Носилки едва остановились у главного крыльца, а Луиза уже распахнула дверцу. Люсетта, однако, выбралась первой и подала госпоже руку, помогая ей вылезти так, чтобы не запачкать ни бирюзовое платье, заново отделанное белой тесьмой и кружевами так, что оно стало само на себя не похоже, ни легкие туфельки, в которых ей еще предстояло танцевать этим вечером. Служанка еще возилась, доставая ее лютню и сверток басиста для паруса, а Луиза уже летела со всех ног к покоям ее величества. Сегодня, сегодня, и может, его величество...

- Мадам де Мондиссье, ох мадам, как хорошо, что вы здесь! - навстречу ей выбежала мадемуазель де Сент-Уэр - с таким несчастным лицом, что Луиза сразу перепугалась всего сразу: и что заболели музыканты - все трое, и что портниха не доставила вовремя наряд королевы, и что король все запретил, и что умер кто-нибудь, королева-мать, например, и теперь целый год не будет никаких развлечений. - Ох, мадам, мне матушка сказала, что мне невместно сирену играть, и не по-христиански это.

- Это еще как? - возмутилась Луиза и потащила свою юную подопечную в ближайшую оконную нишу. - Так что же, ее величество тогда, по-вашему, не добрая христианка получается? Ой, ну не плачьте же, мадемуазель, что вы!

Больше всего на свете Луизе хотелось взять бедную дурочку за плечи и как следует потрясти. Матушка ей говорит! Да если она будет всякую матушкину чушь слушать, она никогда даже замуж не выйдет, не говоря уже о том, чтобы при дворе преуспеть. Луиза сгоряча чуть не предложила ей идти домой и не возвращаться до завтра, но вовремя спохватилась - ну что это получится за балет, с всего тремя сиренами, и так уже у мадам де Ланнуа сын некстати заболел.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Вот почему, спрашивается, она не мужчина? Нет, Луиза никогда не жалела об этом на самом деле, но иногда быть мужчиной так удобно! Вот подошел он, спросил, и пожалуйста – мадемуазель де Сент-Уэр сразу перестала хныкать. Уставилась еще на него – так, словно в первый раз мужчину увидела. Нет, спорить нечего, он был хорошенький как картинка, безусый, безбородый, еще и интересно бледный – просто ангелочек, со своими кудрями, так рука и тянется погладить и пощупать, в самом ли деле они такие мягкие или только кажется! Прелесть что за юноша, только не о том мадемуазель де Сент-Уэр думать надо, ей бы замуж сперва выйти, а потом уже на всяких красавчиков таращиться!

– Да! – радостно воскликнула Луиза и молитвенно сложила руки, глядя на блестящего кавалера так же восторженно, как и юная фрейлина. – Да, если у вас есть платок.

Глупо, конечно, но она свой носовой платок не то забыла дома, не то обронила где-то по дороге, а вытирать слезы мадемуазель де Сент-Уэр манжетами валансьенского кружева, мало того что купленного втридорога, так еще и наверняка контрабандного – нет уж, спасибо, а ладонями ей это было делать как-то неловко. Правда, мадемуазель де Сент-Уэр больше не плакала, но вдруг она снова разревется в три ручья, стоит этому красавчику уйти? А так и платок будет наготове, и его хозяин никуда не денется, да и честно говоря, Луиза и сама полюбовалась бы на него еще немножко с большим удовольствием. Ангелочек, одно слово!

– Я мадам де Мондиссье, – представилась она, пока юноша не решил, что платок ему все-таки дороже, – а это мадемуазель де Сент-Уэр.

Бедная мадемуазель де Сент-Уэр бросила на подругу отчаянный взгляд из-под намокших каштановых ресниц и сделала реверанс.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Мадемуазель де Сент-Уэр зарделась и начала лепетать что-то бессвязное.

– Это из-за балета, сударь, – перебила Луиза. – Сегодня вечером у ее величества балет. Только для самых-самых избранных, сами понимаете, сам король должен быть, и мадемуазель де Сент-Уэр будет танцевать роль сирены, и мы все ужасно беспокоимся, и…

– Луиза! – мадемуазель де Сент-Уэр вдруг вцепилась в ее руку. – Я забыла совсем сказать… Мадам дю Фаржи ушла. Она не будет участвовать.

– Как ушла? – тонкие пальчики Луизы сжались в маленькие, но острые кулачки, а губы совсем по-детски задрожали. Конечно, она сразу поняла, в чем дело. Эта кошка драная, она специально так охотно согласилась, чтобы в самый последний момент… Ой, и что же теперь будет? Что же делать теперь? Ой, а что если и мадам де Ланнуа тоже?..

– Может, донья Эстефания?.. – робко спросила мадемуазель де Сент-Уэр.

