Граф де Люз не был в восторге от своей новой службы.  Он принял дарованную ему должность, прекрасно понимая, что отказываться в его положении нельзя, но  она была гораздо ниже и его личных способностей, и того, что полагалось бы одному из Монморанси, уже показавшему себя и на военном, и на гражданском поприще.  Для юноши средней знатности, мечтающего о придворной карьере, место было в самый раз. Но Бутвиль тяготился необходимостью просиживать долгие часы в комнате, отведенной для офицеров свиты, выслушивать бесконечные соленые, но не смешные, на его взгляд,  истории своих сослуживцев, попивать вино и играть в карты - просто от нечего делать - в ожидании, когда королю заблагорассудится дать кому-то из них поручение.  В этом было что-то лакейское,  и только надежда на предстоящую кампанию удерживала графа от  резких высказываний и неосмотрительных поступков.
        На этот раз Бутвилю выпала очередь дежурить ночью, и  хотя большую часть темных часов он  продремал, настроение у него было скверное и вид усталый.  Подходя к дому, он думал о том, как сейчас застанет жену еще в постели, и они вместе позавтракают, а потом можно будет пойти куда-нибудь погулять с Эмили - редкое удовольствие в последнее время.  Но в прихожей утешительные планы графа перечеркнул заспанный лакей хозяйки дома, крайне удивив  его сообщением, что "вас в гостиной дожидаются".  По лицу лакея было видно,  что ему очень хочется узнать, зачем это племянница хозяйки прибежала с утречка,  и Бутвиль открыл дверь гостиной не раньше, чем лакей удалился.
         - Мадемуазель де Лекур? Чему обязан вашим столь ранним визитом?

Бутвиль, сняв шляпу, ответил на реверанс девушки учтивым наклоном головы, но к светским беседам он не был сейчас расположен и уже готовился, извинившись, удалиться в спальню, но и слова Софи, и волнение,  сквозившее в её интонациях, немедленно насторожили его.  В то, что  жены нет дома, он поверил - иначе она уже вышла бы в гостиную, или приняла бы гостью в спальне.  Но куда и зачем? Февральское утро - не самая привлекательная пора для дамских прогулок, да и для светских визитов не время...  Эмили, конечно, могло вздуматься что угодно, однако мадам д'Анси явно не годилась  на роль спутницы мадам де Люз в её неожиданных выходках... 
        - Вы хотите сказать, мадемуазель, что, придя так рано, не застали  моей супруги дома? -  спросил он, подойдя ближе и пытливо разглядывая Софи. - И мадам д'Анси ушла вместе с нею? Простите, но это звучит несколько странно.  И что, собственно, заставило вас искать их общества? С вами что-то случилось?

Бутвиль понял, что сон и отдых отменяются.  Глубоко вздохнув, он положил шляпу на стол, снял плащ и бросил его туда же. Эти привычные движения помогли ему сдержать вспышку чувств, всегда возникавших у него, когда что-то случалось с Эмили. Точнее, когда она - снова и снова! - нарушала границы благоразумия, испытывая на прочность его любовь.   
          - Мадемуазель, прошу вас, успокойтесь! -  граф ободряюще улыбнулся и указал на кресло, стоящее у камина. - Присядьте и расскажите мне все, что вас тревожит.  Говорить правду всегда легче, чем придумывать благовидные объяснения странным поступкам.   А мадам де Люз мастерица устраивать такие странности, и для меня это не секрет и не новость.   И постарайтесь по возможности избегать лишних слов, говорите по существу.
          Надо было бы с этой милой и скромной девушкой вести себя полюбезнее, но Луи-Франсуа  слишком устал, чтобы тратить силы на вежливость.

Ну почему женщины, даже вполне разумные, неспособны внятно излагать события? Кто "он", кого "его", кто кого встретил, кто был ранен?  Бутвиль слушал, покусывая губы от досады. Единственное, что он понял даже слишком хорошо - это присутствие шевалье Ронэ при мадам де Люз в качестве супруга  и упоминание о мужском костюме Эмили.  Хоть он и дал себе однажды слово, что перестанет возмущаться эскападами жены, что его это больше не должно задевать, но пока так и не научился воспринимать Эмили как чужую женщину, и каждое слово  девушки, не имевшей ни малейшего представления о семейных сложностях графа де Люз, впивалось ему в душу как острые колючки.  Но взорваться, открыто проявить раздражение нельзя было никак -  ведь Софи де Лекур ни в чем перед ним не провинилась...
         Бутвиль стиснул кулаки, сообразил, что забыл снять перчатки, и позволил себе только сорвать их резким движением и бросить, не глядя куда. 
         -  Что означают все эти странные события, сударыня, я знаю не больше вашего. За время моего отсутствия госпоже де Люз могло прийти в голову множество заманчивых планов.  Но позвольте осведомиться, почему всё это так вас взволновало, что вы  явились сюда? Быть может, вы знаете еще что-то?

- Первое убийство я совершила уже давно! - сверкнула глазами на мужа графиня. Она была готова повиниться, понимала его встревоженность, - о, сама бы на его месте она была бы вне себя! - но почему такая несправедливость?! - Шевалье де Ронэ ранен, потому что хотели убить вас! И если бы не он, вы остались бы вдовцом, чему, как я вижу, вы были бы рады!
Теперь несправедливой была уже она, но, раз закусив удила, мадам де Бутвиль остановиться могла с большим трудом. В запальчивости она даже не поняла, что Луи-Франсуа откуда-то знает о ранении бретера. И почему-то обращается к присутствующей здесь зачем-то мадемуазель де Лекур.
- Пустите, мне больно! - Эмили дернула локоть и шагнула в сторону спальни.

