Петийоль и Лаварден недоуменно переглянулись, однако Петийоль все же спешился, подошел к воротам и постучал в них ногой. Шавки по ту сторону забора ответили надрывным лаем, прозрачно намекая, что попавшийся им пьяница будет немедля разорван в клочья. Одной даже удалось проскользнуть под воротами на дорогу, но, сообразив, что преимущество в силе и численности здесь будет на стороне врага, умное животное тут же убралось обратно.
Петийоль ругался с собаками, как с равными, не забывая при этом пинать злосчастные ворота.
Наконец, дверь дома отворилась, бросив в темноту дрожащую полоску света. Лаварден тоже спешился и, приникнув ухом к забору, сквозь визгливый лай услышал человеческие голоса: женщина бранилась и понукала, мужчина пугливо отпирался. Наконец, видно, победила непреклонная воля адамова сына. Двери дома спешно захлопнулись, однако со двора послышались тяжелые неуклюжие шаги и высокий женский голос из-за ворот спросил:
- Какого черта надо, а?!

- Мадам, как не стыдно честной женщине так ругаться?! - не выдержав, возмутился Лаварден. - Да и что Вы вообще пристали к господам со своими птицами?! Мы едем в таверну, а ежели у Вас не таверна, так чего Вам надо?!
- И собак своих убери, стерва! - вставил Петийоль. - Это ж звери какие-то... Гугеноты, точно знаю, - шепотом добавил он, доверительно склоняясь к Лавардену. - Их говор.
- Собаки - гугеноты? - удивился бретонец, и вдвоем с Петийолем они радостно захохотали.
Но их остроты остались без ответа. Двери дома захлопнулись, и только шавки остались с бесноватым лаем носиться вдоль забора. Когда Петийоль, последним из компании, полез в седло, одна из них выскочила из-под ворот и цапнула его за сапог. Гвардеец заругался. Сапог был хороший, на голенище осталась всего пара царапин от собачьих клыков, но честь дворянина была задета куда сильнее.
- Вентьевр! Берензан! Езжайте без меня, я догоню! - крикнул Петийоль вслед уезжающим товарищам. - У меня тут одно дело, надо свести счеты с гугенотской собакой!
Лаварден уже был в седле, но развернул нервно пляшущего коня, чтоб насладиться зрелищем поединка.
- Сударь, Вам нужен секундант? - весело осведомился он, увидев, что Петийоль вытащил из ножен шпагу.
- Клянусь Девой Марией, я насажу эту тварь на клинок, как на вертел, и зажарю, как... И-ить!..
Собака мастерски ушла от выпада, и Петийоль вместе со своей шпагой упал в грязь. В это время подлый пес, рыча, ухватил его за плащ. Лаварден ржал, как конь, а конь Лавардена в отчаянии попытался покинуть это место бесславной схватки.
- У-у-у, бестия! - взревел Петийоль, бросаясь на собаку врукопашную. - Задушу!
Но та успела юркнуть обратно под ворота. Бравый гвардеец бросился следом, пнул запертые створки и, наконец, задумал нечто безрассудное.
С трудом развернувший, наконец, своего коня Лаварден увидел, как Петийоль лег на землю и сунул голову под створку ворот. В следующий миг ночной воздух до самых звезд прорезал истошный вопль:
- А-а-а! Проклятая тварь! Исчадие ада! А-а-а! Нос! Нос!!!
Лаварден не слез даже, а свалился с лошади и поспешно оттащил товарища от ворот. Петийоль прижимал руки к лицу, с подбородка капала кровь. Лавардену показалось, что нос однополчанина начисто откушен, и он тоже начал орать:
- Врача!.. Врача!.. Здесь раненный!..

