Первую половину пути в Пале-Кардиналь все молчали, даже балагур дон Пабло, но около Нового моста дон Антонио, наконец, взял себя в руки и пересказал для своей свиты, а также для благоразумно помалкивавшего Корнильона, ту версию его приключений, которую он допускал возможным рассказывать. Разумеется, в кабак в этой версии ни королеву, ни ее придворную даму никто не звал - целью прогулки была якобы выловленная в Сене русалка. Дон Энрике, коего, казалось, ничуть не смущала необходимость ехать позади дона Пабло, тут же припомнил, что что-то такое слышал - буквально в четверг.

- А, - вздохнул дон Антонио, мгновенно прикинув варианты, - тогда вы могли бы быть в числе тех молодых людей, которые заключили это пари с доном Иларио - нет, молчите, я не хочу знать.

Послышались смешки, дон Энрике принял вид разом смущенный и лукавый, и маркиз обменялся быстрым взглядом с Манолито.

Какую историю дон Иларио поведал сеньоре де Мондиссье, чтобы убедить ее к нему присоединиться, дон Антонио, по его словам, так и не узнал, но в роли ее величества должна была выступить некая особа, не обремененная излишками добродетели - и это, вообще-то, было неуважением к сестре Его Католического Величества. Испанцы тотчас же согласились, Корнильону досталось несколько укоризненных взглядов, и маркиз завершил рассказ на минорной ноте, поведав своим спутникам о гвардейцах кардинала, попавшихся в ловушку, поставленную для других, и об исходе последовавшего поединка - благоразумно умолчав при этом о судьбе обеих женщин. Дон Гутьерре, не блистая особым умом, отличался, тем не менее, добрым нравом, и в свите его скорее любили, отчего Корнильону пришлось перенести еще несколько гримас, хотя по выражению лица француза невозможно было сказать, задели ли они его и понял ли он вообще, что от него ждет его покровитель.

- В общем, - подытожил дон Антонио, - я надеюсь, что наследника знатнейших родов Франции и прямого потомка Шарлеманя можно будет обменять на нашего дона Гутьерре.

К этому времени они подъехали к главному входу кардинальского дворца, и дон Антонио, представившись дежурному гвардейцу, осведомился, не примет ли его сеньор капитан. Четвертью часа позже, оставив Корнильона в кордегардии под присмотром своих людей, маркиз вошел в кабинет Кавуа.

Подпись автора

Да ни словечка в простоте, моя прекрасная

По совести говоря, дону Антонио не хотелось ни вина, ни арманьяка, но чашку горячего шоколада ему бы предложили разве что у ее величества, а дипломат, как он сам говорил когда-то Манолито, не только говорит то, что от него хотят слышать, но и любит то же, что и собутыльник. Арманьяк ему до сих пор никто не предлагал, и выбор был совершенно очевиден.

- Сеньор капитан, - с чувством сказал он, ответив на все приветствия и ответно заверив своего собеседника в самых лучших чувствах, - арманьяк это было бы великолепно. Есть ли у вас новости от сеньора кардинала? По моим последним сведениям, на конец января у его величества все было благополучно, и дороги, как сказал мой курьер, вполне приемлемы.

Обмен новостями был одной из причин, по которой Корнильон нашел маркиза в Люксембургском дворце, и оттого сейчас он был готов пересказать и известия, полученные от особого посла Его Католического Величества дона Агустина де Арагона, и то, что ему поведала королева-мать - хотя заговорил об этом только для того, чтобы не сразу переходить к делу. Кавуа, как и следовало ожидать, не замедлил проявить любопытство, но без той настойчивости, которая усложнила бы дону Антонио его задачу, и найти подходящий момент оказалось легко:

- Я позволю себе выразить вам свое сожаление о смерти вашего человека.

