Французский роман плаща и шпаги |
|
В середине января Французскому роману плаща и шпаги исполнилось 17 лет. Почитать воспоминания, связанные с нашим пятнадцатилетием, можно тут.
Продолжается четвертый сезон игры. Список желанных персонажей по-прежнему актуален, а о неканонах лучше спросить в гостевой. |
Текущие игровые эпизоды:
Текущие игровые эпизоды:
Текущие игровые эпизоды: |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Французский роман плаща и шпаги » Часть III (1629 год): Жизни на грани » ...Совершить то, чего не знает Бог. Май 1629 г.
Да, человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чём фокус! (с) Воланд
Реми Барнье: пока неизвестно
Андре де Фурнье: Какими намерениями вымощена дорога в рай? Май 1629 г, Париж
Разум, единожды раздвинувший свои границы, никогда не вернется в границы прежние.
Это был обычный майский день... Ничто, как говорится, не предвещало.
Утро Барнье провел вместе с Арно, в небольшом домике, который они снимали для частной практики и иных дел, не слишком благовидных с точки зрения закона и христианской морали.
Сегодня страдала только нравственность - два эскулапа штопали шлюху, подрезанную клиентом этой ночью. Та, на удивление, пыталась проявлять скромность, но ремни и опиум сделали свое дело и Арно без помех сшил все, что нужно, под ехидные комментарии своего наставника.
А после обеда, когда хирург всерьез вознамерился подремать дома с книжкой, примчался слуга с сообщением, что его разыскивают, но непонятно кто, зато по рекомендации господ д'Авейрона и Лавардена.
Откуда в этой истории взялся д'Авейрон, Барнье понял сильно позже, а пока, заподозрив, что его подопечные гвардейцы опять вляпались во что-то, отрицательно влияющее на состояние гвардейских шкур, отправился искать пострадавших.
На место действия он прибыл почти к шапочному разбору - толпа успела разойтись, за исключением нескольких кумушек, а труп как раз куда-то волокли. Как выяснилось, на задний двор одного из местных домов.
Если бы не шевалье де Лаварден, которого хирург обнаружил тут к огромному своему облегчению, Барнье так и не понял бы, зачем его звали - пострадавший был безнадежно мертв, и тут нужен был кто-то, способный повелеть нечто вроде "Встань и иди!", а не военный хирург. Священник тут тоже нашелся, но поднимать павших не торопился.
Выслушав гвардейца, Барнье решил не беспокоить мадам де Вейро, и вместо этого тоже направился на задний двор.
- Скверный покойник, - встретил его один из мастеровых, живший, видимо, в этой же части города, и согласившийся помочь за несколько монет. - Уж какой скверный. Не лезли бы вы к нему.
Барнье кивнул и деловито присел рядом с останками, всматриваясь в развалы ран. Что они тут скверного углядели?..
...Когда рядом появилась черная сутана, он с увлечением ковырялся в теле лакея хирургическим щупом, которым обычно проверял направление ран от холодного оружия и нащупывал пули в куда более живых телах.
- Черви, Арно, - сказал он, не оборачиваясь. - А, черт...
Хирург так увлекся, что не сразу вспомнил - ученик с ним не пошел.
- Наконец-то, ваше преподобие! - мастеровой так и ошивался поблизости. - Отпеть надо этого... Страшный-то какой! Закопать не успели, а черви уже тут как тут! Едят его небось... Слышь-те, цирюльник вы или кто, а только не на...
- Цирюльник?! - Барнье так изумился, что даже поднялся на ноги, отрываясь от своего увлекательного занятия. И махнул на мастерового окровавленным щупом. - Не загораживайте свет!
Разум, единожды раздвинувший свои границы, никогда не вернется в границы прежние.