...Когда они добрались, наконец, до "Красной Голубятни", нос Петийоля раздулся до огромных размеров и покраснел, как вишня. Лаварден помог ему спешиться и, поддерживая, как тяжелораненого, подвел к товарищам.
- Я туда еще вернусь... - гнусаво всхипывал Петийоль. - Проклятый гугенотский пес еще узнает...
- Господа, у нас в строю есть потери, - со сдержанной скорбью сообщил остальным Лаварден. - А вы уже нашли даму Дрюку... Господа! Господа!!! - голос бретонца страшно изменился. - Господа, где Дрюкур?!

- Внутри?..
Поездка, казалось, слегка отрезвила Лавардена - но так как вечер еще не закончился, привычка к солидарности с боевыми товарищами требовала это немедленно исправить. Тонкой иголкой укололо сомнение - что Дрюкур, в его-то состоянии, делает один внутри? - но ответ нашелся немедленно: конечно, его туда внесли Вентьевр с друзьями, а сами снова вышли, чтобы встретить отставших.
- Хорошо, - сказал Лаварден, улыбаясь. - Пойдемте, скорее, присоединимся к нему, пока он не заскучал.
- И перевяжем мои раны, - вставил Петийоль.
- И залечим Ваши раны, отважный друг!

В "Красной голубятне" было шумно и многолюдно. В лицо теплой волной ударил хмельной дух, запах пота и жареного мяса, короткий женский взвизг и обрывки разудалой песни. Петийоль, чей нос сильно болел и уже начинал гореть, ворвался первым, обмахивая лицо двумя руками и прокричал:
- Милейший! Воды!
Вошедший следом Лаварден остановился в некотором напряжении. Его взгляд упал на трех мушкетеров короля. Двое несли третьего, который, судя по его бормотанию, слишком устал и нуждался в коротком отдыхе, после которого смог бы идти сам хоть пешком до Парижа. Еще один уставший мушкетер лежал лицом на столе, и двое других его приятелей как раз примеривались, как бы поудобнее поднять его под руки.
Очевидно, вся компания в голубых плащах собиралась уже покинуть трактир, но на беду, один из них услышал вопль Петийоля.
- Воды? - громко переспросил он и захохотал. - Господа, вы слышали, мсье желает воды!.. А не слишком ли это крепкое пойло для гвардии кардинала? Чтоб остаться на ногах, сударь, закажите лучше молока!
Петийоль разом забыл про свой нос и воинственно распрямил плечи.
- Нас пятеро против шести, - многозначительно шепнул он товарищам. - Отличная будет драка.
- Нас шестеро против шести, - поправил Лаварден. - Дрюкур вполне еще в состоянии взять на себя вон того господина!
И бретонец указал на спящего мушкетера, которого друзья так и не смогли поднять на ноги.

Отредактировано Ги де Лаварден (2019-04-13 11:17:06)

- Я не разобрал до конца этот детский лепет, - громко изрек Петийоль, обращаясь к Лавардену и Вентьевру. - Господа хотят с нами драться?..
- Драться? - с неизъяснимым презрением проговорил Жассери. - Мы хотим задать вам трепку!
- Вот так человеческие желания, - вздохнул Берензан, показывая тем самым, что миазмы философствования, достигнув его души еще час назад, лишь сейчас, однако, пустили в ней ростки, - извечно превышают человеческие же возможности.
- Будете и дальше точить лясы, - перебил его другой молодой мушкетер, выпуская из рук обессиленного товарища, отчего тот зашатался и повис на плече второго приятеля, - или изволите, наконец, обнажить свою шпагу, мсье молокосос?
- Остыньте, Прешак, - прокряхтел второй, сгибаясь под тяжестью полубессознательной туши, - мы ж не пьяный сброд какой-то, чтоб драться в трактире. Сперва выйдем!

