Выслушав приказ, сержант де Неренн молча поклонился и покинул капитанский кабинета вслед за Мирабелем. Если судить по его равнодушной физиономии, то препровождать людей в Бастилию было для него каждодневным занятием, и от сегодняшнего ареста он ничего из ряда выходящего он не ждал. Что, впрочем, было отчасти верно - только безумец стал бы сопротивляться аресту во дворце кардинала, пусть и далеко не таком многолюдном, как обычно, и Неренн даже не стал никого искать для своего поручения, рассчитывая на тех, кто окажется поблизости.

Обнаружив в кордегардии всю свиту испанского посла, Неренн встревожился и быстрым взглядом пересчитал своих. Четверо: Ла Брос, сверливший испанцев мрачным взглядом, новичок Биссье, похабник и остряк Жентильи и молчаливый Сен-Элуа.

Долго беспокоиться ему, однако, не позволили: г-н посол поманил к себе свою свиту, и Неренн кашлянул.

- Господа, прошу внимания. Господин де Корнильон, по приказу господина де Кавуа вы арестованы. Будьте любезны отдать мне вашу шпагу.

Взгляды испанцев, скрестившиеся на одном молодом человеке с тем, чтобы тут же перейти к лицу Мирабеля, ясно показывали, к кому обращена эта вежливая просьба.

Отредактировано Провидение (2019-02-05 01:59:35)

Жизнью шевалье де Корнильон был, несомненно, обязан отсутствию в Париже кардинала, потому что в роте отлично знали, с каким неодобрением капитан де Кавка относится к острым предметам в недостаточно подготовленных руках где бы то ни было неподалеку от своего патрона. Но кардинал находился если не на полпути в Альпы, то достаточно к ним близко, чтобы явившееся на свет оружие ничем ему не угрожало, и оттого Биссье и Сент-Элуа, хоть и извлекли оба свои пистолеты, пускать их в ход не спешили, а Неренн еще и вульгарно свистнул в два пальца, привлекая внимание и так же быстро обнажившего шпагу Жентильи, и отпрянувшего, но также взявшегося за эфес Ла Броса.

- Господин капитан приказал задержать, - многозначительно напомнил сержант, пристально глядя на испанцев.

- Мартель, - сквозь зубы сказал Ла Брос, по лицу которого очень ясно читалось сейчас, что думает он не об аресте.

- Ну, - с мнимой нерешительностью заметил Жентильи, - мертвый, он никак не сможет не задержаться.

- Сеньор маркиз? - негромко спросил кто-то из собравшихся вокруг г-на посла молодых людей.

Что тот ответил и ответил ли вообще - сержант не расслышал, но на помощь к г-ну де Корнильону никто не бросился.

- Может, он кому-то нужен, - Жентильи явно обнаружил в происходящем повод позубоскалить, - я вот точно знаю, что некоторые дамы не любят развлекаться с покойниками.

- Достойный господин де Корнильон, - сказал сержант, извлекая шпагу вслед за товарищами и краем глаза продолжая наблюдать за испанцами, - мы понимаем ваше огорчение…

- …но безнаказанным вы не останетесь, - перебил Ла Брос, подбираясь ближе - пусть еще и не на расстояние выпада, но уже оказываясь слева от Корнильона, в то время, как Жентильи проделал тот же маневр справа - благо до обоих углов места вполне хватало.

- Но, - хмуро поправил Неренн, - мы не хотим превращать арест в фарс.

- Очень хотим, - хохотнул Жентильи. - Биссье, да бросьте вы пистолет! Так куда веселее!

Отредактировано Провидение (2019-02-08 03:17:48)

На лице Ла Броса читалось разочарование - он очевидно рассчитывал, что не в меру самоуверенный петушок бросится в атаку, и готов был в равной степени и парировать, и атаковать с тыла. Биссье, последовав меж тем совету товарища, сунул пистолет за пояс и извлек шпагу.

- С тех пор, как вы здесь появились, сеньор, - парировал Жентильи, по акценту Корнильона предположивший, как видно, что тот был испанцем, - хохочет даже простонародье.

Неренн с трудом превратил смешок в кашель, но остальные ухмылялись почти открыто, и оттого новая попытка Корнильона вывести гвардейцев из равновесия успехом не увенчалась - только Сент-Элуа побагровел и также сменил пистолет на шпагу.

- Непременно, сударь, - с откровенной насмешкой в голосе отозвался Неренн. - Как вас выпустят из Бастилии, так и решимся. Господа, прошу вас не увлекаться. Кому крылышко, кому ляжку?

Г-н де Кавуа бы такой арест не одобрил, но его тут не было.

В былые времена такая готовность обнажить оружие несмотря на неминуемый и  позорный проигрыш вызвала бы, может, не такие презрительные взгляды как те, которыми пятеро гвардейцев наградили мнимого испанца - но подобные былые времена, очень может быть, никогда и не существовали вовсе.

- Хвостик, - пропел Жентильи, подступая ближе, - мне хвостик, пожалуйста.

- А мне пятачок, - Биссье с обманчивой мягкостью шагнул навстречу, обозначая укол в лицо, который мог с равной легкостью продолжить и превратить в финт.

- Пальчик, - не смолчал Сент-Элуа, направляя свой клинок в руку Корнильона, и Неренн, не выдержав, добавил: - Ножку позвольте, мадам.

Ла Брос промолчал, но подступил к окруженному противнику одновременно с остальными - единственный из всех, пожалуй, кто метил в сердце.

Свита сеньора маркиза и сам он, как ни странно, не ретировались, но остались молчаливыми наблюдателями - хоть и не все, по-видимому, понимали реплики, которыми обменивались французы.

Если бы капитан де Кавуа присутствовал при этом аресте, он оценил бы, с какой выдержкой его люди подошли к делу. Корнильон, очевидно, принял названные и указанные ими цели к сведению, и они не стали его разочаровывать - только что Неренн нанес укол в руку, а Сент-Элуа - в правое бедро, почти в ту же точку, что и коловший сзади Жентильи, для чего Сент-Элуа пришлось так вывернуть руку, что любой учитель фехтования прочел бы ему нотацию о вреде симметрии. При всем своем зубоскальстве, Жентильи воздержался, однако, от самой очевидной и оскорбительной цели, а Ла Брос, при всех имевшихся у него счетах, двигался все же не как человек, твердо намеренный убить, и сторонний наблюдатель мог бы предположить даже, что гвардейцы пытаются продлить развлечение.

- Право! - возмутился один из испанцев, пришедший, похоже к тому же выводу, и положил руку на эфес. - Они его арестовывают или шпигуют?

Вместо того, чтобы не устоять на подкашивающихся ногах или уронить шпагу из раненой руки, молодой человек попытался снова атаковать - не то Ла Броса, не то Биссье - и немедленно получил еще пару уколов: один в правое предплечье и второй - в правое плечо.

- Ему мало? - не поверил Неренн.