Процедура доказательства дворянского происхождения
В ходе расследований дворянства на места направлялись комиссии, возглавляемые, как правило, должностными лицами фискального ведомства, и изучали доказательства дворянства. Проверка этих доказательств, прежде всего с целью выявить тех, кто незаконно пользуется налоговыми привилегиями, входила и в компетенцию ряда судебных палат. Обосновать законность своих притязаний на принадлежность к благородному сословию необходимо было также для приема в привилегированные учебные и благотворительные заведения, рыцарские ордена, для представления ко двору.
Что именно требовалось доказать? Во-первых,то, что предки были дворянами. Как писал Тьерриа, «мы во Франции полагаем достаточным подтвердить, что наши отцы и деды жили по-дворянски, то есть что они несли военную службу, были капитанами, лейтенантами, знаменосцами, солдатами; держали дворянские должности и чины; общались с дворянами и носили дворянское платье, и их жены — платье демуазелей; не облагались тальей, но почитались и признавались дворянами в своих краях».71
Во-вторых,надо было подтвердить законность своего происхождения от дворянских предков.
Процедура доказательства была тесно связана с господствовавшими в обществе представлениями о дворянстве и эволюционировала вместе с ними. В средние века, по словам Клода Франсуа Менестрие, автора посвященного этому вопросу трактата XVII в., «на древних турнирах принимали свидетельства сюзеренов и государей, написанные ими, дабы удостоверить дворянство их вассалов, направлявшихся на турниры; туда же посылались герольды и оруженосцы, дабы удостоверить это со своей стороны».72
Первостепенная роль общественного мнения в определении принадлежности к благородному сословию обусловила тот факт, что долгое время наиболее естественным доказательством дворянства ства считались показания свидетелей. Свидетелями выступали люди преклонных лет, лично знавшие отца и деда того, чье происхождение надлежало выяснить. По словам Тьерриа, свидетелями могли быть «дворяне, королевские и государственные чиновники, адвокаты, прокуроры и прочие лица, очевидно знающие, что такое дворянство»; показаний простых ремесленников или пахарей было недостаточно.73 Со временем требования, предъявляемые к происхождению свидетелей, видимо, ужесточались, так как спустя несколько десятилетий Менестрие настаивает уже на том, что «свидетели должны быть урожденными военными дворянами, чье происхождение известно и безупречно».74 Число свидетелей зависело от местных обычаев: иногда требовались двое, в других местах четверо, акое-гдеполагалось представить показания семерых человек.
Процедура устного доказательства дворянства сохранялась еще в конце XVII в., но постепенно и суды, и королевские уполномоченные, проводившие расследования дворянства, перестали удовлетворяться показаниями свидетелей. С XVI в. парижская Палата косвенных сборов признала необходимым, помимо них, представить документы, доказывающие дворянское происхождение. Луазо и Менестрие сходятся во мнении, что документы являются самыми надежными и общепризнанными доказательствами дворянства, хотя обычно к ним прилагаются и свидетельские показания.75 Во второй половине XVII в., во время кольберовских расследований дворянства во всем королевстве, письменные доказательства считались необходимыми и достаточными.
В качестве доказательств принимались: записи о крещении, где указывались имена отца и матери; брачные контракты; завещания; ревизии очагов и прочие документы, из которых было бы видно, что данное лицо освобождалось от налогов; реестры бана и арьер-бана; записи, свидетельствующие об участии в заседаниях провинциальных штатов среди представителей дворянского сословия; документы о дворянском разделе наследства; судебные решения по делам о дворянстве; свидетельства об исполнении должностей, являющихся привилегией дворянства; свидетельства о военной службе и отчеты военного казначейства; акты вассальной присяги при вступлении во владение дворянским фьефом; документы, исходящие от короля или от должностных лиц королевства, в которых данный человек именовался бы экюийе или шевалье; постановления комиссий, принятые в ходе предыдущих расследований дворянства.
Доказательствами считались летописи и хроники, в которых были упомянуты предки заинтересованного лица. В ходу были и такие свидетельства, как арендные договоры, акты купли-продажи,акты об установлении опеки, справки местных должностных лиц, постановления Палаты косвенных сборов.76 Аноблированным и их потомкам полагалось представить патенты, надлежащим образом зарегистрированные, и свидетельства о владении аноблирующими должностями. В качестве доказательств можно было предъявлять только подлинники документов. При этом считалось, как замечает Менестрие, что «все эти доказательства выглядят менее подозрительными, ежели они взяты из государственных реестров».77 Необходимое число документов, удостоверяющих дворянство,по-видимому,возрастало по мере того, как ужесточался контроль над дворянством со стороны королевской власти и письменные доказательства становились определяющими, вытесняя устные. Так, в Нормандии при расследованиях дворянства в XVI — первой половине XVII в. заинтересованному лицу достаточно было представить по одному подлинному документу для доказательства дворянства каждого из рассматриваемых поколений его предков. При расследованиях 1666 г. требовались уже по меньшей мере три документа для каждого поколения.78
С середины XVI в., по мере того как возобладали представления о дворянстве как о наследственном качестве, широко распространились генеалогические штудии и книги. Составлялись генеалогические древа с разными целями, но основной все же было доказательство дворянского происхождения.79 Некоторые из генеалогий носили явно вымышленный характер: аноблированные семьи пытались поднять свой престиж, создавая легенду о принадлежности к древнему дворянскому роду. Например, семья Талонов претендовала на происхождение от ирландского дворянина Артюса Талона, поступившего на службу к королю Франции Карлу IX. Вообще миф об иностранном происхождении часто использовался как уловка с целью избежать необходимости предъявлять веские доказательства принадлежности к французской знати. В личных бумагах генерального адвоката Парижского парламента Омера Талона действительно упоминается его двоюродный дед, некий Артюс Талон, но не иноземный дворянин, а торговец из Шампани.80 Отношение со стороны генеалогистов к подобным сказкам о происхождении от знатных предков далеко не всегда было снисходительным.
