Рошфор пожал плечами. Кавуа ситуация явно нравилась. А ему - нет. С другой стороны, Кавуа знал больше: ему, вероятно, эти бумаги что-то сказали, о чем они промолчали графу. И действовать капитан все равно будет так, как привык.

- Я далек от того, чтобы советовать такому человеку, как вы, поберечь себя, - в его голосе прозвучал не вызов, но готовность пересмотреть уже достигнутые договоренности. - Но если вы позволите ему заподозрить, что подозреваете его в чем-то большем, чем мелкие денежные грешки, он вам не скажет ни слова так же, как не сказал бы мне. Какой тогда в вашем участии смысл? Напугать его я могу и сам.

"И я не привык предлагать другим подставляться вместо себя", - эта мысль была неожиданно злой, и Рошфор не стал произносить этого вслух. И потом, д'Эффиа был достаточно важен, чтобы монсеньор мог пожелать его сохранить, даже если дело с его стороны нечисто. У компрометирующих сведений есть много разных употреблений. Хватать его с порога за горло было бы не только плохой тактикой, но и дурной услугой патрону.

- Позвольте дать вам один совет, капитан, - произнес он вместо этого примирительно, - разберитесь с Барнье до того, как идти к д'Эффиа. К тому же, мне самому будет нужно время, чтобы закончить здесь, и устроить слежку за домом там.

Рошфор знал по опыту, как... мешает, сбивает с мысли, когда у тебя есть версия, которой не хочется признавать. И самому ему спокойнее было бы знать, что хотя бы прямо в доме у капитана нет предателя.

- Да.

Кавуа был взрослый человек, опекать его не было никаких причин. Хочет заниматься расследованием с занозой в сердце - его дело. Спектакль Рошфор тоже оценил, но виду не подал - притворство было его епархией, и раз уж его подловили на собственном поле, по крайней мере, пусть радуются в одиночку. Но и доверие оценил тоже. 

- Если у вас есть надежные люди, чтобы организовать мышеловку здесь - мне будет проще со всем прочим. Уверен, у вас найдется в роте несколько человек, не склонных путать арест с дуэлью, - с гвардией у Рошфора отношения были сложные, но несколько простых и стандартных инструкций они, надо думать, в состоянии были выполнить. - И, раз уж вы едете в Пале, капитан, сделайте любезность, сэкономьте эту поездку мне. Нужно осведомить Шарпантье. А также предупредить, что его человек кое в чем замешан, чтобы Шере не доверили ничего лишнего, пока не выяснится его роль в этом деле. И сообщить господину де Клейраку о Варгасе. Он ищет покровительства монсеньора, пусть его проверят обычным образом. И, - Рошфор усмехнулся, - я отнюдь не буду на вас в обиде, если вы не скроете от господина гардеробмейстера свое отношение к кандидату. Но больше я бы ему пока ничего не рассказывал, как вы думаете?

Граф собрал оставшиеся бумаги, которые надо будет позже читать внимательно. Он еще собирался осмотреть оставшуюся часть дома, пока Фонтен добывает сведения.
- Вы видели трех из моих людей. Запомнили всех? Я пришлю кого-то из них, если что-нибудь срочное обнаружится.

Отредактировано Рошфор (2018-08-03 14:04:41)

Сарказм граф демонстративно пропустил мимо ушей.

- Гавр и Кале, - комбинация выскочила по какой-то сложной ассоциации, связанной с предметом его постоянных раздумий в прошлые месяцы. - Подойдет?

Он закрыл шкатулку.
- Покажите мне то укромное место, где лежал этот... кошелек парфюмера, - Рошфор поморщился. От кошелька действительно пахло, как от парфюмерной лавки, а он таких запахов не любил. Но все-таки взял его, вместе с пачкой бумаг, и направился к двери.

