Талья для этого времени - главный источник пополнения казны. Лишь к концу правления Короля-Солнца ее доля упадет до 25% поступлений в казну. Пока же она составляет около половины всех доходов. Королевская Талья введена Генральными Штатами 1439 года по принятии решения о сохранении постоянной королевской армии. На ее содержание и вводился новый прямой налог, собираемый с каждой семьи королевства, за исключением дворян и духовенства. Более того, Штаты дали разрешение королю повышать размеры тальи каждый год в соответствии с ростом расходов на оборону.
Это была тяжелая ошибка с их стороны. Корона становилась в большой степени финансово независимой  и могла в принципе обойтись без Штатов.

Поскольку теперь корона была не ограничена фиксированной суммой, она могла сама решать, сколько денег ей нужно. То есть размер тальи изначально устанавливался смотря по тому, сколько предполагается потратить, а не сколько можно собрать. Чтобы определить, сколько же на самом деле можно выжать из добрых французов, королевский казначей, ответственный за свой район - генералитет, осенью инспектировал свой район и информировал корону о его состоянии. Исходя из этих сообщений и планируемых расходов Финансовый Совет Короля ежегодно устанавливал общую сумму тальи и разверстывал ее по генералитетам.

В так называемых "выборных" провинциях (то есть тех, что участвовали в выборе депутатов на Генеральные Штаты) раскладку между финансовыми округами - элекциями, производили казначеи короля. Здесь обычно господствовала подушевая система обложения. Точнее поочаговая - в регистры плательщиков тальи вносилось только имя главы семьи рютюрье (простолюдинов). Сборщик налогов взыскивал с каждого из них по своему усмотрению, судя по внешним признакам достатка и влиятельности. Легко себе представить взяткоемкость такого подхода и возможности произвола, которые он давал.

Провинции "Штатов", то есть как бы независимые государства, связанные с короной личной унией (Бретань, Бургундия, Прованс, Дофине и т.д.), имели свои собственные Штаты - собрания представителей трех сословий. В этих "государствах" сумма налагаемой на их население тальи должна согласовываться с провинциальными Штатами. И уже они сами разложат ее по епархиям и приходам, и сами будут следить за сбором. Здесь обычно талья собирается поземельно, как  налог с недвижимости. Составляется кадастр, в котором переписываются земли, с которых взимается талья, их площадь и стоимость. В этом случае талья взыскивается только с владельцев рютюрной собственности, независимо от происхождения. То есть, дворянин, владеющий облагаемой землей, будет платить талью, а крестьянин, владеющий "благородной" землей, талью за нее не платит.

В обеих случаях сборщики налогов, выбранные из числа прихожан люди, несут ответственность за то, что необходимая сумма будет собрана. В случае недоимки они будут покрывать ее своим имуществом. Если недостача не будет ими выплачена из своего кармана - отправятся в тюрьму. Богатого сборщика оттуда могут вытащить покровители, бедные сборщики так и помирали в тюрьме.

Именно сборщики раскладывали талью по приходам. А собственно сбор суммы с плательщиков конкретного прихода - это внутреннее дело общины. Она связана круговой порукой - сумму, что не собрали, будут доплачивать все. То есть недостаточно заплатить талью за себя - надо платить и за того парня.

Теоретически предполагалось, что казначеи и сборщики смотрят за платежными силами населения и не облагают его непосильным бременем. На практике купивший должность казначей часто ленился проводить инспекцию, или отдавал предпочтение одним районам в ущерб другим. Но хуже всего, конечно, дело обстояло со сборщиками. Они очень часто подделывали документы, откладывая деньги в свой карман, или закрывали глаза на неуплату тальи друзьями и родственниками, перекладывая расходы на остальных.

Пример им в этом, увы, подавала сама корона. Помимо дворян и духовенства освобождение от уплаты тальи стали получать и другие социальные группы - чиновники, военнослужащие, и даже целые города - в том числе и Париж. Более того, освобождение от уплаты тальи получила вся Бретань.

Нет ничего удивительного, что крестьяне начали массово отказываться платить. В 1641 году элекция Лош с 1632 и за последующие годы задолжала более 1 миллиона ливров; к 1643 году генералитет Бурж имел задолженность в 2,25 миллиона ливров за шесть лет; в сентябре 1642 года пять элекций в области Монтобан были должны государству 1 175 073 ливров за 1639—1641 годы. Ситуация ухудшилась из-за сборщиков налогов, которые оправдывали невыполнение своих обязанностей сопротивлением крестьян.

Правительство ответило на неуплату тальи силовыми мерами - движимое имущество и скот должников конфисковывались и распродавались с аукциона. Если неплательщик хотел вернуть их, ему приходилось платить выкуп и возмещать расходы на конфискацию. Чиновники могли ждать несколько лет, а потом просто разграбить деревню подчистую. Туда, где их уже не пускали на порог, входили королевские войска. Они расквартировывались там и не уходили, пока строптивцы не заплатят сполна. Вели они себя при этом как в завоеванной стране, так что в ноябре 1638 года представители общин Гиени умоляли правительство взимать налоги в соответствии со старым обычаем и не использовать войска «из-за разорения и расходов, причиняемых ими народу».

