Побеседовав с Рошфором, Ришелье немедленно направился к племяннице, и та, как всегда выразив свою готовность помочь дяде, немедленно написала г-же де Бутвиль. О рекомендованной ею служанке в этом письме не было ни слова - из-за чего г-же де Комбале пришлось взять чистый лист - но зато рассказывалось о новой очаровательной комедии сеньора Лопе де Вега, преподнесенной г-же де Комбале г-ном де Мирабелем, и нескольких местах в оной, где племяннице его высокопреосвященства недоставало познаний в испанском. Не откажется ли ее юная подруга навестить ее как можно скорее, ведь комедию непременно станут обсуждать у г-жи де Рамбуйе?.. Быть может, сегодня же, около пяти? Или завтра около девяти? Или уже после полудня, но тогда уж непременно?

Слуги о возможном визите были предупреждены, и несмотря на отсутствие г-жи де Комбале, г-жу де Бутвиль проводили в желтую гостиную, где к ней несколько минут спустя присоединился кардинал - как всегда у себя, одетый по-светски.

- Я более чем признателен вам за этот визит, сударыня, - проговорил он, когда были произнесены все приветствия и было сказано все, что следовало сказать и об отсутствии хозяйки, и о проницательности ее гостьи. - Надеюсь, вы простите меня, если я сразу перейду к причине, по которой я хотел так срочно видеть вас. Меня только вчера предупредили о возможных испанских связях вашего мужа - умоляю, подтвердите мне, что этот молодой человек ему всего лишь случайный знакомый.

Указательным пальцем кардинал прочертил на щеке прямую линию - обозначая самую явную примету молодого человека.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Имя показалось кардиналу смутно знакомым, однако сразу связать его с чем-то еще он не сумел.

- Вы так хорошо его знаете? - удивился он - совершенно искренне, заговорщики редко представляют друг друга женам. Давнее знакомство? Или все-таки новое, но такое, что его не получилось скрыть?

Перебирая мысленно в памяти свиту Месье, клику королевы-матери, окружение Суассона, людей Конде, известных поклонников герцогини де Шеврез, друзей и приятелей покойного Бутвиля, кружок г-жи де Рамбуйе, наконец, и Малый двор, Ришелье все больше уверялся, что курьер не принадлежал ни к уже известным смутьянам, ни к тем, кто мог легко таковыми сделаться, но ведь откуда-то же он знал это имя, а значит, шевалье де Корнильон сумел уже как-то привлечь к себе внимание.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Сомнение в голосе г-жи де Бутвиль говорило само за себя, и Ришелье подавил улыбку, мысленно пожелав шевалье де Ронэ терпения. Если о нем не забывают и в его отсутствие, у него есть шансы. Забавно выйдет, если именно его отъезд поможет ему добиться своего.

- Убийство убийству рознь, - подтвердил он, - но и в худших случаях всегда есть надежда на чью-то ошибку или милосердие Господне… или человеческое. Если вы принимаете участие в этом шевалье де Корнильоне, прошу вас, не молчите.

В это самое мгновение он вспомнил внезапно набитый до отказа луврский зал, нестерпимо душный и шумный, пульсирующую в висках боль, расплывающиеся перед глазами физиономии придворных, очаровательное личико ее величества, сияющее от воодушевления, которое дарит только успех - или удавшаяся месть, пылающие щеки королевы-матери… «Какой-то господин де Корнильон! Люсон, - иногда, забываясь, она называла его так, - вы слышали когда-нибудь это имя? Вот! Где они его выкопали?!»

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Внимательный, слегка обеспокоенный взгляд Ришелье не дрогнул, и охватившее его изумление на его лице не отразилось. Кузен? Похвастаться столь же полным знанием генеалогических древ знатнейших родов королевства как достойный г-н д’Озье кардинал не мог, но кое-что он сумел припомнить. Графство Люз было расположено не так далеко от границы, у его владельца вполне могли появиться родственники в Испании.