Рошфор прошел сквозь знакомую гостиную, где ничего особенно не изменилось со смертью хозяйки, если не считать замытого пола и наскоро закрытое покрывалом, чтобы скрыть пятна крови, кресло. Заглянул в кабинет, окинул взглядом развороченный кусок пола, раскрытые сундуки, немалую стопку бумаг на столе, уже подготовленную комиссаром к отправке, бегло поворошил сложенные платья в одном - между предметов туалета были завернуты мешочки с чем-то намного более увесистым, и их было достаточно много, чтобы попасться под руку сразу. Картина подготовки к отъезду обретала новые краски. И уже составившийся у него план, как видно, требовал дополнений.

Кавуа направился к двери, Рошфор вышел вместе с ним, и, жестом попросив капитана подождать, подошел к все еще прохлаждавшемуся - по виду - возле лошадей Бийо. Лишь очень внимательный взгляд заметил бы, что к тому подходят то нищие, то разносчики с предложениями купить что-то, то уличные мальчишки, которых он от скуки угощает засахаренными орешками - чуть чаще, чем это обычно даже для ладно одетого слуги весьма располагающей внешности, который, явно скучая, держит в поводу четырех отличных лошадей, и не знает чем себя занять, Рошфор коротко с ним переговорил, и вернулся к капитану.

- Около дома спокойно. Главное, что другой слежки здесь нет, - этот вопрос волновал его больше всего, когда он отдавал приказы своим людям. У вас тоже пока спокойно. Насколько у вас вообще может быть спокойно. Вот что, капитан, - они стояли на улице, и никто не мог бы подойти к ним незамеченным, но Рошфор все равно еще понизил голос. - Ваши люди меня не любят. Дайте им инструкции сами. Нам нужен всякий, кто войдет в этот дом. Задержать вежливо, по возможности, если это дворянин. Но без поединков. Пускай возьмут пистолеты, и применяют по назначению, если гость схватится за шпагу. Если явится кто-то, с кем так обойтись им покажется слишком неучтивым в силу знатности или должности - извиняться, ссылаться на меня, на государственную важность, на расследование, клясться, что немедленно пошлют за начальником, и все разъяснится. И действительно сразу же посылать - за вами, и за мной. Надеюсь, - в его голосе скользнул сарказм, - принц крови со свитой сюда не явится. Но..., - его тон снова стал серьезым, - пусть ваши люди знают, что в доме ценности, которые могут попытаться взять и силой. Бумаги я тайком увезу, но деньги и вещи оставлю, с ними возиться некогда.

Если придет какой-нибудь вельможа, или кто-нибудь из "своих", его, возможно, в итоге и не задержат - граф слишком часто сам заставлял стражников нарушать полученные приказы при помощи хорошо разыгранной наглости и надменности, чтобы сомневаться в этом - но пыжиться и орать, как понадеялся Рошфор, ему придется достаточно долго, чтобы проронить хоть что-нибудь интересное. Множества гостей, еще не подозревающих о событии, за какие-то  несколько часов граф тоже не ждал: хозяйка дома была занята приготовлениями, как к балу вечером, так и к отъезду, сколько она могла назначить встреч после этой первой, с Варгасом? Зато легко мог себе представить, что "оставшиеся" в доме бумаги могут попытаться как выкрасть, так и отбить - и, если предположить, что организатор убийства о них знал, то это могло произойти скоро.

Отредактировано Рошфор (2018-08-04 15:33:33)

Рошфор вздохнул. Об отношении гвардии было ему известно. Нельзя сказать, чтобы это его очень задевало, но мешало в последнее время сильно.

- Я не сомневаюсь, что ваши люди выполнят свою задачу безукоризненно, если будут хорошо понимать, что они занимаются не моим делом, а вашим, - произнес он подчеркнуто вежливо, но и гораздо более жестко, чем до сих пор позволял себе.

Если бы не этот граф де Ла Фер, которого Кавуа решил защищать, Рошфор не стал бы идти на столь экстренные меры. Но для того, чтобы появился хотя бы шанс спасти от ответственности убийцу, организатора нужно было не просто найти, а найти срочно. И не только найти, но и с очевидностью доказать, что тот, первый, был только слепым орудием - а для этого требовались сведения. Сведения, черт возьми, а не мертвые свидетели и раненные гвардейцы. Или наоборот - сбежавшие свидетели, и мертвые гвардейцы, как это случилось в последний раз не так уж давно с людьми Клейрака. 