При Ришелье специально предназначенные для помощи финансовым чиновникам войска располагались в большинстве провинций. Это была легкая кавалерия, из которой формировались роты в 50 — 100 человек, каждая под командованием офицеров. Их обязанностью было сопровождать правительственных чиновников в поездках для сбора налогов и расквартировывать войска в неплативших приходах. Их набирали и платили им откупщики, а контролировали местные интенданты. Войскам хорошо платили, чтобы обеспечить их лояльность. Первая рота fusiliers pour les tailles была создана в Ангумуа в мае 1636 года, но вскоре расформирована из-за своих преступлений. Однако между 1640 и 1644 годом множество таких рот были прикомандированы к интендантам. Фискальные войска просуществовали во Франции вплоть до февраля 1877 года.

Вторым по ненавистности налогом была Габель. Точнее - габель дю сель - соляная габель. Само название габель применялось для обозначения различных косвенных налогов. Но накал ненависти французов именно к соляной габели был таков, что и тогда и сейчас под этим именем понимают прежде всего и только ее.

Этот налог был введен в качестве постоянного при Филиппе VI и заключался в королевской монополии на соль. Для каждой провинции создавались хранилища, куда каждый производитель был обязан продавать всю соль по фиксированной цене. Попытка продать соль помимо хранилищ приводила к конфискации. Розничные торговцы покупали соль на хранилищах уже по более высокой цене. Разница между ценой покупки и ценой продажи составляла собственно налог.

На практике у короля нет пока инструмента, чтобы торговать солью самому. Поэтому габель отдается на откуп посредническим компаниям, которые вносят в казну необходимую сумму и далее компенсируют свои расходы за счет населения. Компенсируют - слово неудачное. Точнее так - бессовестно грабят население.

Соль нужна людям, соль нужна животным, соль нужна для хранения припасов. Но французы готовы даже обойтись без соли, только кто ж им даст. Француз платящий "великую габель" обязан купить определенное количество соли на каждого члена семьи старше восьми лет. Это называется "соль в горшок и на засолку". Оффисье (чиновники) и организации имеют право на "свободную соль" без уплаты габели. Им даже компенсируется стоимость неиспользуемой соли. Это приводит к тому, что они начинают приторговывать солью на стороне. Тогда корона идет на то. чтобы травить своих уклоняющихся от уплаты подданых - в соль для технических целей добавляют ядовитые вещества.

Габель - абсолютно несправедливый налог. Основную его тяжесть несут области "великой габели" - сердце Франции, где применяется режим принудительной покупки со складов. Области "малой габели" - Дофине, Лангедок, Жеводан, Прованс, Руэрг, Вивьера, - покупают соль со складов, но сколько хотят. Чтобы побудить покупать больше, здесь и налог был вполовину меньше. Область "четверти рассола" - часть Нормандии, где королю отдавали четверть выпаренной соли. Области, выкупившие себе право не платить габель - Овернь, Лимузен, Пуату, Бордо, Сентонж, Ангумуа, Перигор, Керси, Гиень. Области, свободные от уплаты габели (в соответствии с оглашениями о присоединении ко Франции) - Бретань, Нижняя Наварра, Беарн, впоследствии Эно, Фландрия и Артуа.

Так вот, цена соли в одной провинции могла быть в ШЕСТЬДЕСЯТ раз выше, чем в другой. Ладно, такой разрыв мог быть между весьма удаленными областями. Но на границе Мэна (высокая габель) и Бретани (свободна от габели) цена соли разнилась в ДВАДЦАТЬ-ТРИДЦАТЬ раз. На одной стороне - 2-3 ливра, на другой - 55-60 ливров.

Теперь вопрос на засыпку - чтобы вы сделали, живя на такой границе? Правильно, занялись бы контрабандой. Где-то половина населения болот Бретани и жила на эти "двадцать-тридцать процентов". В том числе и знаменитый Жан "Шуан", который во время революции поднимет роялистский мятеж. А ведь контрабандистов соли ("фальшивосольщиков"), попадись они без оружия, ссылали на галеры, а с оружием - так и казнили. Зачем им оружие? Гм, а вы бы на месте откупщиков мирились с потерей таких барышей? Вот и они посылали охотиться на фальшивосольщиков своих контролеров - габелеров. По всему королевству гремела постоянная гражданская война за соль - с убитыми и ранеными.

И все ради чего? В доходах короны габель составляла по современным подсчетам где-то ШЕСТЬ процентов. Сколько же выжала из французов крови, пота и слез шайка купцов-откупщиков и стоявшей за ними знати - не узнает никто и никогда.

Если вы думаете, что это преувеличение, вот вам пара фактов о том, как яростно французы бились против габели. 1542 год - Франциск I пытается ввести общую для всех провинций габель. Восстают Ангумуа, Сентонж и Бордо. Нотабли и губернатор убиты. Восстание полыхает шесть лет, его топят в крови, но Генрих II вынужден дать возможность им раз и навсегда откупиться от габели.

В 1639 году Людовик XIII попытался отменить режим "четверти рассола" на полуострове Котанен. В Нормандии вспыхнуло восстание "босоногих". Кардинал Ришелье дает указание жестоко подавить его, ради устрашения страны. Нормандские города теряют все свои привилегии, но "четверть рассола" сохраняется.

В 1661 году Людовик XIV вводит габель в только что присоединенном Руссильоне - и с 1667 по 1675 здесь полыхает восстание Ангелов, настолько ожесточенное, что Король-Солнце сам пытается сбагрить эти земли Испании. В итоге после кровавого подавления восстания Руссильон получает право самостоятельно определять сумму габели.

В 1675 году в Бретани ввели гербовый сбор. Как только в народе возник необоснованный слух, что планируется распространить на Бретань габель, только слух, полыхнул весь запад Франции. И Бретань тоже - которая через сто двадцать лет будет драться за короля. В требованиях крестьян габель сравнивалась с чумой и смертью.