Подпись автора

Да ни словечка в простоте, моя прекрасная

Если у дона Антонио и возник соблазн уточнить, не перенесли ли дона Гутьерре на какую-нибудь рыночную площадь, этот порыв он благополучно подавил. Где бы Кавуа его ни оставил, спорить можно было, что он позаботился об охране, и в любом случае, играть в осаду вражеской крепости в центре Парижа маркизу не позволяли ни его возможности, ни его роль.

- Я чрезвычайно вам благодарен, - очень серьезно ответил он. - Дон Гутьерре - отпрыск древнего рода, было бы более чем печально потерять его из-за глупой выходки его французского приятеля. Так вы говорите, бедняга слишком плох для разговоров? Легкое?

Вопреки тому, что он объяснял Корнильону перед тем, как тот решил спорить со своим покровителем, маркиз оценивал жизни и благополучие двух своих людей очень по-разному и если выручать сына старого друга от него требовали и долг, и честь, то безвременная кончина француза устроила бы его чуть более чем полностью.

Подпись автора

Да ни словечка в простоте, моя прекрасная

О ранении дона Гутьерре дон Антонио знал от Корнильона, и то, сколь мало тот тревожился о его здоровье, позволяло заключить, что за жизнь его тоже можно не опасаться. Однако от осознания, что, если он сам не дал понять, сколько ему известно, то и сеньор де Кавуа столь же успешно сделал вид, что почти ничего не знает, маркиза тотчас отвлекло следующее замечание капитана - слишком неожиданно оно было.

- Свита ее величества? - с неподдельным изумлением повторил он. Не в Лувре же?.. Спорить можно было, дона Гутьерре не потревожили также и швейцарцы королевы-матери, мушкетеры его величества и посол Венецианской республики - но вряд ли по той же причине. - А почему они должны были его побеспокоить? Там же не было никакой королевы…

Придерживаясь принципа quid pro quo в отношениях с теми, кого он уважал, дон Антонио скрупулезно присовокупил к своему вопросу нечто, похожее на ответ.

Подпись автора

Да ни словечка в простоте, моя прекрасная

Женщина, способная заставить королеву броситься к ней на выручку, многого стоит. Та, которой не надо об этой помощи даже просить - еще больше. А в тех обстоятельствах, в которых оказалась ее величество… Дон Антонио подумал о любви и покраснел бы, если бы еще умел. Представлять себе такое - о сестре своего монарха?

Но это объяснило бы, как она сумела покорить и Кристину Французскую, и Анну Австрийскую…

Усилием воли маркиз заставил себя сосредоточиться на своем собеседнике и том деле, которое привело его сюда. Если «там» ее величества не было…

- Позвольте, - сказал он с хорошо разыгранным недоумением, - «спасли»? Но право… вы уверены, что это не какое-то недоразумение?

- Но вы же сами упомянули... хмм... некую глупую выходку? - вернул Кавуа любезность. - Когда молодые люди из хороших семей попадают в неподходящее общество, немудрено оказаться в сомнительном положении.

- Мне известно о произошедшем только со слов сеньора де Корнильона, - дон Антонио позволил себе еще один глоток, такой же маленький как предыдущие, - и я буду благодарен вам за уточнения.

Арманьяк, как оказалось, сильно уступал вину по вкусу, но немало выигрывал по крепости, а голова маркизу была нужна как никогда ясная.

Подпись автора

Да ни словечка в простоте, моя прекрасная

Капитану дон Антонио искренне посочувствовал - обвинение такого рода из уст королевы… Господи, она поехала за ней - с обвинениями!.. Можно было думать все что угодно о ее неосторожности, но нельзя было отказать ей в храбрости - пусть сам маркиз ставил эту добродетель отнюдь не на первое место.

- О, - рассмеялся он, - право. Насчет дамы я могу вас разуверить. Это не дама, и в Лувр она вхожа еще меньше чем шевалье де Корнильон. Это была на редкость дурацкая выходка, сеньор капитан, я приношу вам свои извинения за него, пусть даже дон Гутьерре за эту глупость уже заплатил. Он подтвердит, конечно, что ни о каком похищении речи не было… когда сможет говорить, разумеется.

