Священник опустил глаза, и его строгое лицо овеяла грусть.

– Я связан словом, милорд, – печально, но твердо проговорил он и посмотрел на лорда Винтера с внезапно вспыхнувшей надеждой. – Простите мою настойчивость, если она покажется вам дерзкой, но скажите, была ли у вашей невестки другая причина относиться к дяде своего сына с таким предубеждением? Ее сердце было полно такого ожесточения против вас, что поневоле я ужаснулся.

Отец Ансельм осенил себя крестным знамением и зашептал слова короткой молитвы.

– Не сказала чего? – с недоумением спросил отец Ансельм, но лорд Винтер уже замолчал.

По лицу священника скользнула неясная быстрая тень, и оно на миг приобрело хищное выражение, взгляд под опущенными веками блеснул чувством, мало подходящим христианскому пастырю. С губ его сорвалось невнятное восклицание, и он неожиданно смешался как человек, внезапно обнаруживший соринку не в глазу ближнего, а в своем собственном.

– Прошу извинить мою неучтивость, милорд, – проговорил он смущенно и виновато. – Я мало привычен к светскому обществу и светскому обращению...

Жестом, не лишенным изящества, отец Ансельм указал на один из двух колченогих, но крепких на вид стульев. Руки его, в противоположность иным пастырям католической церкви, не были похожи на женские пухлостью и мягкостью, а немо свидетельствовали, что их хозяин избегал праздности как одного из грехов.

Отредактировано Рошфор (2017-01-31 20:33:32)

Священник неверяще отшатнулся от Винтера.

– Это тяжкое обвинение, милорд, – тихо сказал он. – Вы должны быть абсолютно уверены.

– Я уверен, – прошипел англичанин. – И, если она не рассказала вам про Бэкингема и Фельтона…

Резкий звук прервал разговор. Камешек, пущенный чьей-то меткой рукой, влетел в узкое оконце. Щербатый глиняный кувшин на столе покачнулся, на его пузатом боку появилась еще одна трещина.

Отец Ансельм тронул камень, оставшийся лежать на столе, кончиками пальцев, будто библейский Фома желая убедиться в его реальности, а затем быстро перевел взгляд на гостя.

– Вы пришли ко мне один, милорд? Без сопровождения?

Отредактировано Рошфор (2017-02-02 18:02:50)

Входная дверь подалась так же, как несколькими минутами ранее под рукой англичанина. Деревянные филёнки хрустнули, ударившись о стену, и в маленькую комнату, сразу ее заполнив, вошли трое. С первого взгляда в них можно было признать тех, кто за сходную цену торгует своей шпагой и чужой смертью, со второго и третьего – впечатление не менялось.

– В сторону, преподобный, и сохраните в целости сутану, – глотая гласные, бросил один из наемников кюре, который по непонятной для мирного служителя церкви причине медлил с отступлением. – Мы все добрые католики и не хотели бы нагрешить бесплатно.

Отец Ансельм не по-пастырски надменно сверкнул глазами, но более им не интересуясь, двое из нападавших атаковали Винтера.

Отец Ансельм отступил в сторону, как ему велели, однако сделал это до того неловко, что оказался в опасной близости от схватки. Отшатнулся, уходя от случайного выпада – и мгновение спустя один из наемников, изрыгая брань, очутился на полу.

– Какого черта?! – взревел тот, кому пока была отведена роль наблюдателя и сторожа, и с обнаженной шпагой угрожающе шагнул вперед от распахнутой настежь двери.

Но вдруг остановился на полпути, не завершив второго шага. На смуглом лице головореза со следами почти всех известных пороков застыло изумленное недоумение, губы окрасились кровью. Он захрипел и упал ничком. В спине торчала рукоятка ножа, а в дверном проеме с обычной своей ухмылкой стоял Данден.

Но Винтер напрасно тревожился: поверженный наемник вскочил на ноги и, забыв о том, за кого было уплачено, бросился на священника. Тот отпрянул, не успев дотянуться до шпаги, выпавшей из руки убитого, и швырнул в ноги противнику стул. Однако наемник был настороже и увернулся, злорадно ощерившись.

Тем временем Данден по-змеиному быстро пригнулся, одной рукой выдергивая из раны нож, а другой завладевая шпагой. По тому, как он держал оружие, было видно, что нож ему сподручнее благородного клинка.

Видимо, краем глаза или звериным чутьем уловив опасное движение, наемник обернулся и успел парировать удар. Вновь нацеленный в спину.

Меж тем противник Винтера, крупный малый с бычьей шеей и угрюмой физиономией, обезображенной шрамом через всю щеку, сосредоточенно бился с упорством человека, не умеющего отвлекаться от главного. Полагаясь на преимущество в силе, он контратаковал, явно рассчитывая разделаться с англичанином одним могучим ударом.

Потерпев неудачу, Данден шаг за шагом отступал, теснимый несостоявшейся и разъяренной жертвой. Отбив выпад, стоивший ему распоротого рукава, он нырнул вниз, под руку противнику, уходя ему за спину – прием уличных драк. Нож чиркнул по боку кожаного колета, не причинив в спешке особого вреда. Когда наемник стремительно повернулся, шпага была уже у отца Ансельма, в облике которого от священника осталась только сутана. На долю мгновения опешив от подобного зрелища, наемник не успел полностью парировать удар, и клинок вонзился ему в бедро. С воплем боли он упал на колено.

– Бросишь оружие, останешься жив, – холодный и звучный голос отца Ансельма явно принадлежал человеку, кто больше привык приказывать, нежели смирять гордыню.