Ришелье, стоявший у окна, обернулся на стук и окинул бретера утомленным взглядом. Кавуа не арестовал его и не доложился - этого было довольно, чтобы, назначая эту встречу, можно было не опасаться предательства. Значит, очередная глупость - а герцогиня де Шеврез была в Париже, и пусть ничто, на первый взгляд, не связывало ее с Солье, кто сможет предсказать, что сделает женщина?

- Совершенно верно, сударь, - отозвался кардинал и сел, не приглашая Ронэ последовать его примеру. - Я вас слушаю.

Говоря откровенно, ему совершенно не хотелось ни соблюдать непроницаемое спокойствие, ни вообще слушать. Ожидая этого разговора, он мысленно засыпал наглеца презрительными вопросами. Вы что, думаете, что вы стоите больше чем Солье? А может, и больше чем Кавуа? Любой из его гвардейцев? Вы действительно думаете, что мне не хватает курьеров? Или что найти другого наемного убийцу так уж сложно? Вот уж правда, с некоторыми друзьями кому нужны враги!

Кавуа, однако, не стал его задерживать. С другой стороны, Кавуа выбрал Атоса.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Слушая Ронэ, Ришелье слишком часто задавался вопросом, отчего его принимает маркиза де Рамбуйе - неизменно вспоминая затем о добравшемся до него из Кале стихотворном отчете. Надо полагать, в другом обществе бретер не говорил так, словно каждое слово было для него больным зубом. Впрочем, отдать ему должное, в этот раз он действительно, похоже, пытался не ограничиваться голыми фактами - и даже провел какое-то расследование, Рошфор будет в восторге.

На этой ноте Ришелье оборвал самого себя. Это было несправедливо - бретер проявил в этот раз несомненную осмотрительность - навел справки, позаботился о свидетелях… Оставался, конечно, вопрос, стоял ли за Солье кто-то другой. Кавуа, по словам Ронэ, допускал и это, но, вернее всего, не желая оказаться единственной целью - капитан вообще был склонен искать повсюду происки врагов своего покровителя. Солье - и предатель? Ришелье вызвал в памяти лицо маркиза - привычно хмурое, настороженное и усталое. Невозможно. Но если бы только Ронэ дал знать!..

И не упрекнешь - Солье сам превратил его в своего личного врага.

- Зная, как вы не любите Кавуа, - заметил кардинал, не желавший оставить наглеца вовсе без наказания, - я гадаю, что вам помешало. Только не уверяйте меня, что вы боялись поражения, я все равно не поверю.

При желании Ришелье мог быть крайне неприятным собеседником, принимая, однако, всегда меры, чтобы его слова нельзя было воспринять как оскорбление - когда он того не желал.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

В первое мгновение Ришелье не нашелся, что сказать. Что это было, выбор? Этот наглец смел требовать от него выбирать?

- Вы просите также, чтобы я простил ему вашу? - спросил он с обманчивой мягкостью. - Я не хотел бы думать, сударь, что вы, из одного лишь уязвленного самолюбия, хотите лишить меня человека, который стоял и стоит между мной и теми, кто желает моей смерти, но иначе… мне придется заключить, что вы не видите более причин защищать мои интересы или оставаться моим другом. - Он не оставил бретеру времени ответить, в свою очередь переходя в атаку. - Вы мне тысячу раз говорили, что годитесь только для убийств! Почему вы беретесь тогда еще и судить? Я смог бы защитить вас, если вас это тревожило, не обменял бы вашу жизнь на его и уступил бы вам, если бы вы попросили, роль палача, если она вам так по сердцу. Но это был мой человек, Ронэ! Как и Брийес, кстати сказать! Что вы не поделили с ним?

Свеча позади затрещала, и Ришелье обернулся на миг, чтобы взять с подоконника подсвечник и снять нагар.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Ришелье отложил щипцы и сдвинул подсвечник в сторону.

- Сядьте, - вздохнул он. - Это было две недели тому назад, и вашим секундантом был какой-то мушкетер. Господин Атос, я полагаю. Или, может, это вы были его секундантом. Говорите смело, ему ничего не грозит.

Дружба, которую двое из его людей водили с Атосом, кардиналу категорически не нравилась, но не устраивать же им сцены ревности? Их даже несложно было понять: по всем описаниям, Атоса можно было хоть сию минуту посвящать в рыцари Круглого стола, Ронэ вообще должен был на него молиться… и его слова о палаче могли быть неслучайными, а это было бы совсем скверно.

Гнев схлынул, и на его место пришло внезапное осознание, что он только что не задумываясь повернулся спиной к человеку, которого на словах подозревал в предательстве.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Ришелье помолчал, пристально глядя на молодого человека. «Мешали». Даме. Чем они могли мешать даме - если только они за ней не следили?

- Имя, сударь. Имя дамы.

