Джайлс Броутон, молодой человек двадцати лет, заглянул в книжную лавку неподалеку от Собора Святого Павла. Статный, выше среднего роста, он был облачен в практичную и добротную одежду по погоде: шерстяной камзол темно-серого цвета, поверх которого был надет плащ, подбитый мехом для защиты от мартовской сырости, узкие бриджи и высокие сапоги, заляпанные грязью. В руке он держал шляпу с подогнутыми полями. У бедра на портупее висела рапира — обязательный атрибут джентльмена, свидетельствующий о праве носить оружие и умении им пользоваться. Распространялось ли оно на него? Закон был расплывчат, однако для Джайлса важнее было то право, которое он присваивал себе сам, — и незаконнорожденный сын 4-го графа Камберленда определенно считал себя джентльменом.

Лавка до самого потолка была забита книгами. Массивные полки, гнувшиеся под тяжестью фолиантов, занимали все стены. Книги на них в основном лежали стопками. У входа, на бочке, пестрела груда дешевых листов с кричащими заголовками о последних новостях, отпечатанных на серой бумаге. По углам же громоздились кипы брошюр и свежих памфлетов, завершая картину тесного, но уютного хаоса. За прилавком, на табурете, сидел хозяин заведения, мистер Томас Филд — бородатый мужчина средних лет в простом черном камзоле, с очками в металлической оправе без дужек, съехавшими на кончик носа...

— Не желаете ли приобрести свежее издание «Опытов»? — раздался голос торговца, когда Джайлс перебирал стопку философских трудов. Мистер Филд, наблюдавший за посетителем, сразу оценил его интерес к серьезной литературе.

— Позвольте взглянуть, — ответил Броутон, пока не решив для себя, хочет ли он приобрести эту книгу. Он, разумеется, был наслышан о трудах Фрэнсиса Бэкона и даже изучал кое-что из оных на латыни в колледже, однако данное издание оказалось на английском. На первой странице было посвящение:

«Моему милостивому господину светлейшему герцогу Бэкингему, лорду-адмиралу Англии.
                                                                           Милорд!
Соломон сказал: «Добрая слава подобна драгоценному благовонию». Такова, несомненно, будет судьба вашего имени в потомстве. Ибо вы равно возвеличены судьбою и собственными заслугами и посеяли много доброго, чему суждено жить долго. Сейчас я выпускаю в свет мои «Опыты», которые из всех моих сочинений получили наибольшее распространение; надо полагать, потому, что они ближе всего к практическим делам и чувствам людей. Я увеличил их число и улучшил достоинство, так что они представляют совершенно новое сочинение. Преданность моя вашей светлости и милости, оказанные мне вами, побуждают меня предпослать ему ваше имя как в английском, так и в латинском изданиях. Ибо я надеюсь, что латинское издание (будучи на языке международном) будет жить, покуда живут книги.

Мое «Восстановление» я посвятил королю; мою «Историю Генриха Седьмого» (которую я ныне тоже перевел на латинский) и части «Естественной истории» — принцу; а эти «Опыты» — вашей светлости. Они принадлежат к лучшим плодам, которые божьей милостью могло принести мое перо. Да сохранит Бог вашу светлость!

Вашей светлости преданный и верный слуга
Фр. Сент-Албан»

А дальше сразу начиналось: «Что есть истина?» — спросил насмешливо Пилат и не стал дожидаться ответа...

«Почему бы не узнать, что есть истина», — подумал Броутон, закрыл книгу и кивнул торговцу, что покупает.

— Я еще что-нибудь посмотрю, — сказал Джайлс и положил книгу на прилавок. — Мистер Филд, а имеются ли у вас «Путешествия» Хаклюйта?

