- А вы переходите на латынь, дорогой друг, - не устояв перед искушением, епископ Люсонский совершенно по-школярски показал Лавалетту язык и тут же схватил его за локоть, споткнувшись - Авиньон, хоть и мощеный куда лучше Парижа, не избежал ни выбоин в мостовой, ни толстого слоя скрывавшей их грязи. - Это знак свыше!

К счастью, мрачное умонастроение, разогнанное внезапным приездом Лавалетта, не смогло снова овладеть опальным епископом, даже несмотря на дувший с Роны ледяной ветер, скорых на раздражение прохожих, спешивших домой в преддверии раннего зимнего вечера, и многочисленные лужи. Арман даже сумел не пожалеть вслух в третий раз, что позволил другу убедить себя пойти пешком - в конце концов, они надели сапоги, лошади Лавалетта нужен был отдых, а вечерний моцион полезен для здоровья.

Другой, глядя на холм, на который им предстояло взобраться, чтобы дойти до замка, не удержался бы от нового упрека, но оба высокопоставленных священнослужителя еще не успели достичь возраста, в котором их можно было бы называть почтенными, и если Арман и осознавал, насколько он пренебрегал своим здоровьем в последние месяцы, меньше всего на свете он хотел бы привлекать к этому внимание, и шпага у него на боку была - вкупе со щегольским нарядом бордового бархата с серебряным шитьем - лишь еще одним, неосознанным напоминанием всему свету, что он отнюдь не считал себя всего лишь скромным служителем божьим.

- Любопытно,  - он прибавил шагу, глядя на роскошные носилки, поднимавшиеся по склону перед ними и принадлежавшие, как знал каждый в городе, некому Оливье де Блану, в прошлом - Уливьери дель Бьянко, казначею папского войска и счастливому супругу хорошенькой госпожи Сюзанны де Кальве, о чем Арман и поведал другу. - В носилках наверняка она, де Блан предпочитает лошадь. Говорят, она чрезвычайно мила. Обидно будет, если у Боргезе праздник, а нас не впустят…

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

- Разумеется, не смогут, - сухо подтвердил епископ Люсонский, и как ранний зимний вечер скрыл иронию во взгляде, который он бросил на друга, так порыв ветра лишил его ответ невольного сарказма.

Конечно, не смогут. Архиепископ Тулузский - куда более важная фигура на римской шахматной доске, чем нищий епископ худшего диоцеза во Франции, так же, как сын живого герцога значит много больше, чем сын мертвого главного прево. Не смогут - и воспоминание о том, как под доносившиеся со второго этажа лютневые переборы и веселый гомон ему сообщили, что господин легат не принимает, до сих пор жгло душу Армана. Может, шумное это праздненство затеял не сам нунций, а г-н де Сен-Маглуар, которого язык не поворачивался называть отцом де Сен-Маглуаром - но в тот раз его не впустили, и его гордости так претила мысль о новом таком унижении, что последующий визит потребовал от него нешуточных усилий воли и, пусть ничего подобного с тех пор не повторялось, сомнения его не оставляли.

Но управляющий был, как всегда, сама любезность, и Арман, отвечая поклоном на его поклон, мгновенно позабыл о своих тревогах:

- Господин архиепископ Тулузский, - ответил он и сказал бы больше, если бы его не перебили:

- И мадам де Блан, - хорошенькая молодая женщина с фигурой Юноны, роскошными пепельными волосами и очаровательной ямочкой на правой щеке, сообщившая тем самым итальянцу то, что он прекрасно знал, улыбнулась обоим французам. - Но тут меня называют мадонной Сусанной.

- А меня - мессером Эрманно, - только близкие друзья заметили бы, что легкий тон и улыбка дались епископу некоторым усилием - молодая женщина стояла слишком близко, и аромат ее благовоний сбивал с толку не меньше ее явного дружелюбия. - Господин легат утверждает, что называет друзей только по именам, но мне кажется, он просто не хочет утруждать язык.