- Кузен по матери? - неуверенно предположил он, надеясь, что г-жа де Бутвиль добавит что-то еще. - Он живет у вас, конечно?

Испанский акцент, но не испанец.

Уверенность молодой женщины поразила кардинала, но оснований не доверять ей в такой мелочи у него не было. «Говорят иначе» - как иначе? Если она права и этот акцент - не более чем юношеская блажь, желание слыть не беарнцем, но испанцем, то… что? Если он испанец, он будет делать ошибки - назовет письмо картой, например, но если она смогла заметить такое!..

И этот вывод - а ведь она наверняка младше этого Корнильона!

В очередной раз Ришелье пожалел, что дочь барона де Кюиня вышла замуж так неудачно - не для себя, разумеется.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

- Это то, что они вам сказали? - в голосе кардинала явственно звучала растерянность.

- Ну да, - удивилась Эмили. - Но это правда. Он кашляет, и у него жар и лихорадка.

- Я почти уверен, что кузен вашего мужа не болен, а ранен, - вздохнул Ришелье, - а то, что он вам не по душе… вы чрезвычайно проницательны, сударыня, и я не склонен списывать ваши первоначальные сомнения со счетов. Господин граф де Люз должен быть очень привязан к нему… а наоборот?..

Голос кардинала выразил глубокое сомнение, но в его взгляде читался вопрос. Поверить в простуду, зная то, что он знал, ему было непросто, но г-жа де Бутвиль недоумевала так естественно… и это было так удобно! Решил ли г-н де Бутвиль оградить жену от многих скорбей или не доверял ей в полной мере - этим, как и ее любовью к нему, можно было воспользоваться.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Ришелье молча смотрел в доверчивые глаза г-жи де Бутвиль и впервые за очень долгое время не знал, что сказать. Не могла она это сыграть, и никто бы не мог - за исключением, может, миледи, но в таком возрасте?! Такая проницательность с одной стороны, такая доверчивость с другой - неудивительно, что на помощь к ней спешили столь разные люди!

Одной из своих кошек, Сиреной, Ришелье обзавелся именно так - когда заметил на ветке старого граба у самого въезда в Куссе насмерть перепуганного серого котенка. По законам жанра котенок должен был затем вырасти в матерого кота с громким голосом и независимым характером, но Сирена даже не поцарапала руки слуге, снявшему ее с ветки.

И однако Ришелье не был бы самим собой, если бы не понял мгновенно, как это доверие и эти чувства можно было использовать.

- Видит Господь, сударыня, покойный господин де Бутвиль был… - он помедлил, словно подбирая слова. - Скажем так, из всех причин нарушить пятую заповедь гордыня представляется мне самой омерзительной. Убивать, чтобы досадить…

На миг голос кардинала прервался, и было это не игрой - но и не случайностью.

- Сходство с ним - не комплимент, - продолжил он, - и его как раз досада на его величество, запретившего ему разрешать силой оружия мелочные обиды, могла бы толкнуть на службу Испании - из одного раздражения, не знающего предела - так скверный мальчишка, досадуя на отца, отодвигает ночью засов и впускает в дом вора… К счастью, ваш муж - не такой.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Ришелье вновь принужден был задуматься. Не над ответом, слова потекли сразу - но над всем, что услышал. Молодой человек, сумевший очень скоро, за месяц-другой, раньше о нем г-жа де Бутвиль ничего не знала, сделаться дорог г-ну де Бутвилю - настолько, что тот привозит его к себе домой лечиться от простуды - или от полученной раны?