Книготорговец вздохнул.
— Хаклюйт нынче редкость, сэр. Все экземпляры раскупили купцы да мореходы. Могу предложить другую книгу… — Он потянулся к аккуратно стоявшему на видном месте тому, еще пахнувшему типографскими чернилами. — Вот «Паломничество» Перчаса, самое свежее издание. Здесь вам и отчеты из Вирджинии, и описание Индий, и карты.

Джайлс взял книгу в руки, ощутив ее немалый вес. Этот фолиант сулил не праздное чтение, а полезные сведения о том, куда стоит вложить средства.

Отредактировано Джайлс Броутон (2025-10-22 11:39:21)

Джайлс оторвал взгляд от книги, услышав звон колокольчика, и слегка развернулся ко входу. Его внимание привлекла юная посетительница лавки. Девушка была несомненно миловидной, однако куда более занятным показалось ему иное. Ее наряд, пусть и простого покроя, был сшит из качественного сукна, осанка — прямой, а движения и манера себя держать, свидетельствовали о привычке к хорошему обществу. Очевидно, дочь дворянина, хоть и не слишком богатого. Но что привело ее сюда одну? Даже днем прогулка по Лондону для юной леди без сопровождения могла обернуться неприятностью. Или же она проживала где-то поблизости и полагала себя в полной безопасности?

«Добрый день!» — ее голос, чистый и ясный, прозвучал в тишине лавки. Джайлсу невольно захотелось услышать его снова. Но он сдержал порыв немедленно заговорить. Спешка могла спугнуть или показаться навязчивой. Куда благоразумнее было позволить событиям идти своим чередом.

Он притворился, что вновь углубился в чтение книги, но краем глаза продолжал наблюдать за каждым шагом незнакомки. Куда она подойдет? Какие фолианты привлекут ее внимание? Ее выбор мог рассказать многое о ней или дать тему для разговора. И тогда, под предлогом случайной осведомленности, он сможет вставить уместную фразу — учтивую, неназойливую, которая откроет возможность для беседы.

Почему ему захотелось заговорить с ней, Джайлс пока не знал. Бывают мгновения, когда даже самый трезвый ум отступает перед внезапным порывом. А вид девушки, от которой буквально веяло какой-то тайной, пробудил в нем именно такой порыв — и конечно, желание докопаться до сути.

Отредактировано Джайлс Броутон (2025-10-22 11:40:05)

«Скажите, сударь, какие новости самые новые?» - спросила девушка, подкидывая еще одну загадку для ума Джайлса. Юная леди, интересующаяся новостными листками? Это было необычно. Большинство девиц ее возраста увлекались французскими романами или стихами.

«Мой дядюшка просил принести ему несколько листков», — добавила она. Вот оно что, подумал Броутон. Значит, дядя где-то рядом, возможно, ждет ее неподалеку, что и объясняет ее самостоятельность. И дядюшка этот человек любопытный, либо... у него есть конкретный, деловой интерес к последним событиям. 

Размышления Джайлса прервал еще один вопрос незнакомки, столь же неожиданный: «А у вас есть испанские пьесы?»

«Испанские пьесы? Сейчас?» — мысленно ахнул Джайлс. Интерес к чему угодно испанскому в эти дни пах не просто дурным вкусом, но и политической неблагонадежностью. Испанская драматургия славилась своей страстностью, сложными сюжетами о чести, любви и ревности — всем тем, что теперь вызывало у приличного англичанина не восхищение, а ненависть, не столько потому, что все стали вдруг пуританами, сколько потому что было ИСПАНСКИМ.

«Какая незаурядная девушка,» — подумал Джайлс. Слишком много странностей для одного визита в книжную лавку.

Молодой человек понял, что момент для ненавязчивого вмешательства настал. Он мягко захлопнул свой фолиант, сделал шаг вперед и, обращаясь скорее к книготорговцу, но так, чтобы его могла услышать и незнакомка, произнес учтивым, слегка насмешливым тоном:

— Простите, что встреваю, мистер Филд. Но раз уж юная госпожа интересуется новостями, возможно, ей... то есть ее дядюшке, будет любопытно взглянуть на листки справа на бочке.

