, как если бы был капитаном своего корабля. Быть может поэтому, из-за неловкости, он тоже избегал слишком много общаться с доньей Инес?

Баркас он видел,  и заметил, как на него посмотрел этот хмырь Иньиго и что-то сказал сеньорите. Вот значит, каналья какие шутки шутит.

- Дон Иньиго пехотный, - хмыкнул Фернандес, - простите его. Он, наверное, не подумал, что предсказать, когда "Санта-Вирхен" войдет в порт, чтобы встретить ее, просто невозможно.

Хавьер снова глянул в сторону, на этот раз на паруса, а потом опять посмотрел на девушку:

- Дон Иньиго расстроил вас этим? Вы немного волнуетесь, верно?

Задавать такие вопросы неприлично, но Хавьер почему-то подумал, что она не обидится на него за это.

Отредактировано Хавьер Фернандес (2018-05-16 23:09:40)

Подпись автора

Вся наша жизнь – это одно грандиозное кораблекрушение, и, если сам не выплывешь, вытаскивать тебя никто не будет.

Фернандес смотрел на "донью Хосефу" и думал о том, что неизвестно еще, кто из них храбрее.
- Бояться не стыдно, если все равно можешь с этим справиться. Только дураки не боятся, сеньорита, - он улыбнулся и снова глянул на проплывающие за бортом берега. Нечего глазеть на девушку так долго, хотя наверняка все вокруг за бесконечное плавание заметили, что он на нее любит подолгу смотреть.

- Разве может кто-то жениться на вас, если вы не хотите? - Фернандес снова повернулся к ней, не скрывая удивления, и осекся, - Понимаю... но не переживайте, мы обязательно придумаем что-нибудь.

Он соврал, конечно, что "понимает". То есть Хавьер понимал, конечно, что она волнуется и боится, но вот то, что этот дон Фелипе все у нее отнимет...

- Знаете, сеньорита... - Он запнулся, потому что называть ее, когда их все равно никто не слушает, "донья Хосефа" Хавьеру с каждым разом становилось все труднее. А надо бы, потому что мало ли что? Пока она сама не разрешит, нельзя ее выдать, - Не сердитесь на то, что я скажу, хорошо? Я сам только что все потерял, и тоже боялся. Я же не железный? Тоже боюсь... Ну так вот. Когда уже ничего не остается, то и страх уходит. И я подумал, может быть, в этом тоже есть смысл? Когда ничего не остается, оказывается, что-то появляется...

Слова и так не складывались, а тут и вовсе закончились. Хавьер замолчал. Все эти размышления про жизнь Фернандесу особо никогда не были интересны. Живешь сегодняшним днем - так проще, а если каждый раз думать, что там, по ту сторону борта, залпа, горизонта... все под Богом ходим. Вот и сейчас он подумал, что зря, наверное, начал этот разговор и только глупость сморозил. Она переживает, это понятно, но словами Хавьер ей точно помочь не сможет, только делами. И когда галеон, наконец, зайдет в порт, тогда Инес это увидит, что он на самом деле хочет помочь. Очень.

Подпись автора

Вся наша жизнь – это одно грандиозное кораблекрушение, и, если сам не выплывешь, вытаскивать тебя никто не будет.

Инес молчала, и Хавьер, наконец, сообразил, что он совершенно  невежливо и даже грубо не дает ей и  слова вставить. Показавшись самому себе невоспитанным типом, который смущает приличную сеньориту, он замолчал и хотел было извиниться, но... как будто еще одно слово станет последним гвоздем в крышку гроба, и донья Инес решит, что он уж совершенно безнадежен. А ему важно, чтобы она так не подумала.

Хорошо, что он оброс, а ветер обдувал лицо, иначе б донья Инес заметила, что он покраснел, а этого с Хавьером Фернандесом сто лет уже не случалось. Этот свежий ветер и ее фраза... Хавьер подумал, что снова впустил в голову ненужные, неправильные и чуть ли не бесстыдные мысли насчет нее. В конце концов, она прекрасна и молода, и разумеется, думает о том, что за судьба ее ждет. Фернандес посмотрел на сеньориту Инес и тепло улыбнулся.

- Не отчаивайтесь, хорошо? - сказал он, надеясь ободрить ее, - Во-первых, обнаружить, что дон Фелипе мерзавец, способный на такое, всегда можно успеть, так что зачем горевать об этом раньше времени, верно? Но даже если он окажется таков... все равно есть два разных пути. Либо мы сделаем так, что у вас что-нибудь появится. Либо... - Хавьер запнулся и зачем-то снова посмотрел на море, - Либо появится тот, для кого это будет неважно.

В том, что такую достойную девушку обязательно полюбит кто-то, для кого будет важна только она сама, Фернандес ни мгновения не сомневался.

Подпись автора

Вся наша жизнь – это одно грандиозное кораблекрушение, и, если сам не выплывешь, вытаскивать тебя никто не будет.

