Надо отдать хозяину должное: тот не запаниковал, не  начал бестолково суетиться, путаясь под ногами. Выскочил на несколько мгновений из комнаты и вернулся, неся свернутую в кольцо веревку. Только разлившаяся по лицу бледность свидетельствовала о том, что он хорошо представляет себе последствия переделки, в которую впутался.
Жискар теперь тоже различал голоса, доносившиеся снаружи. Кто-то шнырял у стен дома, но в дверь не стучался. И это отнюдь не было добрым знаком. Судя по выражению лица Сандоваля, он разделял опасения своего товарища.

Запасной выход пришелся кстати, что и говорить. Но - странное дело! - Жискар не мог отделаться от ощущения, что к добру он их не приведет. И все же на воздухе стало легче. По крайней мере, можно было не уподоблять себя волку, провалившемуся в яму.
Глаза постепенно привыкали к темноте. Жискар открыл было рот, чтобы спросить, куда им теперь двигаться, но не успел произнести ни слова. Голландская речь, резкая, как карканье вороны, взорвала тишину. Языка Жискар не знал, но готов был поклясться: кто-то, заметив их, созывал на подмогу остальную свору.
И точно: в темноте за углом громыхали шаги, кто-то возбужденно орал, лязгало железо.
Где-то за плечом яростно выбранился Сандоваль. Жискар, выставив шпагу вперед, развернулся в ту сторону, откуда доносились крики.

Хозяин дома как будто утратил недавнюю уверенность.
- Дорога там, - пробормотал он. - Но...
Жискар и сам все увидел. Там, куда им надо было бежать, тоже светилось распахнутое окно. Чертовы гугеноты, а ведь им следовало дрыхнуть, набираясь сил для нового трудового дня. Что же, придется кого-нибудь из них убаюкать по-другому.
- Выхода нет, бежим! - услышал Жискар голос Сандоваля.
Приятель толкнул его в плечо и сам кинулся вперед.
- Они где-то здесь, тут они! - орали сзади.
Жискар побежал следом за Сандовалем, думая об одном: как бы не споткнуться ни обо что в темноте. Тут-то судьба и подшутила над его опасениями. Свет хлынул будто бы ниоткуда, и Жискар едва успел шарахнуться обратно в темноту. Зато Сандоваль, бежавший впереди, оказался точно в пятне света из распахнувшегося над ними окна.
- Вон они! - истошно завопили позади, и в тот же момент прогремел выстрел.

Сандоваль упал, не издав ни звука, и в первый момент Жискар сказал себе, что он просто споткнулся. Это была отчаянная попытка разума исправить те события, которых происходить не должно, но которые, тем не менее, случаются помимо человеческой воли.
Но тот, кто споткнулся, сразу встает, или хотя бы барахтается на земле, а не лежит неподвижно, безвольно раскинув руки. Жискар метнулся к Сандовалю и увидел, как тускло, словно через запотевшее стекло, отражается свет в открытых, но ничего больше не видящих глазах.
Одновременно с пониманием случившегося навалилось и осознание того, что где-то рядом торжествующе кричат. Какая-то тварь с глумливым гоготом бежала любоваться делом своих рук, и сзади в темноте ей вторили голоса, напомнившие Жискару гам у кормушек на скотном дворе. Он не помнил, про себя он произнес проклятие или выкрикнул вслух: ему было не до того. Он вытащил из ножен Сандоваля кинжал, который тому уже никогда бы не пригодился, и швырнул его туда, где уже маячила тень бегущего человека.
Гогот резко оборвался, захлебнувшись коротким хлюпаньем, и что-то темное кулем повалилось на землю. Жискар развернулся к Бутвилю.
- Все! - крикнул он, не находя других слов и не зная, как еще объяснить, что Сандовалю помочь уже нельзя. - Бежим!

Жискар не сразу понял, куда его потащил Бутвиль, но следовал за ним, руководствуясь инстинктом зверя, ищущего выход из ловушки.  В минуту опасности все чувства искажались, как отражение на взбаламученной воде. Боль и ярость от потери боевого товарища превратились в ожесточенное намерение выжить, выбраться из западни, чтобы потом разорвать глотки убийцам. И выступивший из темноты провал показался ему плданным свыше знаком, что он все делает верно.
Это оказалась даже не ниша в стене, а проход, ведущий неведомо куда. Но пока не стоило в него углубляться. Малейший шорох мог подсказать преследователям, где искать ускользающую добычу. Жискар метнулся к стене, увлекая за собой Бутвиля, и прижался к сырым камням, стараясь даже не дышать.

Голландец появился как раз в тот момент, когда Жискар засомневался в его верности. Впрочем, бранить себя за излишнюю подозрительность он решил как-нибудь попозже: мартовские иды еще не истекли.
- Ведите, - прошептал он и, протянув руку почти наугад, сжал плечо голландца.
- Тихо, - послышался шепот. - Здесь есть еще один проход, только вернемся шагов на десяток.
Жискар шел за проводником, стараясь одновременно не отставать и ступать достаточно тихо: навряд ли преследователи убежали достаточно далеко. Скоро они сообразят, что добыча ускользнула, и вернутся.
И найдут только Сандоваля. Черт возьми. Эти гугеноты мнят себя святошами. У них хватит совести хотя бы по-христиански похоронить мертвеца?
Впрочем, сейчас не стоило думать о том, что тело погибшего товарища останется во вражеском городе. За это просто следовало отомстить.
Следом за проводником Жискар пробрался через узкий лаз между домами. Человек более тучный изрядно попотел бы, преодолевая это препятствие. Зато потом они очутились на достаточно широкой улице, и Жискар инстинктивно прижался к стене, чтобы не очутиться на открытом пространстве.
Стояла полная тишина. Как будто они оставили гнавшуюся за ними свору в каком-то другом мире.

Глаза Жискара достаточно привыкли к темноте. Он недоверчиво уставился на сооружение, к которому они вышли. Арсенал представлялся ему чем-то более солидным. И лучше охраняемым. Конечно, со стороны входа охрана наверняка стояла, и все же он не мог отделаться от ощущения, что здесь что-то не так.
Он протянул руку и схватил проводника за локоть.
- Эй, ты. Это что, главное хранилище?
Другая рука потянулась к ножу. Если окажется, что их завели куда-то не туда, он попросту перережет предателю глотку. Хоть какая-то месть за Сандоваля.

Жискара известие не обескуражило. Он был настолько разъярен гибелью Сандоваля, что сейчас согласился бы на любую возможность вцепиться врагу хоть в глотку, хоть в пятку. Их привели к складу - и ладно. Главное, что не в ловушку.
- К дьяволу, - процедил он. - Надеюсь, в этом муравейнике даже небольшой взрыв отправит к праотцам достаточно еретиков. Другого способа вззлететь на небеса у этих крыс, пожалуй, и нету.
Он развернулся к проводнику.
- Ну? Как туда лучше пробраться?

Как странно: задача, в испанском лагере казавшаяся вполне осуществимой, ощетинивалась шипами и колючками, стоило сделать шаг к ее претворению в жизнь. Наверное, стоило обсудить все подробности раньше. Но Жискар не любил корить себя за совершенные промашки. И вовсе не только потому, что начинал сомневаться в собственной смекалке. Просто запоздалые сожаления отвлекали от дела.
- Ступайте, только потише, - буркнул он. - А я пригляжу, чтобы сюда охрана не вздумала наведаться.
Он обернулся к провожатому.
- Сколько их там обычно, этих чертей?