- Если я сам попрошу их быть осмотрительнее, их это только подзадорит, - Рошфор все-таки решил несколько смягчить только что сказанное.

Причин хватало. Он был для них чужаком. Он не был для них военным. Он не нашел вовремя предлога обменяться ударами шпаги с двумя или тремя - на что были свои причины - хотя и понимал тогда, что это могло бы исправить дело. Их трения с Кавуа сами по себе были естественными: было время, когда Рошфор был единственной шпагой монсеньора, потом перестал быть не только единственной, но и первой, но когда безопасность Ришелье вообще перестала его касаться, перейдя в руки тех, для кого это было главной обязанностью, он не принял это легко, и был поначалу настроен не слишком-то дружелюбно. Всего этого доставало бы для некоторого отчуждения, но не для глухой вражды. По-настоящему с гвардией его поссорил Шере. И сейчас, когда Шере вдруг появился еще в одном деле, где его и следа не должно было быть - в очередном, черт возьми - эта мысль вдруг произвела на него самое неприятное впечатление.

Их мысли текли в одном направлении. Рошфор удивился бы, если бы узнал, что кроме того они вели к одному и тому же человеку, но то, что Кавуа впервые сделал хоть что-то, чтобы сократить некстати пролегшую пропасть между собственной отраслью графа и гвардией, само по себе уже значило очень много. Попытаться разузнать по своим каналам, что, собственно, о нем самом говорят гвардейцы, Рошфор тогда, конечно, не преминул. Но когда узнал, было уже поздно: ему было запрещено заниматься Шере, и, поскольку он не пожелал просить разрешения нарушить запрет, из послушания ли, из гордости, или из страха быть заподозренным в мелкой мстительности, разобраться ни в чем стало невозможно. В любом случае, сейчас появился шанс разбить лед умолчаний, и им грех было не воспользоваться.

- Я тоже хотел бы, чтобы в гвардии понимали, что ваши дела и мои - в одинаковой степени дела монсеньора, - медленно произнес Рошфор; все предыдущее давалось ему проще, но оправдываться в том, чего не совершал, было до крайности против... вообще всего; всей его натуры. - Но я начинаю подозревать, что этот раскол - не случайность, и не одно наше упущение. Вы помните, с чего это началось? Я напомню, с Шере. С того, что ваши люди сочли моей провокацией, бестактной и унизительной. Я не собираюсь доказывать вам, что эта выходка не в моем духе, но вам никогда не приходило в голову, как глупо было бы со стороны монсеньора именно в этот момент поручить мне проверить гвардию?

По сотне причин. Потому, что соперничество и ревность и так еще не сошли на нет. Потому что еще не закончилась череда покушений на его высокопреосвященство, и сотрудничество между охраной и секретными службами как никогда было необходимо. Потому, что поручать заботу о надежности охраны человеку, который вырос в твоем доме, было бы все равно, что не заводить профессиональной охраны вообще. Потому, что, насколько Рошфор знал, вообще не в характере кардинала было сталкивать лбами ближайших своих помощников. Потому - можно было только надеяться, что этого Кавуа не видел - что он сам тогда после Брюсселя большую часть времени ходил как замороженный, не чуя земли под ногами, не то, что реакции окружающих на его выражение лица и тон, и приходя в себя лишь когда это было необходимо для выполнения поручений.

- Имейте это в виду, когда будете говорить с Шере, - завершил граф, не вдаваясь в дальнейшие подробности; о том, как Шере перешел под его ответственность, избавившись от внимания Рошфора, Кавуа должен был помнить и сам. - И, если вы сами еще не отказались от этого намерения - подумайте, прежде, чем вы покажете ему записку с именем вашего друга.

Рошфор слегка наклонил голову - он выскочил на улицу без шляпы, намереваясь вернуться в дом - показывая таким образом, что готов проститься, и не ожидает немедленного ответа.