- Арман звучит красивее, чем Эрманно, - отозвалась красавица, глядя, впрочем, на Лавалетта.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Во взгляде, который епископ бросил на своего друга, явственно читался упрек, но к даме он шагнул без тени колебания и руку ей поцеловал с ловкостью придворного.

- Я всецело к услугам прекраснейшей дамы Авиньона.

- Вы более чем любезны, - улыбнулась та. - Но я сама местная уроженка. И меня ни от чего спасать не надо - не правда ли, месье Тарди?

Управляющий, вовлеченный тем самым в тенета светского разговора, тоже заметно смешался:

- Не во дворце его высокопреосвященства, мадам, - нашелся он. - Позвольте, я буду иметь честь проводить вас наверх. Вы прибыли из Тулузы, ваше преосвященство?

То ли подавая ему сигнал, то ли благодаря удачному совпадению в тот миг, когда он гостеприимно указал на ведущую наверх парадную лестницу, сверху на нее излился поток света и нежные звуки скрипок, до сих пор приглушенные закрытыми дверьми, зазвучали громче. Драгоценные камни, в великом множестве украшавшие мадам де Блан, засверкали ярче, еще ярче засверкали ее глаза, и она, приподняв край платья одной рукой, опустила другую на учтиво подставленный локоть епископа.

- Вы же побудете моим кавалером, сударь? Вы сегодня не в мантии…

- Только платье создает человека, - улыбаясь, отозвался Арман. Легкость давалась ему с трудом - менее всего он хотел перешучиваться с легкомысленными кокетками. Как легат встретит Луи? Что скажет ему… им обоим? Ковер под ногами багровел как кардинальская ряса, придавая подобие жизни мрамору украшавших дворец статуй, но, судя по вопросу мадам де Блан, видимо, недостаточно скрадывая бледность ее вынужденного кавалера:

- Вашему другу не дурно, господин архиепископ?

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

"Он не слишком помог мне в прошлом", - подумал Арман, но встретившая их улыбка итальянца, столь ослепительная, что он невольно заулыбался в ответ, заставила его забыть о дурных мыслях.

- Я позволил себе появиться без приглашения…

- Вам не нужно приглашение, мессер Эрманно, - тотчас перебил легат, - вы всегда для меня желанный гость. Как и ваши друзья, разумеется.

- Его преосвященство архиепископ Тулузский, - с почтительным поклоном сообщил Тарди.

- Мессер Луиджи, - полувопросительным тоном добавил Арман, и чело кардинала Боргезе, затуманившееся, когда он бросил на Лавалетта неожиданно пристальный взгляд, снова разгладилось:

- О, ваш друг тоже говорит по-итальянски? Замечательно! Если вы прибыли по делу, мессер Луиджи, оно подождет до завтра?

Тон его не оставлял сомнений в том, что вопрос был исключительно риторическим, и Арман счел возможным ответить за друга:

- Даже если это дружеский долг?

Выбор выражений, похоже, оказался неудачным:

- О! - черные глаза итальянца засияли как полированные гагаты. - Вы неисправный должник, мессер Луиджи?

- А вы суровый кредитор? - промурлыкала мадам де Блан, которой, похоже, надоело оставаться в тени двух священнослужителей.

- Желаете сделаться поручительницей, монна Сусанна?

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Поспешность, с которой он устремился к красавчику-юноше, некоторыми была бы названа неприличной, и, судя по пренебрежительной гримасе, на миг исказившей очаровательное личико г-жи де Блан, никаких сомнений в причинах этой спешки у нее не было.

- Этот юноша - настоящий Антиной, - промурлыкала она, со значением взглянув на Лавалетта. - Если вы привезли с собой скульптора, способного воссоздать месье де Сен-Маглуара в камне, вы чрезвычайно порадуете его преосвященство.