Сам он уже успел их посмотреть мельком, но покупать не стал, чтобы сэкономить пару пенни. Новые королевские пошлины, дюнкеркские каперы, и что-то про чуму... 

Затем Джайлс повернулся к девушке, слегка склонив голову и сказал предостерегающе:

— А что до испанских пьес, добрая госпожа... Спросить о них в наши дни — смелый поступок. Воздух в городе, гудит от возмущения, с тех пор как вернулся принц. Искать испанское в такой момент — все равно что подносить свечку к бочке с порохом. Мистер Филд, безусловно, мудр, что не держит подобного на виду...

Броутон положил тяжелый том «Паломничества» Перчаса поверх уже выбранных «Опытов».
— Что ж, я, кажется, определился. Мистер Филд, будьте так добры, назовите мне цену за обе книги...

Отредактировано Джайлс Броутон (2025-10-22 11:40:26)

Джайлс расплатился с мистером Филдом за книги, получил свой сверток и вышел на улицу. После пыльной лавки сырой мартовский воздух был даже приятен. Впрочем, недолго. Подул ветер, и со стороны реки потянуло смесью запахов из воды, тины, гниющей древесины и всего того, что сбрасывали жители Лондона в Темзу. Броутон окинул взглядом площадь перед собором, выискивая в редких прохожих того самого «дядюшку» — человека с видом джентльмена, который мог бы послать племянницу за новостями. Разносчик снеди, пара подмастерьев, женщина с корзиной. Несколько нищих кучковавшихся у стены. Никого, кто соответствовал бы искомому образу.

«Странно, — мелькнуло в голове Джайлса. — Или дядя не ждет ее здесь, или... он не хочет, чтобы его видели рядом с этой лавкой».

В этот момент дверь снова звякнула, и на улицу вышла незнакомка. Джайлс сделал несколько быстрых шагов к ней. Он понизил голос до убедительного, доверительного шепота, каким делятся секретом.

— Прошу прощения за мою навязчивость, сударыня, но если ваш интерес к пьесам сугубо литературный... я знаю, где можно разжиться парой экземпляров в кварто. Эта лавка на соседней улице, и ее хозяин мне доверяет. Если хотите, я могу вас сопроводить.

Броутон видел, как она напряглась, и тут же осознал свою оплошность. Предложить незнакомой юной девице следовать за ним — даже средь бела дня и в благопристойном районе — было делом, переходящим границы приличия. «Осел! — мысленно обругал он себя. — Она примет тебя за проходимца или, того хуже, похитителя девиц».

Пытаясь исправить впечатление, юноша отступил на шаг, снял шляпу и сделал неспешный, учтивый поклон.

— Моя вина, я забыл представиться. Джайлс Броутон. К вашим услугам.

Отредактировано Джайлс Броутон (2025-10-22 11:40:44)

Мысль о том, что он спугнул девушку своим неуместным предложением, вызвала у Джайлса горькую усмешку. «Блестяще, Броутон, просто блестяще. Ты напугал единственную интересную особу на милю вокруг». Юноша видел, как она почти побежала, и его охватило чувство досады и разочарования в себе. Решив не уподобляться настоящему преследователю, он все же не удержался и проводил незнакомку взглядом, оставаясь на месте.

Именно это и позволило ему заметить угрозу. Из подворотни шагнул человек и грубо, без церемоний, схватил девушку за руку. Она отшатнулась. Ее поза, напряжение во всем теле кричали об одном — это не знакомство, а нападение.

Мгновенная оценка обстановки не сулила ничего хорошего. Злоумышленник — крепкий мужчина в широкополой шляпе — был хорошо одет, но выглядел как человек, привычный к дракам. Он был вооружен и не один: в тени подворотни угадывалась вторая фигура.