- Если сообщить вам больше нечего, - Бутвиль старался говорить спокойно с девушкой, которая перед ним ни в чем не провинилась, - не смею вас более задерживать.  Простите за неучтивость, но я должен вас покинуть  -  мадам де Люз нуждается сейчас в моей помощи. Надеюсь, вы понимаете, что не стоит рассказывать в гостиных о том, что вы здесь увидели. И примите на прощанье мой совет, мадемуазель: не подходите к шевалье де Ронэ ближе чем на полмили.  Общение с ним ни одну женщину не доведет до добра!
          Исчерпав на этом всю доступную ему в данный момент любезность, граф повернулся к гостье спиной и, взяв жену за руку, поспешно втащил ее в спальню, пока кто-то из обитателей дома не увидел, в каком она состоянии.
          - Вам нужно умыться и переодеться, - сказал он бесцветным голосом, плотно закрыв дверь. -   Не будем звать слуг, я вам помогу.   
         Подойдя к умывальному столику, он налил воды из большого кувшина в тазик, попробовал пальцем.
         - Холодновато... Но зато так вы скорее придете в себя и, надеюсь, сумеете более вразумительно, чем наша утренняя гостья, объяснить, что произошло на этот раз.

Отредактировано Бутвиль (2018-07-22 22:02:25)

Смотреть на Эмили в таком состоянии было больно. И эта боль мешала Бутвилю осознать суть её слов.  Наверно, следовало бы, как всегда, обнять, поцеловать, утешить, но у Луи-Франсуа не было сил следовать душевным порывам. Слишком часто он надеялся, что после очередного всепрощения жена поймет его чувства и перестанет его мучить, но  надежды не сбывались, и хотя любовь не угасла, но скрывалась теперь под немалым слоем остывшего пепла.
        - Я понял только то, что Теодор ранен и что вы снова рисковали головой, - устало сказал он, присев на край кровати. - Будьте добры, умойтесь, успокойтесь и расскажите все с самого начала.
        Эмили кинула прямо на пол плащ, стянула перчатки, потом берет, позволяя кудрям, которые и так уже торчали из под берета во все стороны, рассыпаться по плечам, бросила все это на табурет, и, кусая губы, принялась расстегивать пуговицы камзола, стараясь упорядочить в голове то, что недавно произошло.
Потом вздохнула и изложила события четко и ясно, как будто действительно отчитывалась перед Давенпортом. По порядку и без лишних слов, начиная с того, как на приеме к ним с бретером подошла госпожа де Зайдо. Как они договорились встретиться и пошли к Зайдо в дом, как он хотел отдать сумку Бутвилю, и вдруг появились незнакомые люди — все до того, как она оставила Ронэ у него дома и пошла за мужем в королевскую ставку.
Камзол тем временем лег на тот же табурет, и мадам де Бутвиль, усевшись на кучку одежды сверху, принялась неловко стягивать сапоги.
      - Вот теперь все понятно, - глубоко вздохнув, сказал Луи-Франсуа, когда донесение Эмили подошло к концу.  - Ничего нового...  Вы всегда вдохновляетесь самыми лучшими помыслами и столь же неуклонно избираете для исполнения их самые неверные средства.  Но сегодня вы превзошли саму себя.
         - Почему? - совершенно искренне удивилась Эмили. Глупостей она, конечно, сделала в своей жизни достаточно, но сегодняшнюю историю глупостью не считала — ведь Луи-Франсуа был жив и здоров... А с бумагами он разберется...
         - Да  потому,  дитя мое, что о любом – понимаете, о  любом деле, слухе, сплетне, подозрении – в общем, обо всём, что так или иначе касается дома Монморанси, должен в первую очередь узнавать я!  И действовать должен тоже я. "Вы решили, что я лучше знаю"...  Как великодушно с вашей стороны! Но почему, почему вы решили это, когда уже попали в переплет, когда случилась  беда? Я не маленький ребенок, не калека и не дряхлый старец,  чтобы вместо меня   действовали другие, и уж тем более женщина! Если сочту нужным просить кого-то о помощи, о поддержке – попрошу.    При необходимости я обратился бы к вам, даже к этому вашему Теодору, да. Но  звать постороннего человека, не известив меня, решать за меня, – это унизительно, оскорбительно, неужели вы не понимаете? Мужчина, которого  защищает жена…  И к тому же вы рискнули жизнью своей и другого человека, пусть враждебного  мне, но по какой-то немыслимой причине верного вам.   И это теперь – на моей совести!  Вы хотели сделать из меня всеобщее посмешище?     Уверен, что не хотели. Но именно это у вас получилось!

Главное неудовольствие было высказано, и настроение Бутвиля изменилось. Глядя на то, как Эмили разоблачается и моется, он подумал, что любая из знакомых ему дам выглядела бы в подобных обстоятельствах нелепо и смехотворно, а вот ей ни растрепанная прическа, ни запачканная одежда ничуть не вредит.  И ни капли кокетства, сама естественность...  Он уже готов был сказать жене об этом своем наблюдении, но тут ее вопрос заставил его удивленно поднять брови:
         - Мадемуазель де Лекур? Понятия не имею. Я пришел и застал ее тут. Она пыталась меня о чем-то предупредить, говорила про вас... Я слишком устал, чтобы разбираться в бессвязном девичьем лепете ранним утром. И я думал, это вы мне объясните!

Отредактировано Бутвиль (2018-07-26 20:35:38)