- А сколь многие порадовались бы, заменив ею оригинал… - не сдержался Арман, и г-жа де Блан вознаградила его смехом столь звонким, что легат обернулся. Даму, впрочем, это внимание ничуть не смутило:

- И вы в том числе, господин де Люсон?

- Сегодня я мессер Эрманно, - напомнил Арман, беспечно улыбаясь. - Я предпочел бы статую, но для того лишь, чтобы представить его преосвященству скульптора.

- Ах, да, вы же тоже любите искусство, - явно потеряв к нему интерес, г-жа де Блан вновь обратила взор на Лавалетта. - А я вот предпочитаю жизнь. А вы?

Г-н де Сен-Маглуар, похоже, придерживался сходных принципов: обменявшись едва ли парой слов с легатом, он оставил его и не спеша направился в другой конец зала, где, под галереей с музыкантами, ломился от сияющих серебряных блюд и кувшинов огромный дубовый стол. Заполнявший зал веселый гул, притихший при его появлении, усилился снова, однако сосредоточившиеся на юноше глаза не спешили от него оторваться, чего легат, опомнившийся одним из первых, не мог не подметить, и Арман, переводя взгляд с явно помрачневшего папского посланника на мраморный камин, мог лишь надеяться, что его собственное любопытство осталось незамеченным.

Сам г-н де Сен-Маглуар, однако, не пропустил новое действующее лицо и, внезапно сменив траекторию, направился к ним.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

- Джанни, - ответила за него мадам де Блан и тут же поправилась: - То есть, мессер Джованни, простите. - Она снова обернулась к двум французам. - Я знаю господина аббата с детства, поместье моего отца когда-то принадлежало его роду.

- Вы мне никогда об этом раньше не говорили! - удивился юноша. - Значит, вы меня уже тогда?..

- Мессер Джованни! - смеясь, перебила мадам де Блан. - Вы же лицо духовное, что вам за дело до того, что я о вас думала в детстве?

Сен-Маглуар рассыпался в извинениях, столь преувеличенных, что почти что любой решил бы, что его с красавицей не связывает ничего кроме случайного знакомства в далеком детстве, но Арман, посвятивший ему немалую часть проведенного в гостях у папского легата времени, успел заметить странное выражение в брошенном им на мадам де Блан взгляде.

До этого взгляда он был уверен, что юного аббата связывает с его покровителем не только шкурный интерес, но и какое-то чувство. Сейчас, однако, в лазоревых глазах юноши он увидел не только сердечную тоску, но и настоящую страсть.

- Все-таки, - сказал он Луи, когда, некоторое время спустя, они случайно оказались наедине, - она необыкновенно красивая женщина.

Мадам де Блан, словно ощутив его внимание, повернула голову, но он едва заметил - он снова смотрел на Сен-Маглуара. Тот, впрочем, снова оказался рядом с легатом и глядел только на него.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

- Репутация мадам де Блан безупречна, - хмуро отозвался Арман, - хоть, по слухам, скорее благодаря ее ловкости, нежели добродетели. За ней многие ухаживают, и вы будете не единственным.

Не то чтобы красавица и вправду оставляла его равнодушным, но чувство, которое он к ней испытывал, больше всего походило на легкое недоумение. Очень красивая женщина, откровенно к нему расположенная - а ему было совершенно безразлично, как это было возможно? Мальчишка Сен-Маглуар вызывал в нем больше интереса - не противоестественное влечение, понятное дело, но некоторую долю обязательного любопытства, которое должен вызывать человек, обладающий подобным влиянием. Он понимал и помнил, что должен изучить Сен-Маглуара и найти метод вызвать его доброжелательность, но сердце его больше не лежало ко всей этой мышиной возне, и самое большее, на что его хватало, это на внимание. О мадам де Блан его долг не говорил ничего, и он мог лишь слабо удивляться, сколь она ему безразлична.

