И о чем можно говорить с людьми, которые верят в исповедь и отпущение грехов? Катарина не удержалась и вздернула нос, радуясь тому, что родилась не среди любителей черепов и мощей. Чувство превосходства было сладким, и на короткое время Катарине даже стало приятно, сколько бы мало не способствовали этому чувству обстоятельства. Пусть она и не знает, где находится, что будет и зачем ее сюда привезли, она не сомневается кое в чем, что гораздо важнее.
- Я не хочу есть, - словно в подтверждении ее слов, пустой желудок сжался и завязался узлом, как будто намеревался противиться любым попыткам его наполнить.
Матушка Пико не выглядела злой, скорее уж несчастной, но Катарина сейчас была уверена, что скорее умрет, чем попробует ее стряпню.
- Прежде чем я войду в дом... - Катарина уже почти сделала шаг за хозяйкой, но вдруг "вспомнила" о главном похитителе. - Что будет потом? Вечером? Завтра утром?
Этот вопрос можно было задать гораздо раньше, но Катарина и себе не признавалась в том, что очень боится услышать ответ.

Алонсо, который только что с вытаращенными глазами смотрел на юную шведку - это как же чистилища не существует, а как же тогда? - и хотел было как-то оправдаться, только не представлял, как (не будешь же мямлить «я не знал»?.. А если бы знал?...) но, услышав про курицу, невольно хихикнул. И тут же сделал серьезное лицо. Девушка ведь могла  подумать, что он над ней смеется и что он заодно с ее похитителями. А он не заодно или заодно? Алонсо понял, что окончательно запутался. Сеньорита Катарина определенно была в беде, и благородному идальго следовало прекрасную даму спасать. От кого спасать, от дона Алехандро? А может, кузен ее украл, ну... потому что хочет жениться? Бывает же так... Эта мысль почему-то была неприятной... И зачем так грубо-то? Дон Алехандро мужчина видный, и женщинам нравится, и девицам...

А еще ужасно хотелось есть, и Алонсо сейчас с удовольствием съел бы суп, вряд ли вкусный, но хоть горячий, а если бы еще хлеба ломоть... Он невольно сглотнул слюну. И холодно было без плаща. Алонсо вздохнул и предложил:

- Сударыня, пойдемте в дом? Там тепло.

И руку подал, с полупоклоном, в перчатке (грязноватой, правда, но что делать?) - вроде, как положено.

У девушек бывают сотни надобностей, но иногда они забывают о них начисто. Оказавшись в комнате дома (наверняка самой большой, а прочие клетушки находятся подальше от глаз гостей, как уж можно), Катарина повела себя, как кошка. Она и была больше похожа на испуганное животное, потому что люди обычно лучше понимают, где они и зачем, и чувство достоинства, которое она пыталась удержать изо всех сил, не очень помогало. Встав около двери, она долго не проходила дальше, напряженно осматривая все, до куда можно было дотянуться взглядом, как будто каждый предмет может обернуться злым духом или враждебным привидением. Потом сделала один шаг и вновь огляделась. Пять шагов до скамьи оказались целым путешествием. Добравшись, Катарина придирчиво осмотрела протертое стараниями Алонсо место и села с таким облегчением, будто последние шаги делала по болоту.
- Куда вы? - намерение Алонсо встревожило Кикки. - Пожалуйста... нет, не уходите... Лучше скажите... - она поспешно посмотрела на пустой проем двери и понизила голос до свистящего шепота... - скажите, что вам всем нужно? Зачем мы так далеко и еще куда-то надо ехать?

Катарина уверилась совершенно в том, что Алонсо не лжет. Не мог же быть таким притворщиком тот, кто даже младше ее? Тем более если он так убедителен. Можно было сказать, что Катарина поспешила со своими выводами. Что изворотливостью и способностью нагородить правдоподобной лжи можно овладеть и в гораздо более раннем возрасте, если начать практиковаться с самых пеленок, и при это иметь вид более невинный, чем у очень юной благородной шведки, родившейся в семье второго человека в королевстве. Но иногда и из неправильных посылок можно сделать выводы, по стечению обстоятельств являющихся истинными. А Катарине еще и очень хотелось верить хоть кому-то, чтобы немного выдохнуть. Шевалье де Тайе на эту роль подходил плохо, а уж его главный подельник - тем более.
- А хотя бы где мы, вы знаете? - так же шепотом спросила Катарина.
Смешной вопрос, ведь даже перечисли ей Алонсо с десяток городков и деревень, находящихся рядом, Катарине это мало бы что сказало и еще меньше помогло. Никакие подробности не просветили бы ее больше, чем ответ "в пустыне".

- Побольше... конечно, хорошо бы город побольше, - Катарина нахмурила лоб, задумавшись, и сжала губы так, что они побелели.
Думать было сложно, но зато хоть какая-то иллюзия, что она может что-то сделать, а это уже успокаивало, особенно вместе с разговором с доном Алонсо. Раз он пытается успокоить ее, что будет город побольше, значит, здесь и впрямь дыра, а даже не окраина. И к чему тогда знать, где они? Здесь если и убежишь, то попадешь к кому-нибудь похуже, чем этот противный помощник месье де Тайе. Курицы и то на вес золота. Если она, конечно, все правильно поняла, потому что женщину понять было очень сложно.
- В городе ведь живут благородные люди, к которым можно обратиться... они сочтут своим долгом помочь... правда?
Помимо очевидного вопроса, в нем содержался еще как минимум один. Поможет ли Алонсо ей добраться до этих пока неизвестных "благородных людей"?
Катарина догадывалась, что в таком случае обычно предлагают деньги, но можно ли предлагать их "дону", если он и правда "дон"? И как вообще это делают? Что мама за нее отдаст половину... даже целый ларец с драгоценностями, который сейчас есть в ее распоряжении (а это очень много, ведь они постоянно куда-то выходят, хотя и надевают, конечно, не столько, сколько навешивают на себя католики), Катарина была уверена. Но у самой нее сейчас не было ничего, кроме платья, простенького кольца и гравированного крестика. Она ведь совершенно не думала производить на месье де Тайе впечатление. И очень хорошо, что не стала одеваться, как если бы хотела (а Кристина, опасалась Катарина, так бы и поступила, не вздумай они поменяться ролями), потому что выглядела бы совсем глупо. При мысли, что хоть что-то в других обстоятельствах могло быть еще хуже, как ни странно, стало чуть легче.