Горничная, которую так хотела видеть г-жа де Бутвиль, была средних лет особой в простом и скромном как у гугенотки наглухо закрытом на груди платье, ничуть не скрывавшем, однако, что когда-то - и даже не так давно - она была редкостно хороша собой. Даже сейчас, скрыв волосы под простенький чепчик и без единой капли румян или помады на лице, она привлекала множество заинтересованных взглядов от прислуги мужского пола - которые, впрочем, замечала, казалось, не больше чем неприязненные взгляды служанок. К женской неприязни ей было не привыкать. Когда-то ее звали Киска-Лизетта, потом - мадам Лиза, потом - мадам Луи, и с г-ном Шере она познакомилась уже под этим именем.

Г-на Шере - тогда он представился как Дорогуша - мадам Луи уважала и ценила - настолько, что изменила своим принципам двумя днями ранее и предупредила его, что он зарывается. Г-н Шере посмотрел на нее очень внимательно и сказал:

- Да, мадам, я знаю.

Мадам Луи боялась, что он станет расспрашивать, но он только подождал чуть-чуть и добавил:

- Спасибо.

Мадам Луи мысленно вздохнула с облегчением и искренне пожалела г-на Шере, хотя уже по-другому, чем минутой раньше. Если он думал, что выкрутится… нет, может, у него и был козырь-другой в рукаве, но мадам Луи сомневалась, что они ему помогут, тут не мозги уже были нужны, с Устрицей разумно не поговоришь.

Тем не менее, предчувствия мадам Луи не помешали ей принять предложение г-на Шере - хотя, разумеется, оплату она попросила вперед, и, познакомившись с г-жой де Бутвиль, она прониклась к той глубочайшей приязнью - пусть и совсем иного рода, чем к г-ну Шере, бедняжка была такой юной и неопытной! Не совсем уж невинной и беспомощной, конечно - это было для мадам Луи яснее ясного - но такой ребенок! Достаточно было взглянуть на нее в некоторые моменты - как сейчас, например, когда вышла эта молодая нахалка, Аннет.

- Полагает она, - фыркнула, не сдержавшись, мадам Луи. - Полагает! Сказала бы лучше человечьим языком: не хотят вас за ужином видеть! Черт-те что!

Как ни странно, горничная, послушно передавшая послание хозяйки, пробудила гнев мадам Луи куда в большей степени, нежели сама герцогиня - которую она, впрочем, не видела. Предположение, что г-жа де Бутвиль устала после поездки и хочет провести вечер у себя, она встретила гневно сдвинутыми бровями и едва дождалась, чтобы горничная закрыла за собой дверь.

Мадам Луи подошла к окну, отодвинула штору и поглядела на ползущие по небу облака с обеспокоенным видом пастуха, осматривающего ногу у захромавшей овечки.

- Вот уж не скажу, сударыня, - вздохнула она. - Но только шторы туточки плотные - надо думать, чтобы и днем спать было можно. Господин де Лианкур прикинул, верно, что вы ночью не спать будете, а?

Она подмигнула юной графине и решительно подошла к кровати.

- Ну-ка, встаньте-ка, ваша милость, давайте-ка мы ваше платьишко почистим… и чулочки… гм… А давайте-ка вы ляжете? Покушать и в кровати можно, а я бы меж тем их простирнула - ежели у камина повесить, так и до утра высохнут, а чтоб вы знали, чулочки, когда этак висят, оченно завлекательно смотрятся.

Разумеется, мадам Луи умела говорить и "по-благородному", но, примерно зная, с каким поручением г-жа де Бутвиль появилась в этом доме, смотрела на нее как на сообщницу куда больше, чем на временную госпожу.

В живых черных глазах мадам Луи читалось нескрываемое любопытство, однако вслух она возразила совсем другое:

- Какое спите, сударыня! А покушать? Надо же покушать!

Она скорчила выразительную гримасу, когда новоявленная ее госпожа ее словно не услышала, однако, подчиняясь приказу, подошла и стала расшнуровывать ее корсет с ловкостью, никак не выдававшей истоки этого ее умения.

- Вы бы лучше объяснили, сударыня, что вы задумали, - предложила она. - Одна голова, может, и хорошо, а только и две лучше, и моя, не в обиду вашей милости будь сказано, постарше будет да поопытней - авось, и надумаем что вместе? Это нонеча я вся такая благопристойная сделалась, а были дни и на стреме стояла, и сама с кавалеров подвязки снимала, пока они ворон ловили.