Вот и настал тот момент, когда Андре вспомнил не без сожаления о том, как отказался от нюхательной соли мадам де Вейро. “Да не введи во искушение,” — кюре осенил себя крестным знамением, надеясь отогнать скверные малодушные мысли. Однако, мутить его не перестало. Оставалось уповать лишь на собственную силу воли. Собравшись с нею и мыслями о долге перед Богом и людьми, кюре отправился следом за телом, на задний двор, куда заодно наконец-то явился долгожданный врач.
Тот проводил непонятные манипуляции с телом, цель которых Андре не успел ещё разглядеть, потому решил не мешать и понаблюдать со стороны. Но, кажется, спугнул своим явлением что-то предосудительное.
— Иначе зачем вслух поминать имя нечистого… — пробормотал Андре, а потом сделал вид, будто это ветерок подул.
— Вас вызывали для осмотра ещё живого, — произнёс кюре уже более внятным голосом. — Сударь?.. Прошу простить, нас ещё не представили друг другу.
Андре решил быть вежливым до конца, обычно с мирянами это открывало больше секретов, чем разражённая откровенность священника. А секреты, требовавшие раскрытия, определённо лежали сейчас прямо перед ним.
— Я отец Андре, священник ближайшей церкви, которую посещают все местные жители. Потому я тут. В теле, и правда, обнаружены черви?
Лицо Андре, недавно начавшее приобретать более естественный оттенок, снова позеленело, что не прибавило ему симпатичных черт. Но сам Андре насупился, стараясь выглядеть крайне серьёзно и собранно.
Трупных червей он разглядывать желанием не горел, но любопытство было сильно. Неужели Андре собственными глазами увидит происки дьявола?! Кюре всё же подался вперёд, пока лекарь отгонял простолюдина, вызвавшегося помогать с телом, и действительно увидел ЭТО. Что-то живое, белесое и склизко копошилось и скользило в плоти покойного, возмущённое светом, что очевидно выжигал тёмную сущность этих подземных тварей. Андре захотелось окропить всё тело святой водой, а потом сжечь до тла — с каждым мгновением оно приобретало всё более жуткие черты.
— Я не уверен… что перед нами тот случай, где можно обойтись простым отпеванием, — почти шёпотом проговорил кюре, обращаясь скорее к мастеровому, чем к подозрительно беззаботному, призванному вдовой, врачу. — Сын мой, будьте добры, не приближайтесь пока к этому телу слишком.
- Да-да, отличные длинные черви, - пробормотал себе под нос Барнье, копаясь в сумке в поисках пинцета и какой-нибудь подходящей склянки. Ему нужен был образец, если только удастся его поймать. - А вам-то зачем?..
Он хмуро глянул на священника. Всегда, когда рядом появлялись служители божьи, хирург чувствовал себя так, будто ему связали руки. Они вечно приписывали выздоровление больных чудесам и святой воде, и имели дурную привычку ностальгически вспоминать, что кое-где и кое-когда для анатомов все еще складывают поленницы.
- Меня зовут Барнье. Я хирург господина де Кавуа, капитана гвардии Его Высокопреосвященства.
Имя монсеньора, который был приятным исключением из правила, нередко его выручало.
- И правда, не приближайтесь. Такой роскошный отек, - он мельком бросил взгляд на лицо покойника и вновь присел рядом, запуская в раны и щуп, и пинцет одновременно. - Ооо!!!
На свет появилась извивающаяся тварь.
- Это я возьму. Вам не надо, ваше преподобие? Поймать еще одного?
Барнье слегка хулиганил, но уж больно ему понравилось выражение лиц обоих наблюдателей.
Червь, изгибаясь как грешник на адской сквороде, нырнул в пузатую склянку, которую хирург тут же заткнул тряпичной затычкой.
Разум, единожды раздвинувший свои границы, никогда не вернется в границы прежние.
— Этот несчастный буквально с четверть часа назад отдал Богу душу, а его тело уже поедают черви, — Андре с трудом сглотнул, чувствуя, как слова даются ему с каждым разом всё сложнее. Вот-вот он уже издаст неприличный звук, не в силах совладать с собственной слабой плотью. Под конец фразы Андре почти охрип и прикрыл рот ладонью. — Происки дьявола.
