После разговора с мэтром Барнье беспокойство мадам де Кавуа немного улеглось, но, когда хирург вернулся домой и сообщил, что господину Атосу ничего не известно – вспыхнуло с новой силой. А потом и вовсе перешло в мучительную тревогу. Франсуаза никак не могла найти себе ни места, ни занятия. Письмо к мадам дю Фонтре так и осталось недописанным; попытавшись отвлечься чтением, молодая женщина поймала себя на том, что уже довольно продолжительное время сидит, невидяще глядя в раскрытую книгу, и даже не помнит, что читала. Несколько мгновений покоя подарило ей воркование дочери, но опытная кормилица, мигом разглядевшая ее волнение, вежливо, но настойчиво выпроводила госпожу из детской – мол, нечего пугать малышку, страхи матери ребеночек чувствует… впрочем, это Франсуаза знала и сама и позволила себя выставить.

Вечер тянулся и тянулся, наступила ночь, а Кавуа так и не возвращался. Уже за полночь, окончательно измучившись и устав прислушиваться к каждому шороху и ловить малейший звук шагов, мадам де Кавуа отправила горничную к Барнье с просьбой принести «что-нибудь, чтобы заснуть». Не столько даже от усталости, сколько из полузабытой, почти детской надежды – к утру все наладится и окажется, что Кавуа уже дома… Без колебаний проглотила горьковатую микстуру, но лечь в постель так и не смогла, не смогла заставить себя даже раздеться и так и осталась сидеть в кресле у камина, кутаясь в теплую накидку.

… - Мадам… Мадам, вы бы прилегли…

Франсуаза открыла глаза. Комнату заливал дневной свет, свечи на каминной полке догорели до самого канделябра. Вид у Аннет был слегка виноватый – должно быть, никак не могла решиться, будить ли госпожу, прикорнувшую в очень уж неудобной позе, или не беспокоить.

- Я… - Франсуаза резко выпрямилась в кресле, роняя накидку. Уже день? А как же… может быть… Но вспыхнувшая на миг надежда угасла так же стремительно – если бы капитан вернулся, разбудила бы ее не горничная.

- Надо же, проспала до полудня! – Небрежно-спокойный тон не совсем ей удался, как Франсуаза не старалась. – А что, господин Кавуа разве еще не возвращался?

- Нет, мадам. – Аннет проворно подобрала накидку; в глазах горничной блеснула любопытная искорка. – Не было. Господин Ламарш утром заходил, тоже спрашивал.

Франсуаза с силой сжала подлокотник кресла. Значит, Эжен тоже ничего не знает… Господи милостивый, что же могло случиться?! Ощущение, что с Кавуа беда, уже не желало отступать, наоборот, превращалось почти в уверенность. Если никто ничего не знает! Оставалась последняя возможность, и мадам де Кавуа твердо намеревалась ее проверить. В любом случае, это было лучше, чем тягостное ожидание – а если и его высокопреосвященство окажется в неведении, то он куда лучше сумеет организовать поиски. Сейчас ей уже начинало казаться, что к кардиналу следовало отправиться еще накануне.

- Умываться, - велела она. – И пусть приготовят портшез. Мне нужно в Пале-Кардиналь.

Подпись автора

Даже если весь мир будет против моего мужа, я буду молча стоять у него за спиной и подавать патроны

- Ваше высокопреосвященство… - Мадам де Кавуа сделала почтительный реверанс. – Примите мои извинения за то, что отрываю вас от дел, но, смею надеяться, надолго я вас не задержу.

После такого вступления следовало говорить по возможности кратко и по существу, и Франсуаза всю дорогу тщательно подбирала слова – потому что явиться на аудиенцию к кардиналу и объявить «видите ли, ваше высокопреосвященство, мой муж не пришел домой ночевать» - глупее и придумать трудно… Но, как это бывает, вся составленная заранее речь рассыпалась, словно кучка сухих листьев. Кардинал сидел спиной к высокому окну, за которым сиял зимний полдень, и оттого ей никак не разобрать было выражения его лица. Зато уж ее лицо должно было быть видно до малейшей черточки, включая тени от полубессонной ночи и… ну вот, конечно! После мягкого сумрака портшеза и затененной приемной от яркого солнца на усталых глазах выступили слезы. А может быть, и не только от солнца. И без того трудноразличимый силуэт первого министра затуманился.

- Ваше высокопреосвященство, господин де Кавуа, капитан вашей гвардии, уже двое суток не появлялся дома, - от волнения она, конечно, говорила совсем не то, что собиралась. – Я не имею от него никаких вестей, и… и опасаюсь, что с ним могло случиться несчастье.

Она сморгнула слезы. Не дай Бог, кардинал решит, что это спектакль!