Казалось, вместе с дерущимися во двор вышла добрая половина гостей "Красной голубятни". Любопытные лица торчали в дверях и в окнах, кто-то взобрался даже на крышу. Во всем этом - ночь, факела, круг пустого пространства под взглядами алчущей крови толпы, - было что-то от римского Колизея, что-то языческое и мерзкое, но одновременно возбуждающее и величественное. Подобно яростному льву, щелкая себя кончиком клинка по голенищам сапог, Петийоль прохаживался перед мушкетерами.
- Позвольте узнать Ваше имя, сударь, - обратился он к оскорбившему его шутнику, - чтоб было, что написать на могильной плите.
- Для этого Вам достаточно не забыть свое, - ответил тот, и мушкетерская компания залилась смехом и одобрительными возгласами: "молодец, Гасси!".
- Значит, Гасси, - злобно прорычал Петийоль и шпагой провел борозду на земле. - Вот здесь умрет Гасси от руки Жана-Луи де Петийоля!
Гасси состроил умилительную гримасу, будто удивляясь наивности противника. Мушкетеры презрительно засмеялись. Толпа загудела, в восторге и в предвкушении, и только какой-то презренный слуга выкрикнул:
- Давайте быстрее уже, ваши милости, холодно стоять!..
Лаварден бросил на него угрожающий взгляд, и пьянчужка поспешно исчез. Напротив бретонца стоял вспыльчивый молодой мушкетер, собиравшийся начать драку прямо в трактире.
- Прешак, - назвал его Петийоль, - а Вас убьет мой друг Ги де Лаварден!
Ни Прешак, ни Лаварден не издали ни звука, прожигая друг друга взглядами. Петийоль прошествовал дальше и в некотором недоумении остановился перед третьим мушкетером.
Еще несколько минут назад тот мог передвигаться исключительно с помощью двоих приятелей. Теперь же его поставили на ноги и вложили в руку шпагу; он опасно покачивался, но, кажется, падать пока не собирался. На лице его не было ни одной мысли, а невидящий взгляд смотрел косо в землю.
- Вы будете драться? - спросил его Петийоль. - Он будет драться?
- Сказал, что будет, - Гасси тоже подошел и похлопал друга по плечу. - Монтье? Вы будете драться с гвардейцами кардинала?
Губы Монтье с трудом разлепились.
- Буду, - проговорил он. - Н-н-наливай.
- Будет! - сказал Гасси.
- Будет! - повторил Петийоль и бросил приглашающий взгляд на Вентьевра.

Отредактировано Ги де Лаварден (2019-04-13 17:53:30)

Монтье остановил Жассери величавым жестом, показывая, что в помощи не нуждается. Затем он протянул руку к Роже, безмолвно прося проявить великодушие и немного подождать лишившегося сил дворянина. После этого он уперся ладонями в землю, раскачался и в поистине титаническом усилии поднялся на четвереньки. Окружающие затаили дыхание. Мушкетер долго собирался с силами и, наконец, когда могло показаться, что ждать больше нечего, Монтье вдруг крякнул, выдохнул и, шатаясь, поднялся на ноги. Кто-то поднял его шпагу и вложил ему в руку. Монтье развернулся к Вентьевру и... остался стоять, бездумно глядя мутными глазами куда-то в сапоги гвардейцу.

Петийоль тем временем вступил в схватку с Гасси - если можно было так назвать. Знаток женской природы был не настолько пьян, чтоб не бояться потерять это знание вместе с жизнью. Непослушные руки и ноги, да еще досадное головокружение заставляли его чувствовать себя опасно-уязвимым. Петийоль решил проявить хитрость и осторожность. Держа перед собой шпагу мягкой рукой, он принялся выделывать коварные финты и обманные выпады. Некоторые из них могли быть очень опасны - если бы расстояние между ним и противником позволяло соприкоснуться хотя бы острием клинков.
Со своей стороны, Гасси выбрал ту же тактику. Виртуозно вехтуя с воздухом, оба воина кружили по двору, и ни один не делал ни шага навстречу другому.