- Вот и я говорю, - обрадовалась мадам Луи, - вдвоем и надежнее, и веселее! А что тащим-то? Я туточки повертелась немного, пока насчет воды распоряжалась и щеток, так ежели по мне, то лучше бы денек-другой еще погодить, потому как самый навар - у этой самой маркизы, а у ей горничная больно глазастая, а я бы с ней меж тем разобралась бы - по-родственному, чтобы на вас потом не думали.

Появившаяся на пухлых губах мадам Луи улыбка была слишком лукавой, чтобы с уверенностью решить, подшучивает она или говорит всерьез.

- Ничего не тащим! - твердо ответила графиня. — Не приведи Господи! Мне нужно только прочитать одну бумагу — прочитать, не брать. Но чтобы никто не знал.
Она хмыкнула и передразнила, копируя интонацию и выговор мадам Луи:
- Это я нонеча только вся такая ужасная сделалась, а вообще очень даже благопристойная.

- Ух ты ж! - восхитилась мадам Луи, придерживая рукав, чтобы г-жа де Бутвиль могла выпростать руку. - Вы, стало быть, такая же графиня будете, как я - мадам? Ни звука, ни шороха, нам, девушкам, надо друг друга держаться, а то мужики, им только дай слабину почуять! Мигом подомнут. А письмо это где? Мож, я лучше вытащить могу?

- Ишь ты, - восхитилась мадам Луи, которую, похоже, древность графского рода оставила почти равнодушной - а вот на юную графиню она смотрела уже с куда большим уважением. Может, как на птицу того же полета, но сумевшую взлететь много выше ее самой, а может - как на дворянку, способную на большее чем ее товарки по сословию. - Не, к замкам я, ваша милость, и вовсе не приученная, не женского это ума дело. Вот ежели с тела что снять, это я могу, а железки всякие - это вам мужик нужен. Но можно вызнать, у кого этот ключ есть - а там авось и выйдет заполучить.

- Да замок я открою, - отмахнулась графиня де Люз. - Не заметили бы...

- Не заметят, - пообещала мадам Луи, снимая с нее и второй рукав. - Значится так, ваша милость. Я корсаж ваш вниз сейчас понесу, разговоры поспрашиваю. Чтоб, стало быть, узнать, кто там по этажам куда ходит - покуда их господства кушать изволят, я все и прознаю. А там уж и поглядим, чего лучше - шум какой поднять, чтобы все глазеть побегли, или напротив, покараулить, чтобы никто не ходил куда не надо. Сейчас-то не стоит, это вы правильно рассудили, сейчас не то время.

Мадам Луи, совершенно очарованная своей госпожой, лишь обозначила книксен и, торопливо завершив ее разоблачение, устремилась прочь из комнаты, унося с собой ее платье и наскоро придуманную историю. Письменный прибор и бумага для ученых занятий "ее милости" и легкий ужин были принесены через каких-то полчаса, а сама мадам Луи появилась наверху через час, с вычищенным, пусть и слегка влажным платьем и идеей, которую она тут же изложила своей госпоже:

- Я тут, ваша милость, поразмыслила, чего вы про луну-то сказали, оно ж видно и без свечи будет, и придумала, что ежели вы во сне, бывает, ходите, то и я за вами затем и хожу, чтобы с вами ничего не приключилось, и чужим вам ни в коем разе будить нельзя, чтобы вы с испугу-то вовсе не свихнулись. Я оттого и понамекала чуточку, что вы у нас дама ужас какая необычная, а мне, вы только не гневайтесь, из того, что мне в ответ порассказали, никто особо не удивится, что вы не просто одна через всю страну в мужском платье ездите, но и во сне бродите, но я пока, ясное дело, ничего такого не говорила, только больше слушала да кивала.

Лакей, дежуривший в гостиной, и Аннет, поджидавшая под дверьми кабинета, а потом и в нем, поведали мадам Луи немало любопытного, но передать их слова verbatim мадам Луи не собиралась, не господское это дело.

В горничных мадам Луи сама не ходила, но на работу их насмотрелась вдоволь в те годы, когда у нее дом свой был и прислуга, а досконально изучила, когда свое  заведеньице открыла, потому как за прислугой в таких делах нужен глаз да глаз. Оттого роль свою сейчас она играла более чем убедительно - до такой степени, что, задернув занавески полога, села шить у свечи: кружево на одной из нижних юбок г-жи графини оказалось слегка надорвано. Поэтому сухопарая Жюли, без стука заглянувшая в комнату с подносом в руках, обнаружила новую товарку за работой и тут же исчезла, одними губами произнеся нечто, похожее на "Ой!"

Мадам Луи не возражала, но, заштопав кружево - брюссельское, похоже, а то и брабантское - положила голову на спинку кресла и задремала, чтобы проснуться часом позже от перезвона полуночных колоколов.

- Время, сударыня, - прошептала она, поднимая полог.