- Ваше высокопреосвященство, никто из тех его друзей, которых я расспрашивала, ничего не знает. Прошу вас, если вам что-нибудь известно – скажите. Если он выполняет какое-то ваше поручение, скажите лишь, что знаете, где он, и я не задам более ни одного вопроса и буду терпеливо ждать…

Подпись автора

Даже если весь мир будет против моего мужа, я буду молча стоять у него за спиной и подавать патроны

Надежда услышать от кардинала, вопреки всякой очевидности, что Кавуа действительно занят его делами, была непрочной, но – последней. У Франсуазы захолодело сердце: значит, кардинал тоже ничего не знает, и, значит, в самом деле что-то случилось, что-то скверное… Что же, о Господи… Отчаянным усилием воли она загнала вглубь вновь подступившие слезы и не сразу расслышала, что Ришелье, оказывается, еще о чем-то ее спрашивает. Особые причины? Сейчас она готова была согласиться на то, чтобы этой особой причиной была другая женщина – каким бы немыслимым ей это не казалось поначалу, пусть так, лишь бы капитан был жив и здоров… но делиться с посторонним человеком, к тому же мужчиной, подобными соображениями…

Неожиданно она вспомнила. Прием у Бассомпьера. И златовласая дама, мадам де Майсен. И чуточку насмешливый взгляд графини де Буа-Траси.

«Однако, ваш муж, похоже, не считает, что эта женщина заслуживает порицания».
Кавуа о чем-то с ней беседовал, это верно, и выглядел… заинтересованным. Да нет же, не может быть!
«Она склонна использовать их и другие свои прелести в делах довольно своеобразных...»
Нет, говорить об этом чужому человеку совершенно невозможно!

- Особых, пожалуй, нет, - медленно проговорила мадам де Кавуа. Подобные дела касались только их двоих – ее и мужа. И с этим она разберется сама.  – Вернее, не было, ведь ваше высокопреосвященство сами изволили заметить, что господин де Кавуа не появлялся на службе, а это так же на него не похоже, как и исчезнуть, не подав о себе весточки… Могу я просить ваше высокопреосвященство сообщить мне, если вам станет что-нибудь известно? И… если вы дорожите вашим капитаном…

Голос Франсуазы все-таки дрогнул, и она не договорила.

Подпись автора

Даже если весь мир будет против моего мужа, я буду молча стоять у него за спиной и подавать патроны

Франсуаза опустилась на краешек стула – волнуясь, она всегда садилась на край, словно готовая в любой момент подхватиться и вскочить – но к бокалу не притронулась. То ли в словах кардинала, то ли в его спокойствии ей почудился некий намек вполне определенного характера. Как если бы он снисходительно пояснил ей, что капитану гвардии не грех завести интрижку на стороне и все ее тревоги – пустая суета и глупость… Это окончательно укрепило ее в решении ни за что не выдавать своих предположений. Если дело и впрямь в женщине, капитану ничто не грозит, зато вряд ли он будет рад, если об этом примутся болтать направо и налево… Мадам де Кавуа судорожно вздохнула. Кажется, впервые в жизни она ощутила укол ревности. Хотя гораздо больнее было от мысли, что муж мог пренебречь ее страхом.

- Разве такое долгое отсутствие без объяснений – недостаточная причина для беспокойства, ваше высокопреосвященство? – тихо уточнила она.

Подпись автора

Даже если весь мир будет против моего мужа, я буду молча стоять у него за спиной и подавать патроны

Настолько далеко, что нет возможности известить… ладно, не жену – покровителя? Куда же – в пустыню? В одном Франсуаза была уверена совершенно: в том, что в окрестностях Парижа подобной пустыни не найти. Но след… Смутное ощущение, что она что-то упускает или что-то понимает неправильно, сейчас лишь мешало, и сосредоточиться и понять было некогда.

- Вчера. Вчера около полудня приезжал господин л'Арсо. По его словам, позавчера днем Кавуа отправился со службы домой, и с тех пор его никто не видел. – Франсуаза подавила вздох. - Господин л'Арсо рассчитывал найти его дома. Увы, ваше высокопреосвященство, больше я ничего не знаю.

Про себя мадам де Кавуа уже прикидывала, как ей разузнать, где искать г-жу де Майсен. Она была на приеме у Бассомпьера – стало быть, уж он-то знает ее адрес? Франсуаза пока абсолютно не представляла, что она станет делать потом, когда узнает, но где-то в душе крепло убеждение, что без этой женщины тут не обошлось.

Подпись автора

Даже если весь мир будет против моего мужа, я буду молча стоять у него за спиной и подавать патроны

Что же, аудиенция закончена – это было ясно. Большего она не узнает, да и говорить больше не следует, любые ее догадки – г-жа де Кавуа в этом уже не сомневалась – будут поняты превратно и могут лишь навредить.

- Благодарю вас, ваше высокопреосвященство, - окрепшим голосом проговорила она, поднимаясь и делая очередной почтительный реверанс, - не смею более отнимать ваше время.