Луиза помотала головой, кое-как собираясь с мыслями. Сирен может быть и три. Может же? Главное это этот Бут, Бутес или как его там!

Тут ее блуждающий взгляд остановился на молодом человеке и вспыхнул шальной надеждой. Ой, нет, нельзя-нельзя-нельзя!..

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Такой хорошенький! И такой милый! Но, как бы очарователен ни был комплимент, Луиза голову не потеряла и, смущенно опуская серые глаза – не сразу, с некоторым запозданием, слишком уж ей понравилось удерживать его взгляд – искоса все же смотрела на молодого человека. Месье де Корнильон, раньше она этого имени точно не слышала, но это ничего не значило, она все еще была здесь новенькая. Мадемуазель де Сент-Уэр тоже явно его видела в первый раз, но может, что-то слышала? Ах, ведь никак ее не спросить!

– Вы так изящно льстите, сударь, – Луиза снова вскинула глаза, когда ее вдруг осенило. Сейчас и выясним! – А ведь прекрасно знаете, что это рядом с ее величеством никого другого не видно! Правда?

Мадемуазель де Сент-Уэр, заметно приунывшая, когда красавец-кавалер сосредоточился на ее подруге, с жаром закивала.

– Я буду сирену танцевать, – робко сказала она. – Третью. А вы, сударь, приглашены уже?

Луиза, которая чуть не топнула ножкой, когда юная фрейлина увела разговор в сторону от занимавшего ее вопроса, мысленно вздохнула с облегчением.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Серые глаза Луизы засияли так, словно были серебряными. Как же удачно вышло! Если его здесь никто не знает… И он, к тому же, такой милый и так чудесно смотрит!

– У вас есть знакомства при дворе, – воскликнула она. – Мы же с вами знакомы! А что вам нужно при дворе?

– Вы тоже хотели бы попасть на представление? – простодушно догадалась мадемуазель де Сент-Уэр. – Какая жалость, ведь…

– Душа моя, – решительно перебила подругу Луиза, – прошу вас, окажите мне услугу. Помните то платье… тунику, которую шили для мадам дю Фаржи? Она ведь в покоях лежит? Принесите ее мне, только чтобы вас никто не видел.

– А вы?..

– Ну, пожалуйста! – взмолилась Луиза. – Меня увидят, остановят – вы же знаете! Я же так и через час не вернусь! И мы не сможем провести шевалье – просто не успеем подготовиться!

– Ну… – в карих глазах юной фрейлины застыло сомнение, – я попробую. Я сейчас!

Не успела она скрыться из виду, как Луиза обратила на своего нового знакомого исполненный надежды взгляд.

– Вы ведь хотите попасть на балет, шевалье? И заодно выручить меня – помочь? Потому что иначе все будет очень плохо.

Глаза Луизы невольно наполнились слезами, но и сквозь них она продолжала смотреть на молодого человека, отмечая и глубокие серо-зеленые глаза, и четкий рисунок скул, и яркие губы, своей формой напоминающие лук Купидона, и, спускаясь ниже… Ой, нет, ниже лучше не надо!

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Он был такой чудесный, совершенно очаровательный! И откуда он только такой взялся? Улыбаясь сквозь слезы, Луиза на один- единственный миг коснулась маленькой ручкой рукава молодого человека – и тут же ее отдернула. Только бы он согласился, она бы для него потом все сделала, все, что бы он ни пожелал!

– Мне нужен… – прошептала она, умоляюще заглядывая в глаза шевалье и искренне жалея, что сирен не бывает и поэтому она сама никак не может быть сиреной, – мне очень нужен аргонавт. Отважный мореход, не знающий страха и потому отказавшийся завязать себе глаза и уши, Бут. Ах, если бы я была Афродитой, я бы могла обещать ему и помощь, и любовь…

Вообще-то играть Афродиту она не стала, потому что хотела эту роль отдать королеве, а та решила тоже быть сиреной, а больше никто Афродиту брать не хотел, кроме толстой мадам д'Эссен, и всем эта идея очень понравилась, и тогда сама Луиза взяла себе роль Арго, а если совсем точно, то она хотела сперва взять роль аргонавта этого, Бута, но спохватилась, что месье де Мондиссье наверняка захочет быть, решила, что скромность не повредит, и вот, придумала себе роль не много не мало корабельной фигуры – зато единственную со словами, потому что совсем уж остаться в тени она была просто не в состоянии.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Серые глаза Луизы засияли тем особенным теплом, которое так ясно показывает любому мужчине, если, конечно, он не слеп, что даме он небезразличен. Ну как можно не растаять, когда на тебя смотрят, как будто ты не то Мадонна, не то Афродита? Ну какая все же жалость, что она не забрала себе эту роль! Даже сирены в танце держали этого Бута за руку, одной только ей предстояло размахивать дурацкими лентами! Но кто же знал, что танцевать в этой роли будет не мадам дю Фаржи, а самый очаровательный в Лувре, а то и на свете молодой человек?