У Лавардена с Прешаком бой шел побойчее, чем у остальных, и скоро к ним ушла большая часть зрителей. Прешак отличался поистине безрассудной отвагой, но бретонец был старше, опытнее и хладнокровнее. До сих пор Лаварден, смеясь, уходил от удара противника, оставляя молодого шевалье то барахтаться в грязи, то рычать от злости в попытках выдернуть свою шпагу из стены конюшни. В толпе то и дело слышались крики разочарования - простой народ, как и всегда, болел душой за мушкетеров короля. Впрочем, сегодня среди зрителей нашлись и умные люди.
Лаварден как раз остановился около пестрой стайки шлюх, среди которых невесть как затесалась долговязая служанка с лошадиным лицом.
- Ах, как красиво держится этот гвардеец! - громко восхитилась одна девица, якобы обращаясь к подруге. - Вот бы с таким мужчиной уйти наверх и как следует отпраздновать его победу!
Лаварден заслушался и обернулся в поисках красотки, желающей отпраздновать с ним триумф, но вместо горящих глаз и сладостно-приоткрытых губ увидел гримасу ужаса и услышал короткий взвизг. В следующий миг в него с разбегу врезался Прешак, не рассчитавший удара. Шпага мушкетера воткнулась в землю, а сами дуэлянты повалились на женщин. Девицы успели ловко отпрыгнуть, служанка - зазевалась, да так и оказалась в грязи под сцепившимися мужчинами. Бедняжка обмерла, а девицы подняли страшный визг:
- Господа, господа, не трогайте ее! Господа, там женщина! Как не стыдно, она-то тут при чем?!
Оглохший от этого визга Лаварден попытался спихнуть с себя не менее растерявшегося Прешака. Свою шпагу гвардеец выронил при падении, эфес шпаги противника покачивался высоко над головой, как удивительный стальной цветок. Не долго думая, бретонец ударил врага кулаком в ухо. Прешак охнул, но не обмяк и отваги не утратил. Вцепившись друг другу в воротники, дуэлянты покатились по земле прямо под ноги пуще прежнего заверещавшим девкам.

В суматохе зрелища никто не обратил внимания, что во двор въехала небольшая группа всадников. Не замечали бы и дальше - но танцующий со шпагой Петийоль едва не попал под копыта первой лошади. Та встала на дыбы, всадник болезненно покачнулся и с трудом удержался в седле. К нему тотчас бросились сопровождающие, которых он, впрочем, отогнал раздраженным взмахом руки.
Как ни пьян был Петийоль, столкновение с лошадью немного отрезвило его, и он неуверенно опустил шпагу. Гасси, мокрый от пота и на вид совершенно уже вымотанный, тоже не рвался в бой.
- Вы ранены? - с затаенной надеждой осведомился он.
- Я? Нет! Но вот этот господин, кажется, из-за меня ранен, - Петийоль указал было на коня, но быстро поправился и перевел указательный палец на всадника. - Вот он, да.
Тому, на кого показывал Петийоль, трудно было дать больше сорока лет. Моложавый, подтянутый, вида аристократического и даже артистического - и в то же время страшно худой, серый, с лицом, искаженным мучительной болью.
- Сударь, как же так я на Вас... наступил? - удивился Петийоль. - Вы ж с конем могли... погибнуть.
- Не орите, сударь.
Незнакомец прижал ладонь к виску и медленно оглядел собравшихся. Кивнул спутникам в сторону катающихся по земле Лавардена и Прешака.
- Что здесь происходит? - спросил он и со слабой усмешкой, будто вспомнив безвозвратно ушедшее, но милое сердцу прошлое, добавил: - Сколько выпили все эти господа?