Спускаясь по широкой лестнице, усаживаясь в портшез, кутаясь в меховой плащ и называя адрес маршала Бассомпьера – и не замечая любопытного взгляда горничной, которая, спасибо и на том, не задавала никаких вопросов – Франсуаза еще колебалась, правильно ли она поступила, но сомнения, как ни странно, таяли, а решимость крепла. Нет, все верно. Начни она рассказывать про златоволосую сирену, про свои подозрения – и вышло бы только хуже. Было бы из-за чего волноваться и самого кардинала от дел отвлекать – с ума сойти, какая невидаль, супруг интрижку завел! Сейчас Ришелье был все же обеспокоен и намеревался искать, а если бы убедился, что дело в женщине? Нагуляется и вернется… Весь Париж будет держаться за животы от смеха: мадам де Кавуа из ревности учинила розыск своего супруга, даже до Ришелье дошла, чтобы только капитана вернуть! А то, что ревность была тут вовсе ни при чем, никто бы не поверил. Разум подсказывал, что все могло быть именно так, но сердце не соглашалось. Кавуа не мог так поступить. Не мог, и все тут. Иначе это был бы не он. Кто угодно со смехом объявил бы, что провинциальная дурочка наслушалась сказок и начиталась рыцарских романов, но Франсуазе не было до этого никакого дела. Когда-то она уже послушалась не разума, а сердца – и очутилась в палатке вовремя. Могло статься, что и теперь нужно было сделать так же.

Подпись автора

Даже если весь мир будет против моего мужа, я буду молча стоять у него за спиной и подавать патроны

- О, какая жалость! – Г-же де Кавуа не пришлось разыгрывать огорчение, скорее наоборот – пришлось приложить усилие, чтобы не выдать, насколько оно сильно. Впрочем, можно было надеяться, что огорчаться еще рано, просто поиск нужного адреса немного затянется. Не откажет же г-н Бассомпьер даме в такой пустяковой помощи!  - Что же мне делать? Мадам де Майсен обидится, она сочтет, что я пренебрегла ее приглашением…

Молодая женщина вскинула на маршала взгляд, в который постаралась вложить как можно больше робкой надежды. Актриса из нее, правду сказать, была никудышная, но желание во что бы то ни стало отыскать мужа помогло: таким взглядом можно было бы растопить камень.

- Быть может, вы могли бы помочь мне узнать ее адрес у ее высочества?

Подпись автора

Даже если весь мир будет против моего мужа, я буду молча стоять у него за спиной и подавать патроны

Вот как раз расспрашивать принцессу Конти Франсуазе не хотелось. Бассомпьер, как настоящий мужчина, не слишком прислушивался к щебету собеседницы и наверняка не особенно задумывался, зачем ей на самом деле столь неотложно понадобился адрес г-жи де Майсен, но вот на ее высочество женские уловки не подействуют. А ведь она могла быть хорошо знакома со златовлаской и твердо знать, что та вовсе не желала водить никакой дружбы с мадам де Кавуа… Но делать было нечего.

- Разумеется, - почти без запинки ответила она, - и с радостью нанесла бы ей визит, если бы только… Сударь, не забывайте, что я парижанка без году неделя и то, что известно всем, для меня все еще секрет. Я попросту не знаю, где живет ее высочество. Но ведь этой беде вы легко поможете, не правда ли?

Подпись автора

Даже если весь мир будет против моего мужа, я буду молча стоять у него за спиной и подавать патроны

- Благодарю вас, прекрасно, - лицо молодой женщины осталось спокойным, только ресницы вздрогнули. Держать удар она худо-бедно научилась, но, пресвятая дева, если бы она в самом деле могла ответить на этот вопрос… - Правда, я не вижу его уже второй день, - она пожала плечами с деланной небрежностью, - увы, мне приходится делить его с его высокопреосвященством, а это серьезный соперник…

…Светская беседа текла своим чередом, и Франсуаза, мило улыбаясь и стараясь хотя бы не отвечать невпопад, про себя отчаянно желала маршалу провалиться  сквозь землю или лишиться голоса. Она надеялась лишь на то, что это не затянется надолго, и едва дождалась момента, когда секретарь принес наконец адрес и можно было распрощаться так, чтобы это не выглядело совсем уж неучтиво.
Придумать для принцессы более убедительную причину, по которой она ищет г-жу де Майсен, чем то, что она выложила Бассомпьеру, Франсуаза так и не сумела. Редкостная модистка или вышивальщица? А вдруг у ее высочества та же самая? Парфюмер? Тоже не годится. Гадалка? Менее вероятно, но тоже вполне могло быть… Оставалось положиться на удачу. Лишь бы застать ее высочество дома…

Принцесса была дома. Во всяком случае, вышколенный ливрейный лакей, проведший гостью в изящно обставленную гостиную, пообещал, что ее высочество выйдет через несколько минут.

Отредактировано Франсуаза (2016-12-29 21:36:28)

Подпись автора

Даже если весь мир будет против моего мужа, я буду молча стоять у него за спиной и подавать патроны