Молчать, стоя рядом с ней, тоже было интересно. Правда, пока они молчали, в голове у Хавьера успел пробежать целый табун мыслей, но он искренне старался выбирать те, что касались их с доньей Инес будущего дела, а все остальные гнал прочь. Например о том, что в Гаване, если вести бегут быстро и если кто-то его узнает, его могут и схватить. Человеком Фернандес был приметным, в Новый свет ходил не раз, так что какая-нибудь неприятная и неожиданная встреча или даже приятная, но теперь ненужная, могла и случиться. Старался он не допускать и лишних мыслей насчет сеньориты, а это было непросто, когда они вот так рядом молчали. Начинало казаться, что им и не нужно много говорить, как будто они давно знакомы и хорошо друг друга знают.

Мыс приближался, галеон уверенно закладывал по ветру, и Фернандес знал, что вот-вот откроется вид на гавань. Интересно, понравится ли Инес?

Он усмехнулся в усы, когда она так искренне задала вопрос.

- Правда. Очень красиво, да? Корабли и эти стены... Разве в таком городе вас может постигнуть неудача?

Сейчас Хавьер, конечно, лукавил. Гавана хоть и была едва ли не самым прекрасным городом Нового света, особенно сейчас, но все равно капитан считал, что она не идет ни в какое сравнение с Севильей или Кадисом, куда он всегда возвращался, как домой. В Гаване он видел новизну, размах, амбиции, но никак не красоту, хотя после длительного плавания и ей был рад. Примерно неделю. Интересно, сколько у них с доньей Инес времени?

Подпись автора

Вся наша жизнь – это одно грандиозное кораблекрушение, и, если сам не выплывешь, вытаскивать тебя никто не будет.

Хавьер увидел баркас и напрягся. Можно было, конечно, подойти к боцману и спросить, кто это может быть, но, во-первых, он отлично знал, что плохо умеет скрывать свои чувства и ненароком может выдать волнение. А, во-вторых, он просто решил остаться рядом с доньей Инес, потому что она волнуется.

Капитан подошел к прибывшему поспешно. Фернандес нахмурился и попробовал разглядеть выражения лиц, но при этом не очень таращиться. Он так на этом сосредоточился, что слишком отвлекся от сеньориты. Хорошо, что она задала вопрос, а то Хавьер рисковал так и стоять, как вкопанный.

- Не знаю... - ответил Фернандес тихо и чуть придвинулся к девушке, он и сам не понял зачем, просто на всякий случай.

Человека этого он не знал. Это мог быть начальник порта, вполне, особенно если галеон перевозил что-то важное. Мог быть и начальник таможни, но чтобы чиновник сам поднялся на борт, для этого недостаточно одного галеона... Фернандес поскреб бороду. Правила могли меняться, чиновники тоже... А он давно не был на Кубе. Если бы разыскивали кого-то, то прислали бы птицу попроще. Даже если бы разыскивали одного беглого капитана - и то, к чему такие церемонии? Да и каков шанс, что этот самый капитан окажется именно тут? На осмотр каждого судна в поисках офицера-дезертира таких стариков не напасешься, а в порту Гаваны в это время кораблей много.

- Не знаю, сеньорита, - шепотом повторил Хавьер, - давайте подождем. Наверняка вот-вот станет ясно.

Подпись автора

Вся наша жизнь – это одно грандиозное кораблекрушение, и, если сам не выплывешь, вытаскивать тебя никто не будет.

При том отчаянном невезении, которое преследовало Хавьера в последнее время, он и не рассчитывал на что-то хорошее. И стоило сеньорам просмотреть в сторону доньи Инес, как Фернандес уже был почти уверен: если среди них дон Фелипе, то это, пожалуй, будет наименьшим из зол. Взгляд человека на девушку и то, как уверенно он к ней направился, и вовсе не оставили сомнений, так что когда сеньор подошел и представился, Фернандес даже не удивился. Он только не удержался и сделал шаг вперед, навстречу, будто хотел оказаться между ними, показать, что он рядом с ней и в случае чего не даст ее обидеть, оскорбить или даже допустить какую-то двусмысленную фразу. Но шаг этот оказался ненужным, и заставил Хавьера почувствовать себя лишним, как только дон Фелипе представился. Он был учтив и ни словом, ни взглядом не сделал ничего дурного. Так что Фернандесу только и оставалось, что смотреть на него прямо и открыто, хоть это и оказалось неожиданно трудно, когда донья Инес сказала, что очарована. Просто вежливая фраза, но внутри неприятно кольнуло, особенно когда сеньор коснулся ее руки.