Отредактировано Ги де Лаварден (2019-04-15 01:22:39)

Лаварден перевел дух и коротко кивнул товарищу, давая понять, что, в отличие от Прешака, не рвется обратно в бой и удерживать его не надо. Не без помощи Вентьевра поднявшись на ноги, он сплюнул кровь, потрогал разбитые губы и скулу и брезгливо стряхнул комья грязи с плаща. Прешак бесновато бился в руках друзей, призывая Лавардена подойти и продолжить драку. Бретонец и правда подошел - но только затем, чтоб посмотреть, сполна ли он рассчитался с противником. Левый глаз мушкетера стремительно заплывал громадным синяком, переносица заметно изменила форму, и Лаварден удовлетворенно кивнул. Правда, ему все же было немного неловко, и тем более неловко, чем более он приходил в чувство после драки.
- Благодарю, сударь, - негромко сказал он Вентьевру, подымая с земли свою шпагу. - Я уже не знал, как избавиться от этого бешеного хорька, не прикончив его...
- Остановитесь, остановитесь-ка, сударь, чтоб мне не пришлось ударить Вас в спину! - кричал ему Прешак, которого друзьям приходилось тащить волоком под руки.
- Идите к черту, одержимый, - бросил через плечо Лаварден и снова понизил голос. - Клянусь Девой Марией, я и оглянуться не успел, как он бросил шпагу и кинулся на меня врукопашную. Не мог же я заколоть безоружного?..

Тем временем вельможа спешился у крыльца. Казалось, чувствовал он себя неважно, и не только он один. Другого пришлось вытаскивать из седла, причем на помощь позвали трактирщика и слугу. Несмотря на столь многочисленную поддержку, всадник едва не упал с лошади. Темный плащ скользнул на землю, обнажая алый цвет Его Высокопреосвященства и гордые черты беспробудно спящего дворянина.
Лаварден посмотрел на Вентьевра округлившимися глазами.
- А что у них делает наш Дрюкур?..

Отредактировано Ги де Лаварден (2019-04-15 13:09:46)

Лаварден сложил брови домиком - при его сдержанности, это выражение означало глубочайшее сострадание, а сейчас, на разбитой физиономии, и вовсе способно было вызвать слезы у людей тонкого душевного склада. Однако, душу бретонца терзали сомнения.
- Видимо, она его не выгнала, а выбросила с размаху, - сказал он, - если он был внутри, а оказался снаружи, да еще и у этих господ. И к тому же... Эй, куда?!.
Не обращая никакого внимания на беседующих гвардейцев, трактирщик и слуга торопились занести Дрюкура в дом, вслед за свитой вельможи. Их ответ - мол, друзья их милости велели нести их милость в постель, - совершенно не устроил еще не полностью остывшего после схватки Лавардена.
- Это мы его друзья, - хищно прошипел он, - и мы утверждаем, что других друзей у него нет! Что до этих господ... Эй, сударь! Сударь, извольте объяснить, в чем дело?
Однако в этот самый момент вельможа пошатнулся и упал на руки сопровождающих, так что Лавардену никто не ответил - а скорее всего, даже и не услышал. Бретонец понял это по-своему.
- Берензан, соберите наших, - тихо попросил он. - Вентьевр, наберитесь терпения, но готовьтесь к худшему. Мы на войне, и если это похищение, то не следует так сразу верить врагу на слово, что это не похищение! - Лаварден помедлил, пытаясь осознать то, что только что сказал, но Дрюкур на руках прислуги стремительно уплывал вслед за таинственным вельможей, и бретонец, схватив под руку Роже, потащил его за собой. - Нельзя терять ни минуты!

- Вы, друг мой, хитры, как дьявол, - пробормотал Лаварден, пытаясь сообразить, как незаметно похитить Дрюкура у такой толпы народу, - но как мы узнаем?..
- Мы их отвлечем, - подсказал Гасси.
- А, ну да, - согласился было Лаварден, но в следующий миг подскочил на месте и уперся взглядом в мушкетера. - Вы?!
- Друзья, - возвестил Петийоль, салютуя собравшимся флягой, - если вы друзья мне, то я прошу вас быть друзьями и моему другу. Такого мастера фехтования, как этот славный мушкетер, свет еще не видывал!
- Не скромничайте, Петийоль! - ответил Гасси. - Как назывался тот приемчик, которым вы меня чуть не отправили на тот свет?..
- Мы подкупим служанку, - предложил Роже, когда взгляд его уперся во флягу в руках Петийоля и он протянул к ней руку, многозначительно продолжая: - Или соблазним.
- Соблазним!!! - с жаром закивал Петийоль и передал флягу Вентьевру. - Я беру это на себя, друзья! Все, друзья, я пошел!
-...Пошел на великую жертву, - вздохнул Гасси, провожая взглядом знатока женской природы, - эта служанка страшна, как смертный грех. Ну, а мы, чтоб зря не ждать, можем отвлечь трактирщика. Устроим погром? А вы, господа, - мушкетер указал пальцем на Вентьевра и Лавардена, - тем временем проберетесь в комнаты и спасете своего друга.