Но какой-то след на репутации Кавуа, верно, останется, и это было… неприятно. Дон Антонио был вполне в состоянии уничтожить чье-то доброе имя ради своих целей, но не так, не из мелочной мстительности.

Подпись автора

Да ни словечка в простоте, моя прекрасная

Дон Антонио лишь покачал головой. Странным образом они с Кавуа превратились в сообщников - почти союзников.

- Шевалье сказал, что из Лувра он немедленно поехал ко мне, - ответил  он. - Ни в коей мере не извиняя его поступок, я могу понять его тревогу за сеньору де Мондиссье. А прося ее величество о помощи, он не мог, конечно, признаться в том, в какую авантюру он втянул ее подругу. С вашего разрешения... я попросил бы дона Гутьерре принести извинения ее величеству так же публично, как было сделано обвинение... если вы не собираетесь разрешить это дело каким-то иным путем.

Извинения, разумеется, будут приняты, и дон Гутьерре останется в Париже - что было куда больше того, на что надеялся маркиз, начиная этот разговор. Донье Луисе несказанно повезло, что сеньор капитан хотел избежать скандала ничуть, похоже, не меньше королевы, и указывало это на редкостную политическую хватку - другой поторопился бы порадовать патрона, о нелюбви которого к ее величеству болтал весь Париж, и развязал бы настоящую войну.

Подпись автора

Да ни словечка в простоте, моя прекрасная

Первым, и благополучно подавленным порывом маркиза было сообщить своему собеседнику, что для того, чтобы преследовать какие-то цели, их нужно сперва себе поставить, и легкая улыбка, тронувшая его губы, была вызвана именно этой мыслью. Затем он потянулся за печеньем и задержал руку над блюдом, выбирая подходящее.

- Мои цели, вы хотите сказать? - осведомился он с несвойственной ему обычно прямотой, в которой мог винить равно арманьяк и проснувшуюся осторожность. - Или чьи-то еще? Мне будет сложно убедить кого бы то ни было, что ни сеньор кардинал, ни я к числу недоброжелателей сеньоры де Мондиссье не относимся - хотя бы потому, что она, как вам, бесспорно, известно, не пытается влиять на привязанности ее величества.

Любовь, у женщин, определяет политические взгляды, и сеньор капитан мог бы напомнить своему невольному собутыльнику, что любой, кто мог бы повлиять на привязанности фаворитки, определил бы и политику королевы - но женщин не соблазняют, пытаясь от них избавиться.

Подпись автора

Да ни словечка в простоте, моя прекрасная

Дон Антонио не мог не восхититься - даже если сеньор капитан полагал, что ее величество отправилась на эту загадочную прогулку не по своему желанию, а с нелегкой руки сеньора де Корнильона, нужно было обладать очень необычным складом ума для того, чтобы предположить во всем этом интересы третьих лиц в отношении сеньоры де Мондиссье.

- Я предположил бы, - сказал он, выбирая наконец кораблик из песочного теста, - какую-то даму из окружения, уже пользующуюся каким-то влиянием, которое кому-то кажется недостаточным. Впрочем, некоторые люди могут полагать, что освободившееся место в человеческом сердце может быть занято так же легко, как место в штате Малого двора, а некоторые люди - и особенно те, кто склонен недооценивать слабый пол - могут даже думать, что могли бы подсунуть в свиту королевы свою ставленницу. Но, как вы сами и сказали, сеньор капитан, сеньор де Корнильон в Париже совсем недавно…

Он едва не добавил, что все известные ему знакомства шевалье были с людьми сеньора кардинала, но это было бы избыточно - намека на людей, презирающих женщин, более чем хватало для его целью. По чести, маркиз был бы готов даже приплатить сеньору де Кавуа, если бы тот избавил его от Корнильона - но ни в торговле, ни в дипломатии прямой путь к цели не является наиболее быстрым.

Подпись автора

Да ни словечка в простоте, моя прекрасная