На моменте, когда доктор закончивал своё представление упоминанием кардинала, Андре крепко зажмурился, и сгорая от стыда и прочих страданий, согнулся пополам, выплёвывая в левую ладонь острую на вкус жижу. Он попятился, отводя руку за спину и стараясь как можно незаметнее отряхнуть её. Барнье, хирург капитана гвардии. Эту мысль Андре повторил в уме несколько раз, чтобы заглушить мысли о собственном позоре. И тут господин Барнье имел честь извлечь на свет вышеупомянутого червя целиком. Андре жалобно пискнул, всё-таки развернувшись и к доктору, и к трупу, и к простолюдину спиной, и отыскав нечто похожее на сточную канаву, опорожнил желудок от остатков своей последней трапезы.
— Мне не нужно, благодарю, — кюре вернулся, пошатываясь. — А вам зачем, будьте так добры поведать?
Он мрачно смотрел на склянку, куда хирург капитана гвардии поместил адскую тварь, стараясь видеть перед собой только сам сосуд, но не его содержимое. Как жаль, что при себе Андре не имел святой воды. Здесь нужно было всё ею облить! И срочно!
— Принеси мне воды, — хриплым голосом попросил он простолюдина. — Или нет, не стоит.
"Только не в этом доме! Только не в этой компании!"
— Как вы думаете, как учёный человек, — обратился Андре к Барнье и всё-таки отёр лицо рукавом, постаравшись сделать это как можно незаметнее. — Что всё это может значить? Эти его предсмертные уродства. И эти… — кюре не удержался и сморщился, как старая репа. — Черви! Как они могли попасть внутрь тела покойного так быстро?!
Хирург смотрел на страдания молодого кюре с терпеливым сочувствием. А думал о том, что отвечать на его вопрос нельзя. Ни на первый, ни на второй. Или, черт с ним, говорить правду нельзя. А как черви оказались внутри трупа, он еще и сам не знал, хотя определенные догадки у него были.
- Завелись, - Барнье пожал плечами. - Может, съел что-то не то. Червячка яблочного. Или двух. А они и размножились...
В глазах его плеснулся смех, но это было уже опасно. Мастеровой отшатнулся, побледнев, - наверное, вспомнил, что никогда не выковыривал червей из яблок. А преподобие, как все они, выглядел не склонным к шуткам.
- Я еще не знаю. - Серьезно добавил Барнье. - Вот осмотрю поближе на пленника, - хирург покачал склянкой. - ...И попробую выяснить.
Про себя он уже решил, что это тело надо стащить обязательно. И что кюре никогда не видел трупных червей. Они выглядели по-другому.
Интересно, на каком кладбище собираются хоронить этого типа?
Доминик опять станет ворчать, но без его помощи не обойтись. Арно, как на грех, захромал, подвернув ногу на скользкой мостовой, и к перетаскиванию трупов временно не способен. Вовлекать в это Шере тоже нельзя, но у того наверняка найдутся знакомые.
Ну вот наверняка!
Разум, единожды раздвинувший свои границы, никогда не вернется в границы прежние.
От ответа доктора легче не стало, только ещё страшней. Андре перевёл быстрый взгляд на мастерового, который тоже стоял сам не свой с перепуганным видом, будто только что съел корзину червивых яблок.
— Если так, то мы все можем быть полны червей, — пробормотал кюре, невольно вцепившись в собственный крест под верхним слоем сутаны. — Однако, Бог бережёт нас от таких напастей.
Кажется, господин Барнье не договаривал, выражение его лица по-прежнему было ничуть не взволнованным, будто он не видел в творящемся ничего необычного. Учёный люд всегда отличался излишней беззаботностью, и это в лучшем случае. Во всех остальных они были полны еретических мыслей, как несчастный Бантьен ныне червями.