Клейрак говорил о случайности, но ведь он не знал - и симпатизировал Ронэ. Если герцогиня де Шеврез уже тогда была в Париже… если люди Клейрака напали на ее след… и Клейрак мог пожелать умолчать о неудаче. А ведь возможно, и Ронэ не пришел бы рассказывать про нее… но и не солжет.

Бретер отвел взгляд.

– Мадам де Вейро. Невестка месье де Клейрака.

Ришелье, подавшийся уже вперед, вновь выпрямился на своем табурете. Неудивительно, что Клейрак был лаконичен. Это было не служебное дело - отправил ли он своих людей охранять невестку или нет, результат его не красил. Странно, что он вообще что-то сказал.

- Хорошо, а Шавонэ? Я даже боюсь представить себе, сколько раз на дню вы деретесь, что я то и дело слышу о вас. Дуэль в лодке, из всех мыслимых глупостей!

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Ришелье покачал головой, отказываясь отвечать - понимая, разумеется, что этот жест можно было истолковать неверно - и принялся загибать пальцы.

- Солье, Брийес, Дармон, Варгас… нет, Варгас жив. По недоразумению, конечно? За неполный месяц, что я в Париже! Кто еще, сударь?

О Дармоне кардинал услышал сейчас впервые, но ничем этого не выдал - хотя бы потому, что один оттопыренный палец выглядел опаснее чем два - почти так же, как сжатый кулак. До сих пор Ришелье не интересовался похождениями бретера, но теперь он был обеспокоен: дуэль в лодке, уличная драка - это было уже перебором, а ведь был еще несостоявшийся поединок с четырьмя мушкетерами в Этре и безумная стычка в Периньи, слухи о которой были один хуже другого. И эта обмолвка, о палаче… Что-то все-таки случилось с ним в Ларошели, о чем он не рассказывал…

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Это был настолько неожиданный поворот, что Ришелье растерялся.

- Что, она кого-то убила? На дуэли? - пошутил он, не давая продлиться паузе, которая выдала бы его изумление. Г-жа де Бутвиль! Значило ли это, что даже с отъездом графа де Люз из-под Ларошели эти двое не потеряли друг друга из виду? А может, и не только из виду, и может… В глазах кардинала вспыхнул огонек, тотчас же притушенный. Может, он получил сейчас ответ на мучивший его вопрос. Г-жа де Бутвиль была в Ларошели - и вдруг оказалась для Ронэ уже не м-ль де Кюинь. - Рассказывайте, сударь. С самого начала и без утайки.

Кардинал не был уверен в этот момент, что его собеседнику не было бы лучше увидеть его в роли исповедника, но бретер просил о снисходительности и милосердии для г-жи де Бутвиль, которые от связанного своими обетами исповедника получить бы не смог.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Что отказать он не сможет, Ришелье осознавал еще до начала этого рассказа, но к его концу он и сам уже желал вмешаться - хотя бы потому, что, если верить очевидному, то, выручая г-жу де Бутвиль, он оказывал услугу не только Ронэ, но еще и герцогу Ангулемскому, а если не верить - к чему, честно говоря он и склонялся - то приобретал прелюбопытнейшее средство воздействия на его светлость. В отличие от бретера, кардинал был не только убежден, что г-н герцог появился в охотничьем домике по чьему-то злому умыслу, но и не сомневался, что его светлость знает или хотя бы догадывается, кто подстроил графине эту ловушку - неслучайно он не стал объяснять, почему он приехал.

- Вам и не нужно ни о чем просить, - мягко проговорил Ришелье. - Я не раз говорил вам, что я считаю вас другом и что моя благодарность за вашу преданность и за услуги, которые вы мне оказываете, не исчерпывается золотом. Я очень рад, что вы не поехали к этой госпоже Розье. Вы позволите мне взглянуть на письмо, которое она вам прислала?

Письмо могло быть ловушкой, а монастырь – другой. Что стал бы делать Ронэ, если бы не мог прийти к своему покровителю? Брать обитель штурмом? С него бы сталось…

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Ришелье вздохнул. Вряд ли герцогу Ангулемскому приходило в голову, что одноглазый наглец всерьез собирался его убить - или они не расстались бы так легко. Но причину желать от него избавиться бретер герцогу дал уже тем, что позволил застать себя в этом охотничьем домике наедине с г-жой де Бутвиль - а ведь он еще и спрашивал, почему герцог туда приехал! Право, будь он ее любовником, он вел бы себя куда разумнее - то, что его имя никогда не упоминали рядом с именем миледи или герцогини де Шеврез, было тому свидетельством.

К сожалению, Ришелье отнюдь не был уверен, что гнев герцога Ангулемского - гнев, который только возрастет, когда выяснится, что приключение молодой графини не осталось тайной от кардинала - покажется бретеру сколько-нибудь веской причиной для отъезда. Может, сказать ему, что, оставаясь, он подвергает ее опасности?

- Я думал, вы просили меня о ней позаботиться, - мягко упрекнул он, - а на деле не доверяете мне это сделать? При чем тут адрес госпожи де Вейро?

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.