Отредактировано Ги де Лаварден (2019-04-16 17:36:03)

На разведку пошел Гасси и скоро вернулся, доложив, что вся свита таинственного врага и он сам, видимо, прячутся в комнатах, зато в зале полно их сообщников. На каждое его слово приходилось по два слова угроз и отборной брани - Прешак успел забыть сослуживца даже за такую короткую отлучку и теперь азартно пытался вызвать Гасси на дуэль. Некоторое время мушкетер смотрел на буяна с расстроенным видом, а затем вдруг просиял и по-ребячески захихикал:
- Я придумал, господа! Зачем нам всем тратить время на этих мелких сошек?! Запустим к ним Прешака, а сами будем держать дверь с этой стороны, чтоб не выбежали!
- Это не по-христиански, - пробормотал Лаварден и потрогал языком разбитую губу.
- И опасно, - добавил Ла Шеньер, продышавшись после своей порции жидкого огня из фляги, - вдруг он нападет на Дрюкура? Нет, это задача для нас с Берензаном. Мы не мушкетеры и не гвардейцы, нас никто не заметит. Мы его отыщем и будем охранять, пока вы отвлечете врага на себя.
Лаварден решительно помотал головой:
- В том-то и дело, господа, - сказал он и благодарно кивнул, принимая флягу в свою очередь, - в том-то и дело, что вы, единственные двое из нас, не привлекаете внимания и ничем особым не выделяетесь... кроме, конечно, ваших несомненных добродетелей...
На этот моменте его речь прервалась. Лаварден отхлебнул из фляги и некоторое время мог только шумно дышать с вытаращенными глазами. Горло будто огнем обожгло, о разбитых губах и говорить было нечего. Пойло сразу ударило в голову, да так, что бретонец покачнулся - перед глазами все плыло.
- Крепко, крепко, - пробормотал он, ища глазами, кому бы передать флягу дальше. - Ну так вот. Если. Отвеле... Тывввлекать. Если отвлекать. Пойдем мы. То они сразу все поймут, господа. А если... - тут его разобрал смех, - если вы, то они ничего не поймут. Гасси?..
Но Гасси было уже не до спасения Дрюкура. До тех пор, пока Прешак осыпал угрозами гвардейцев, у него хватало благодушия смотреть на сослуживца, как на пьяного смутьяна, на которого не стоит тратить время. Теперь же, когда проклятия и оскорбления адресовались ему самому, терпение бравого мушкетера стало таять на глазах.
- Послушайте-ка, Прешак! - угрожающе сказал он. - Здесь все пили, но никто не пьян, и только Вы один ведете себя, как последняя свинья. Если Вы не извинитесь немедленно, я Вас проучу, как следует!
- Идите сюда, подлец! - кричал Прешак. - Я Вас узнал!.. Я потерял коня, но Вас я догоню и собственными ногами! Вы мерзавец, сударь!
Бретонец выразительно посмотрел на товарищей, намекая, что эти мушкетерские ссоры отнимают драгоценное время.
- Пусть Берензан и Ла Шеньер отвлекут всех, а мы быстро украдем Дрюкура? - спросил Лаварден у Вентьевра. - Быыыыстро.

Отредактировано Ги де Лаварден (2019-04-17 12:36:32)