Нет, ерунда - они должны были быть знакомы раньше и, несомненно, близки, но что-то… Осознавала ли сама г-жа де Бутвиль, в какую картину складываются ее слова? Сходство этого шевалье де Корнильона с покойным братом ее мужа, но «какое-то нарочитое»… И такой же испанский акцент… Не способен «на что-то серьезное»… не кажется жестоким…

- Что есть жестокость? - негромко спросил Ришелье в свою очередь. - Ребенок, обрывающий крылья бабочке, не желает ей зла, но бабочка умрет. Возможно - я подчеркиваю, возможно - господин де Корнильон движим лишь простодушием. Возможно, столь нежная дружба значит лишь то, что господин де Бутвиль любит даже дальних своих родственников, а господин де Корнильон, как и вы, видит в господине де Бутвиле все достоинства, которыми его наградил Господь. Но есть ведь и иная возможность. Если господин де Бутвиль видит в этом своем кузене покойного брата, то не младший пойдет за старшим, а наоборот… а господин де Корнильон, как я вам уже говорил, связан с маркизом де Мирабелем. Простите, сударыня, - спохватился он, - я совсем не хотел вас пугать. Связи господина де Корнильона это всего лишь связи господина де Корнильона, и в них даже может не быть ничего дурного, а его испанские манеры - всего лишь его манеры, и его сходство с Франсуа де Бутвилем - лишь семейное сходство.

Возможно ли было, что этот родственник графа де Люз намеренно подчеркивал свое сходство с покойным дуэлянтом? Сам Ришелье в этом сомневался - что его молодость, что данное ему г-жой де Бутвиль описание говорили против - но кто сказал, что человек должен верить во все, что он предполагает вслух? Пока г-жа де Бутвиль не доверяла загадочному господину де Корнильону и опасалась его, она могла быть бесценным источником всякого рода сведений о нем… и потому лишь в голосе кардинала напоследок прозвучала толика сомнения.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

- Господин маркиз не посвящает меня в свои дела, - улыбке на губах кардинала ничуть не противоречило деланное сожаление в его голосе. - Но я боюсь…

Сомнение отразилось на лице Ришелье, он протянул руку к колокольчику - и тут же отвел ее.

- Я почти уверен, - поправился он, - что в Париж шевалье де Корнильон приехал не для того, чтобы навестить кузена, а чтобы оказать услугу испанской короне.

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.

Сочувствие во взгляде Ришелье было непритворным, пусть отказаться от своих планов ему даже не пришло в голову. Напротив, сейчас все его мысли занимало назойливое, но смутное воспоминание о стопке отчетов, которые он читал почти сразу по возвращении в Париж. У кого-то упоминавшегося в них был испанский акцент, и он обратил еще тогда на это внимание, потому что это показалось ему неожиданным. Что, казалось бы, могло быть неожиданного в испанском акценте - но теперь он вспомнил и с трудом удерживался, чтобы не вызвать кого-нибудь сейчас же, чтобы снова перечитать нужные бумаги.

- Господин де Корнильон - родственник вашего мужа, - напомнил Ришелье, хотя вряд ли г-жа де Бутвиль нуждалась в напоминании, - и дорог ему. А мы сейчас с вами хотим одного и того же: узнать, что происходит, и уберечь вашего мужа от ошибки. По разным причинам, разумеется, но давайте исходить из этого. Если я могу попросить вас?..

Эмили внимательно посмотрела на кардинала и кивнула. И Ришелье, который и не ждал иного ответа, продолжил:

- Узнайте, болен господин де Корнильон или ранен. Не для меня - я не стану об этом спрашивать, для самой себя. Ваша новая горничная легко сможет сказать, перевязывали ли его - даже вы сами сможете это понять, если вы его навестите, - он помедлил мгновение, сомневаясь, надо ли уточнить, что это будет очевидно по запаху в комнате. - И попробуйте узнать, когда он появился в Париже.

На второй вопрос он надеялся найти ответ и сам, но сейчас ему важнее было то, что г-жа де Бутвиль узнает сама - а в том, что она начнет выяснять не только то, о чем он просил, кардинал не сомневался. В этом был ключ - не к ней и не к ее мужу, но к будущему: что она сможет узнать, что захочет рассказать, сумеет ли не попасться? Пока его действия еще были неоднозначны, он хотел знать точно.

- Сможете?

Подпись автора

Qui a la force a souvent la raison.