В качестве доказательств дворянства использовались также гробницы предков, эпитафии и памятники с изображением гербов и других признаков дворянского достоинства. По своему значению они приравнивались к подлинным документам. По словам Менестрие, «надгробия, где присутствуют четыре, восемь или шестнадцать картье,81 являются веским и полным доказательством дворянства».82
Всем, кроме аноблированных и их потомков, следовало доказать, что их дворянство является «незапамятным» (immémoriale). Но на практике дворянским семьям не требовалось предпринимать длительные розыски, чтобы составить себе документально подтвержденную генеалогию, уходящую в глубь веков. Установилось правило доказывать дворянский статус семьи лишь в течение определенного времени. На всей территории Франции, за исключением Нормандии, преобладал обычай доказывать дворянство трех поколений семьи по мужской линии, т. е. до деда включительно. Согласно Лароку, «свидетелям нет необходимости показывать, что они видели и знали прадедов, прапрадедов и других предков и что оные почитались дворянами и жилипо-дворянски,как то предписано правом».84 В XVI в. это правило присутствовало в кутюмах большинства французских провинций. В эдикте о тальях 1600 г. эта вековая норма обычного права обрела силу писаного закона.85
Обычай принимать во внимание три поколения в основе своей восходил к нормам римского права и сохранялся на протяжении всего Средневековья. Но наряду с этим существовал и обычай рассматривать четыре поколения. Такой порядок доказательства дворянства предписывали патентные письма Карла VIII 1484 г. Ларок связывает его с рыцарскими обычаями и считает более правильным, нежели доказательство трех поколений. В XVI—XVII вв. правило доказывать четыре поколения дворянства преобладало лишь в Нормандии, где оно было подтверждено в 1583 г. патентными письмами Генриха III.87
В XVII в. наряду с доказательством трех или четырех поколений все шире стало практиковаться доказательство того, что семья обладала дворянским статусом на протяжении ста лет. В Бретани этот обычай был узаконен еще в 1580 г. Принятая в 1664 г. королевская декларация, определившая порядок начатых два года спустя по всей стране расследований дворянства, предписывала комиссиям изучать документы, поданные в качестве доказательств, вплоть до 1560 г.88 По мнению Менестрие, эта процедура аналогична доказательству четырех поколений дворянства, если считать 25 лет за одно поколение.89
Внекоторых случаях предъявлялись и более жесткие требования. Сложнее всего было доказать право на придворные почести, к которым относились официальное представление ко двору и привилегия быть допущенным в королевскую карету. Во второй половине XVIII в. для этого требовалось представить документы, подтверждающие дворянский статус предков до 1400 г.90 Во время расследований дворянства принимались во внимание только документы, касающиеся предков по мужской линии, так как браки с недворянками не препятствовали продолжению дворянского рода. Но в некоторых случаях, например при посвящении в рыцарские ордена или приеме в привилегированные коллежи, требовалось доказать дворянство и по отцовской, и по материнской линиям. Тогда правило доказательства трех поколений означало необходимость подтвердить четыре дворянских картье, т. е. доказать, что к дворянскому сословию принадлежали отец, мать, мать отца и мать матери.91
Как поступали в тех случаях, если дворянский статус семьи на протяжении положенных трех-четырех поколений или ста лет был доказан, но обнаруживались более далекие предки-ротюрье (здесь, разумеется, речь не идет об аноблированных семьях)? Теоретически узурпации дворянства всегда осуждались. Так, Луазо, ссылаясь на эдикт 1600 г. о тальях, писал, что для доказательства принадлежности к дворянству надо подтвердить дворянский статус отца и деда, но этого достаточно лишь в том случае, если не обнаружится, что раньше в роду были ротюрье.92 Однако до второй половины XVII в. правовые нормы молчали насчет прадеда или прапрадеда ротюрье, так что доказательство трех поколений фактически помогало легализовать самовольное аноблирование. Позднее, ко времени кольберовских расследований положение коренным образом изменилось, и принцип, согласно которому дворянство может быть только незапамятным или пожалованным королем, но никак не присвоенным, обрел силу закона.
Согласно постановлению королевского совета от 19 марта 1667 г., следовало доказывать дворянский статус семьи вплоть до 1560 г., но если бы обнаружились документы, из которых была бы видна предшествующая этой дате ротюра, то комиссии уже не должны были принимать во внимание представленные в качестве доказательств более поздние акты.93 На практике же, как правило, несмотря на жесткий закон, достаточно было доказать дворянский статус семьи на протяжении ста лет, и комиссии закрывали глаза на противоречившие этому более ранние документы.
- Подпись автора
Qui a la force a souvent la raison.