А впрочем… Заговорив об извлечённой из тела твари, доктор вдруг сделался серьёзен. Неужто вызволил слугу дьявола и задумал выпустить его ночью на кладбище?! Андре показалось, что он вот-вот упадёт в обморок от своей ужасной догадки. Нужно обязательно каким-то образом проследить за этим мужчиной ночью!
— У него был... — кюре кивнул на труп. — Когда я впервые увидел его мёртвым, под колёсами экипажа, при нём был какой-то блестящий амулет, скорее всего золотой. Я не успел разглядеть его. Не могли бы вы проверить, не осталось ли и сейчас при нём этого предмета?
Расстворился? Всосался в тело происками языческих демонов?! Несмотря на общее отвратительное состояние, Андре собирался выяснить всё до конца, чтобы потом было над чем как следует подумать. И иметь все основания велеть сжечь тело несчастного, очевидно проклятого хозяином слуги!
Барнье нахмурился. Ему не хватало только обвинений в воровстве! Мастеровой видел все его манипуляции с телом, но если он не подтвердит, что доктор ничего не брал...
- Нет, я не видел никакого золота... И вообще никаких амулетов.
Он все же склонился над телом, пробуя щупом развороченную грудную клетку. Среди обломков костей грудины ничего не сверкало, даже завалящей цепочки.
- Пусто, - сказал хирург, вырямляясь. - Мясо, кости, никакого металла.
Любопытство священника ему не нравилось. Вид покойного был ужасен для непривычного человека. Кюре только что стошнило. А он все равно не уходил. Это было не к добру.
- Вы будете служить по нему заупокойную мессу, ваше преподобие? - на всякий случай спросил Барнье. - Где состоятся похороны? На кладбище Невинноубиенных?
Копаться в общей могиле хирургу не хотелось. Столько лишнего труда!
- Я проверю, не испускает ли тело болезнетворные миазмы, - озабоченно сказал он. - Из-за этих червей и неведомой болезни, которой несчастный, как видно, страдал. Он может быть даже заразен. Может, лучше было бы... вне городской черты?..
Барнье сильно подозревал, что в этом они со святым отцом могут сойтись во мнениях.
Разум, единожды раздвинувший свои границы, никогда не вернется в границы прежние.
От того, что предполагаемый амулет так и не был найден, Андре нахмурился. Самого его волновали мысли о том, привиделся ли ему амулет или пропал самым мистическим образом? Сам-то он уже мчался мыслями по ухабам фантасмагорий богословов прошлых веков, и совсем не думал о простых пороках мирян. Кто рискнёт копаться в развороченной груди свежего трупа, кроме врача? А господин Барнье не выглядел тем, кто станет таскать безделушки с тела простолюдина. Разве что, он пожелал бы забрать себе зачарованный языческими демонами предмет… Андре тряхнул головой, отгоняя наваждение.
— Я полагал, что так и будет. Вот только теперь… Вот только теперь, особенно после ваших слов, думаю, что хоронить на кладбище Невинноубиенных точно не стоит. Мне нужно получить разрешение на то, чтобы… Я не считаю, что это тело стоит закапывать в землю.
Последнюю фразу кюре проговорил почти шёпотом — такими страшными показались ему самому собственные слова. Был ли настолько уж беспутен при жизни этот несчастный, чтобы стоило лишать его возможности попасть в рай? В этом вопросе стоило серьёзно разобраться! И Андре считал своим долгом сделать это. В конце концов, если выяснится, что Бантьен был совершенно невиновен, и хозяева коварно погубили его, то можно будет молиться за упокой этой несчастной души. Тело же нынче было очень опасно. Да оно выглядело, как самое настоящее вместилище адских тварей! Хорошо ещё не шевелится, и не охвачено злыми духами!
— Я временно оставлю вас. Впрочем, не знаю, свидимся ли мы снова, — пробормотал Андре. — Мне нужно вернуться в церковь и обо всём договориться.
Вы здесь » Французский роман плаща и шпаги » Часть III (1629 год): Жизни на грани » ...Совершить то, чего не знает Бог. Май 1629 г.