Донья Инес смутилась и повела себя единственно возможным и достойным образом, потому и Хавьеру ничего другого не оставалось, как вежливо кивнуть и сказать:

- Капитан Хавьер Фернандес, - подтвердил он, - счастливый случай позволил мне оказаться на борту этого корабля. Бой с пиратами и кораблекрушение, увы, не оставили шансов моей команде и мне на возвращение в Веракрус или Картахену, сеньор Каласейте. Но порт Гаваны, смею надеяться, станет для меня возможностью продолжить путь.

Хавьер никогда не был мастером витиеватых речей. Он знал людей, способных, произнося слова, не говорить ровным счетом ничего. Один вид дона Фелипе вселял мысли о том, что Каласейте как раз из таких, потому Хавьер чувствовал себя странно неловко и готов был увидеть во взгляде этого человека и насмешку, и пренебрежение. Но промолчать в присутствии доньи Инес означало бы для него позорное отступление.

- К вашим услугам, сеньор Каласейте, - закончил Хавьер с вежливой сдержанной улыбкой и ответным поклоном.

Отредактировано Хавьер Фернандес (2018-06-13 01:04:12)

Подпись автора

Вся наша жизнь – это одно грандиозное кораблекрушение, и, если сам не выплывешь, вытаскивать тебя никто не будет.

Очень сильно захотелось врезать. Так сильно, что прямо кулаки чесались. Но дать в морду этому человеку Хавьер просто не мог. Из-за доньи Инес, конечно, но еще и потому, что это была Куба. Он явился на Кубу и назвал свое имя, прекрасно понимая, чем это ему может обернуться, потому что наверняка о том позоре, что случился с флотом Бенавидеса совсем недалеко от Гаваны, известно здесь каждой собаке. И уж конечно, адмирал во всем этом - последний, к кому будут претензии, ведь он всегда находил виноватых и всегда выходил сухим из воды. Но имя Хавьера прозвучало, скрываться бесполезно. Если его ищут, то дон Фелипе уж наверняка об этом осведомлен. Взгляды сопровождавших его людей ничего хорошего, как казалось Фернандесу, не обещали. Если же вдруг, по какому-то невероятному стечению обстоятельств и везению (ну, например, адмирал погиб или драпал с Кубы до самой Мексики...) Хавьера прямо сейчас никто не собирается отправлять в тюрьму, то давать повод это сделать он просто не имел права. Так что, сжав кулак, а в нем и собственную ярость, Хавьер спокойно ответил:
- Нуэстра сеньора де ла Антигуа.
Кораблей с таким названием в одном только их флоте было два, а уж сколько их видал порт Гаваны... правда, капитан Фернандес был только у одного. Но изворачиваться в присутствии доньи Инес Хавьер не желал. В конце концов, ей просто не повезло, что она встретила и попросила о помощи человека, которого прямо сейчас могут отправить под трибунал. И сеньорита никак не заслужила, чтобы он оказался еще и трусом. К тому же своим кораблем и в особенности командой, в которой даже матросы были храбрее адмирала, Фернандес по-настоящему гордился.
- Сеньорита дель Праго, смею заметить, совсем не нуждается в опеке. Тот путь, который она преодолела через целый океан, труден и для самых бывалых моряков, дон Фелипе. Ее выдержке стоит поучиться.

Отредактировано Хавьер Фернандес (2018-06-13 01:03:25)

Подпись автора

Вся наша жизнь – это одно грандиозное кораблекрушение, и, если сам не выплывешь, вытаскивать тебя никто не будет.

Хавьер чуть поморщился, когда дон Фелипе взял ее под руку. И почему вдруг так неприятно все это? В конце концов этот человек - ее жених, по крайней мере он так думает... а значит, Фернандес должен безо всяких там смотреть, как дон Фелипе оказывает ей знаки внимания. Но все равно, все равно это было неприятно и захотелось, чтобы он все узнал, чтобы она ему сказала. Но разве может Хавьер, который ей совсем никто, даже думать об этом? Не может.

- Вот так, - ответил он, - Так случается даже с самыми храбрыми командами и хорошими кораблями, сеньор. Даже наша пехота, которой боится и Старый, и Новый свет не может ничего противопоставить ошибкам.

Он подумал, что как раз в этой битве не вся испанцы вели себя храбро, и от этого негодование только сильнее схватывало сердце. Потому что если командование, как адмирал Бенавидес, трусливо, то что хотеть от людей, которые за такими военачальниками должны идти в бой? Хотя за свою команду Фернандесу как раз не было стыдно, да и могло ли быть, когда все его люди полегли в этих морях?

- Вы правы, донья Хосефа, - сказал он, заставив себя отвлечься от мрачных мыслей и сделать вид, что морду этого Фелипе он тоже не заметил, - корабли - как люди, и у них тоже бывают одинаковые имена.

Отредактировано Хавьер Фернандес (2018-06-23 01:16:35)

Подпись автора

Вся наша жизнь – это одно грандиозное кораблекрушение, и, если сам не выплывешь, вытаскивать тебя никто не будет.