Луиза кивнула, а потом не выдержала все-таки и взяла руки Габриэля в свои - на минуточку только, их же только слышат, а не видят, а он так явно колебался, и не поймешь ведь отчего: потому что усомнился в своем друге все-таки или потому что так не хотел говорить? А может, и то и другое - у нее бы было и то, и другое, но это же был Габриэль, он не мог ей солгать, значит, это был его друг. Вентьевр. И он еще рассказал Габриэлю про охранников - еще тогда. То есть он еще тогда решил это письмо не отдавать, наверно, боже мой! Злая шутка… значит, он даже не знал, от кого письмо, и не смог бы понять, распечатав его - ведь так? Может, он был просто хороший человек и он решил, что не будет играть над шевалье де Корнильоном злую шутку и… и все?

Луиза поспешно отдернула руки, потому что теперь она начала дрожать. Нет же, даже если он украл письмо, он в этом не признается - ведь так? Опять ничего не доказать, но он говорил про охранников, которые устраивают обыски… и заранее ведь говорил!

А еще могло быть, конечно, что Габриэль сам солгал - он ведь умел лгать, Луиза это точно знала, но нет, нет, только не ей, только не Габриэль, не Габриэль с его теплыми надежными руками, он ее спас, он ей помогал!

- Он служит в Бастилии? - спросила она - чтобы что-то спросить, а не закричать во все горло. - Он… офицер?

Ну да, это было правильно, и поэтому он не мог взять Габриэля к себе, Габриэль не захотел бы служить в тюрьме. Другое дело офицер, их назначают. Да?

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Луиза только и сказала "Ой!", потому что она больше ничего сказать не могла, а потом подумала, что это ужасно, ужасно хорошо, потому что теперь она точно могла верить Габриэлю - потому что никогда бы он не пошел к своему товарищу по службе, то есть бывшему товарищу по службе, то есть не товарищу бывшему - ой, ну о чем она только думает! Вот: если бы он ее обманывал, то он рассказал бы, что подкупил одного из стражников, за кучу денег, а не что он отдал письмо ее величества гвардейцу кардинала. Он отдал письмо другу, а тот его обманул - или все-таки не обманул, а был еще этот стражник? Но так или иначе, это был не Габриэль, а это было самое главное - не для ее величества, наверно, но для нее, а ее величество - она поймет же? Поймет, что они не виноваты?

- Он ваш друг, - дрожащим голосом сказала Луиза и в волнении стиснула руки, - и дворянин, да? А дворянин не предаст друга - и вообще не предаст. И не станет читать чужие письма. И даже если бы стал, вы ему не сказали… от кого письмо. Вы… вы самый чудесный из друзей… ш-шевалье. И самый умный.

Нет, про ум, это прозвучало странно, но она и правда так думала, потому что он был самый лучший, ее Габриэль, и что она могла еще сказать? Ах, да!

- И я очень рада, что вы, - это слово она еще и голосом подчеркнула, - кардиналу больше не служите, потому что выбирать между дружбой и службой, это… Нет, я рада, что я ее величеству не служу, я ее подруга. Это совсем другое дело.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Луиза так заломила руки, что даже больно стало, но если бы она перекрестилась сейчас и сказала бы то, что ей на ум пришло, то ее величество подумала бы, что она Габриэлю не верит, а она ему верила. А он вот поверил своему другу, только он больше не верил, наверно, и сам себя убеждал, но только нельзя такие слова говорить, и она все-таки сложила пальцы в кукиш, чтобы отвратить зло.

- И он ведь не знает, что это за письмо и от кого оно, - повторила она - еще и для ее величества, чтобы она не беспокоилась так. - Даже если бы он не был таким… рыцарем. И стражник не знает - совсем точно. Но если вы начнете его искать, то он может… он может решить, что это важно, и…

Она осеклась, вспомнив вдруг, что мужчины хвастаются своими победами. Даже такими, которых не было - как покойный шевалье дю Брон. Он ведь рассказывал что-то у себя в полку, так что месье д'Артаньян решил потом, что он ей важен. И если Габриэль… нет, Габриэль наверняка ничего не рассказывал, но шевалье де Вентьевр мог думать, что "де Тран" ее любовник, из-за того, ненастоящего, и он мог решить, что письмо от нее… или даже понять от кого, запросто!

- Вы не должны его искать, - твердо сказала она. - Ни в коем случае.

Ой, хотела бы она верить, что никто не врал, но ведь письмо же не дошло!

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Серебряные глаза Луизы широко раскрылись, так она удивилась и даже не сразу сообразила, что про то, что, получив это письмо, шевалье де Корнильон не стал бы сбегать, она сама придумала, чтобы у нее был предлог беседу завязать. Ой, и что же теперь говорить?

- Вы думаете, если его поймают, - осторожно спросила она, - его тогда казнят? И он может разболтать, что ее величество ему… ой!

Честное слово, она не хотела этого говорить, само вырвалось, или может, еще не вырвалось, может, можно еще поправить?

"Ее величество ему…" не писала, конечно. И не доверилась, нет, это только хуже, это можно очень по-разному понять. Но тогда что?

- Ой, крыса! - воскликнула Луиза. Ну что же это такое, ничего не придумывается! - Вы слышали?

Может, и правда был какой-то шорох? В спальне, где была ее величество? Дырки в стенах, они такие, и даже если ее величество себя очень тихо вела…

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Луиза только вздохнула, потому что она ведь тоже так думала, но после беседы с мадам де Шеврез пришла к выводу, что никуда месье де Корнильон не уберется, иначе вряд ли мадам де Шеврез искала бы с ней взаимопонимания. Зачем брать слово, что месье де Корнильону не помогут, если месье де Корнильону никакая помощь не нужна? А ведь хорошо бы было, если бы так и было! Или все же не так хорошо? Вдруг, если бы его убили, ее величество бы больше ни на кого смотреть бы не стала?

Но вот герцога Бэкингема же убили, и она все равно смотрит, так что смерть это не то же самое что слепота.

Впрочем, у нее была более интересная тема для разговора.

- Кота-а? - повторила она. - Из Пале-Кардиналя, да? Вот подвиг, достойный того, чтобы быть… как это говорится? Чтобы быть записанным в анналы, вот! Из любви к прекрасной даме похитить из Пале-Кардиналя одного из кардинальских котов! Как же хорошо, что мы с вами только друзья, а то как можно было бы устоять?

Может, он не заметил ее оговорку - он ничего не спросил, но ой, если заметила ее величество!..

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.