Джайлс хоть и фехтовал вполне сносно, здраво оценивал свои шансы. День и людная улица были их общим с незнакомкой союзником, но против двоих, вероятно, профессионалов, это слабое утешение. Взгляд Броутона скользнул вдоль улицы без особой надежды. Он не искал стражу — никакой стражи днем в Лондоне, конечно, не было. Но это был торговый район, и купцы часто нанимали охранников для своих лавок. Вот то, что нужно. В нескольких ярдах, у входа в типографию, стоял коренастый мужчина в стеганой куртке из грубой ткани. Он опирался на старую алебарду и был похож на бывшего солдата. Его поза была спокойной, но готовой к действию, а взгляд — привычно-насмешливым, будто он видел подобные сцены уже не раз. На лице охранника читалось не столько желание помочь, сколько профессиональное любопытство из-за нарушения спокойствия на его участке. Придет он на помощь или нет? Впрочем, времени на размышления уже не оставалось...

Джайлс сделал несколько быстрых шагов в сторону незнакомки и мужчины, который ее схватил. Голос Броутона прозвучал громко и отчетливо, чтобы быть услышанным на всю улицу.

— Эй, вы! Сударь! Немедленно отпустите леди!

Отредактировано Джайлс Броутон (2025-10-22 11:41:01)

Постепенно за его спиной собиралась толпа — всем хотелось узнать, что происходит, и именно на это рассчитывал Джайлс, но ответный ход нападавшего оказался предсказуемо низким. «Семейный конфликт», — мысленно усмехнулся Броутон, видя, как слова о «неумной» племяннице и видимость родственной связи заставляют людей колебаться, давая им удобный предлог не вмешиваться. Но ни одна племянница не стала бы так отчаянно бороться с дядей на людной улице. Эта сцена лишь укрепила уверенность Броутона в своей правоте. Его голос прозвучал снова, обращенный уже не только к негодяю, но к собравшимся:

— Вы лжете, сударь! И лжете крайне неумело! Я не верю ни одному вашему слову и вижу, что вам нечем подкрепить свои слова, кроме грубой силы! Я беседовал с этой юной госпожой минуту назад в книжной лавке, и ее разум был ясен и остер. А потому, — его рука легла на эфес рапиры, а сам он шагнул вперед, на расстояние выпада, — если она говорит, что не знает вас, то я верю именно ей.

Он видел, как зеваки зашептались, а несколько мальчишек замерли в ожидании драки. Теперь это было столкновение джентльмена и некоего типа, обвиняемого в похищении леди. Общественное мнение качнулось.

— Немедленно отпустите ее, — произнес Джайлс, и в его тоне не осталось ничего, кроме стальной решимости.

Броутон не собирался вступать в бой первым, хоть мысленно уже подготовился и к такому исходу, но он сделал все, чтобы его оппоненту эта стычка стала крайне невыгодна.

Отредактировано Джайлс Броутон (2025-10-22 11:41:45)

Когда негодяй отступил, Джайлс испытал облегчение. Обошлось без драки, и он мысленно возблагодарил небеса за трусость подонка. Однако это чувство длилось лишь мгновение — мужчина, убегая, грубо толкнул девушку прямо к нему.

Броутон инстинктивно метнулся вперед, забыв о свертке под мышкой. Фолианты шлепнулись в грязь, но его руки успели подхватить незнакомку, прежде чем она рухнула на мостовую. Их вынужденное объятие длилось недолго, но за это время сердце молодого человека успело совершить несколько быстрых, громких ударов, отозвавшихся в висках и заставивших кровь прилить к щекам. Наконец, он, опомнившись, бережно помог ей обрести равновесие и убрал руки.

— Вы… в порядке, сударыня? — голос Броутона прозвучал хрипло. Он откашлялся, пытаясь вернуть себе привычную интонацию, и кивнул в сторону скрывшегося в подворотне негодяя. — Кажется, ваша корзинка ему понравилась больше вас...