Ой, если будет, конечно…

– Вы совершенно, совершенно правы, – заверила Луиза шевалье де Корнильона. Подумать только, он еще и эти ученые россказни знает! – Но вот только… Вы же не передумаете? Пожалуйста, вы же не передумаете? Понимаете ли, костюм для этой роли, он…

Ну вот как такое скажешь? Да еще пока мадемуазель де Сент-Уэр не вернулась!

– Его для женщины сшили, – выдохнула Луиза, умоляюще глядя на молодого человека широко раскрытыми глазами. – Только вы не подумайте, его подогнать можно запросто, хорошо?

Древние греки, конечно, не ходили в платьях до земли, но чтобы дама появилась на людях в короткой тунике?.. Даже сама Луиза не стала бы!

Вообще-то, по-хорошему, надо было еще и объяснить чудесному милому молодому человеку, что мужчину в покои королевы так просто бы не пустили, но зачем же его сразу пугать? И вдруг он сейчас передумает? Ой, только бы не передумал!

Отредактировано Луиза де Мондиссье (2016-06-16 18:49:49)

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Не отказался, не отказался! Как ей ни хотелось захлопать в ладоши, а может, даже запрыгать на одной ножке, Луиза только лукаво улыбнулась, а потом застенчиво опустила серые глаза. Как это мужская роль могла достаться даме? А вот так - когда кавалеров нет, и сюжетов без них - тоже нет! Ну вот ни одной какой-нибудь легенды или мифа или красивой истории, но чтобы только с женщинами! Ни одной, никто не смог вспомнить! А придворные кавалеры, кто ушел воевать, кого к королеве не допускают, и что бедным женщинам делать?

- Будет, будет, даже очень уместным, - торопливо заверила она и с сияющей улыбкой повернулась к подошедшей к ним мадемуазель де Сент-Уэр. - Душа моя, мы спасены! Месье де Корнильон согласился взять роль Бута!

Юная фрейлина восхищенно ахнула и молитвенно сложила руки перед собой, глядя на молодого человека настолько восторженно, что Луизе на мгновенье даже стало обидно. Как будто это он сам вызвался, а не она его уговорила!

- Вы понимаете, - быстро продолжила она, пока он не начал вдруг спорить, - мы сначала для себя этот балет хотели ставить. Когда его величество еще под Ларошелью был, поэтому только одни дамы и были. А потом, когда известно стало, что он возвращается, тогда мы и решили устроить небольшой праздник, ну вроде как в честь его возвращения, то есть не совсем, потому что сюжет не очень подходящий, но вот, чтобы было весело, вот, вы понимаете.

- Да, потому еще, что некрасиво было бы устраивать праздник незадолго до возвращения его величества, когда все уже знали, что он скоро возвращается, - простодушно добавила мадемуазель де Сент-Уэр.

- Да, и это тоже, - согласилась Луиза. - А потом, теперь, одна дама сказалась больной. И это совсем ужасно, вы же понимаете?

- Она не сказалась...

- Она просто ушла, да? Ой, ой, - в серых глазах Луизы читалось уже озорство, - сударь, вы же умеете танцевать? Все же умеют!

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

От комплимента шевалье мадемуазель де Сент-Уэр смутилась, порозовела и опустила глаза, и поэтому очень удачно никак не могла увидеть, какими взглядами обменялись Луиза и месье де Корнильон – а ведь у самой Луизы даже сердце замерло на миг! Ах, как он смотрит! И такой хорошенький! Как ангел, вот только ангелы так на женщин не смотрят, это уж точно.

– Чудесно, вот и чудесно! – Луиза забрала у подруги бирюзовую тунику, всю сплошь расшитую серебряными волнами, и, сплетя свои пальцы с пальцами молодого человека, потянула его прочь от королевских покоев. – Идемте же, скорее, нам же еще надо костюм подогнать и отрепетировать все. Вам надо будет павану танцевать, это вначале… Смотрите, сперва будет павана, это вы и я, а я буду изображать корабль.

Мадемуазель де Сент-Уэр, опомнившись, поспешила за ними, а следом уже к ним незаметно присоединилась Люсетта с лютней и лентами. В саду было холодно и мокро, а залы, конечно, были теперь заняты, но Луиза уже знала, где они смогут спрятаться и порепетировать – в оранжерее! Конечно, обычно там закрыто на ключ, но для нее отопрут – пусть только попробуют не отпереть!

Отредактировано Луиза де Мондиссье (2016-06-23 18:58:33)

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.