- Впрочем, - добавил он с тенью оживления, - может, она и искренне верна мужу. Вы заметили? Она знает, что нравится Сен-Маглуару, но кокетничать с ним не пытается, а ведь он - самый привлекательный мужчина в этой обители чистого разума. Кроме вас, конечно.

Это была правда: большая часть гостей легата была либо уныла, либо стара, либо и то и другое, и двое друзей столь заметно отличались от прочих, что человек, более вовлеченный в происходящее, давно обнаружил бы, что и другие присутствовавшие дамы уделяли ему и его другу больше внимания, чем даже своим собеседникам.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

- Друг мой, - вздохнул Арман, принимая наконец, что избежать признания ему не удастся, - я высоко ценю вашу заботу, но прошу вас, поймите и меня: я принимаю свои обеты всерьез. Раз уж, милостью Господней, женские чары перестали на меня действовать, я счастлив избегать и женского общества, и греха. И, зная вас, уточню: мужские чары…

То ли в запальчивости он чрезмерно повысил голос, то ли мадам де Блан, грациозно скользившая по залу от одного гостя к другому, приблизилась к ним не случайно, но в это самое мгновение она вдруг отвернула голову столь резко, что привлекла к себе его внимание.

- Мужские чары, — повторил Арман, теперь и для нее тоже, - на меня не действуют вообще. Вы меня знаете, и я говорю это лишь для того, чтобы избежать глупых шуток. Ну, вот, - добавил он sotto voce, - теперь она решит, что я извращенец. Теперь меня оставят в покое, но не такой же ценой!

Лавалетт мог бы возразить, что в его расположении есть способ разубедить мадам де Блан, но во-первых, этот способ предполагал ее согласие, в котором Арман был отнюдь не так уверен, как его друг, а во-вторых, по совести, он и сам не был уверен, что, попытавшись, не докажет ей обратного. К сожалению или к счастью, с тех пор, как он вынужден был уехать сюда, женщины его не влекли.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

До сих пор красавчик Сен-Маглуар не пытался искать знакомства с ним, и у Армана не было никаких сомнений в том, кто явился виновником этой перемены. Одно дело - полунищий опальный пастырь одного из худших епископств Франции, и совсем иное - богатый архиепископ влиятельного рода. Верхам недальновидности, однако, было бы не воспользоваться появившейся возможностью,и Арман ответил на улыбку Сен-Маглура такой же улыбкой. В конце концов, до сих пор не давал повода заподозрить себя в итальянских мерзостях, а терпимость следует равно проявлять придворным, священнослужителям и политикам…

- Поверьте, друг мой, - проговорил он, не пытаясь скрыть неловкость, - я вам от всей души благодарен и за вашу заботу, и за сам ваш приезд. Вашего присутствия одного довольно, чтобы неизреченно скрасить жизнь бедного изгнанника.

Как ни странно, мадам де Блан выбрала этот момент, чтобы снова встретиться с ним глазами, и Арман, к ужасу своему, почувствовал, что краснеет. На случайность было не похоже - неужели у нее столь хороший слух? Если он сейчас невольно подтвердил ее подозрения… Женщины, особенно красивые, часто считают, что если кто-то смог устоять перед их чарами, то потому лишь, что на него вообще не действуют женские чары.

- У вас такой суровый вид, мессер Эрманно, - небесно-голубые глаза Сен-Маглуара сияли поистине мальчишеской искренностью - такой же поддельной, без сомнения, как непосредственность, с которой он произнес эти слова. - Вас что-то задело?

- Ничуть, - Арман улыбнулся в ответ, надеясь, что выглядит не столь фальшиво. - До меня дошел слух, не знаю, насколько сомнительный…

Он сделал тактическую паузу, и юноша обманулся:

- О, нет! Он действительно из Парижа, но отнюдь не от короля. Это касается картины месье Фремине, которую его преосвященство желал бы приобрести.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.