Корзинка... а ведь он тоже, что-то нес в руках... Воспоминание о книгах заставило Джайлса нахмуриться. Он обернулся, подошел к лежавшему на мостовой свертку и поднял его. Грубая оберточная бумага местами промокла и порвалась с одного края, но фолианты, к счастью, почти не пострадали. Молодой человек отряхнул их, убирая приставшую грязь.

— Вот цена рыцарского порыва, — пробормотал он себе под нос, но, конечно, ни о чем не жалел.

Лишенная зрелища, толпа постепенно начала расходиться.

Отредактировано Джайлс Броутон (2025-10-22 11:42:37)

Смех девушки был заразителен и Джайлс не мог не рассмеяться в ответ. Но от протянутого платка он отказался.

— Благодарю вас, сударыня, но не стоит портить такую прекрасную вещь. С грязью Лондона мои книги уже повстречались, — он ухмыльнулся, — а вот ваш платок, боюсь, такого знакомства не переживет. С ними все в порядке, не тревожьтесь.

Значит Эмили-Франсуаза де Кюинь. Красивое имя. Французское. И дядя — сэр Джордж Давенпорт. Догадка Броутона о положении девушки подтвердилась. Правда, никаких де Кюиней Джайлс не знал, но Давенпорты были богатой семьей. Мысленно он уже прикидывал, какую дверь может открыть эта случайная встреча, и в этом расчете таилась легкая горечь: пропасть между бастардом графа и племянницей сэра Джорджа была слишком очевидной.

— Ваш английский великолепен! — искренне удивился молодой человек, отгоняя неприятные мысли. — Я рад, что смог вам послужить, мадемуазель де Кюинь.

Он сделал небольшую паузу, его взгляд стал серьезнее.
— Хорошо, что вы не расстроились из-за корзинки, — продолжил Джайлс, — но, если позволите, нет я настаиваю: давайте купим новые листки для вашего дядюшки. И прошу вас, разрешите мне вас сопровождать. Мысль о том, что на вас могут снова напасть, — он положил руку на грудь с несколько театральным жестом, — разбивает мне сердце.

Его слова звучали здраво и убедительно. Кто знает, как далеко убежал тот тип и не попробует ли он повторить попытку похищения? Ну и, конечно, молодому человеку отчаянно хотелось продлить эти минуты, побыть рядом и немного насладиться благодарностью спасенной девы.

Отредактировано Джайлс Броутон (2025-10-22 11:42:51)

Внутренне Джайлс ликовал: она согласилась! Мало того, что он получил шанс провести еще несколько минут в обществе очаровательной и, что немаловажно, знатной особы, так еще и сама судьба предоставила ему возможность сыграть роль рыцаря, прямо как в тех романах. Дома, в поместье Броутон, они с матерью жили довольно уединенно, их общество ограничивалось арендаторами и иногда приезжающим отцом; Оксфорд был миром мужчин, а его единственный, смутно вспоминавшийся теперь роман с женой торговца шерстью, был далек от утонченности и изысканности. Но манеры, вбитые в Джайлса учителями, сработали безотказно.

— Конечно, — отозвался он, — это моя прямая обязанность и честь. В какую сторону нам идти?

С этими словами Джайлс учтиво подставил девушке согнутую в локте правую руку, предлагая опереться. Стараясь отвлечь ее от недавно пережитых событий, Броутон вернулся к их первому разговору.

— Я так и не успел спросить у вас, мадемуазель, что же привлекло вас в испанских пьесах? — спросил Джайлс — Признаться, я сам читал лишь одну — «Собаку на сене» господина де Веги. История графини, влюбляющейся в своего секретаря… мне показалось, в ней есть нечто большее, чем просто забавный сюжет, некая дерзость, бросающая вызов условностям...

Отредактировано Джайлс Броутон (2025-10-22 11:43:03)