Ко всем прочим бедам Клод ухитрился простудиться. Сейчас, трясясь в наемной карете и с некоторой завистью поглядывая на дремавшего всю дорогу слугу, он то ругал себя за то, что поспешил с отъездом из Дижона — принц подождал бы с его новостями, тем более, в них не было ничего хорошего, -  то вспоминал матушку, которая сейчас бы сумела облегчить его страдания. Боль в горле, ломота в костях, а самое мерзкое, отвратительный непрекращающийся насморк — все это не улучшало настроение. Как ни странно, вспоминая матушку, граф де Монтрезор вспоминал и Софи де Лекур... Конечно, она и сравниться не могла с обворожительной баронессой де Ланселла, которую он никак не мог забыть, но гасконская красавица вряд ли ужилась бы с его матерью, когда как Софи... Клод все больше думал, что молодая провинциалка, возможно, очень ему подходит. Она не станет спорить с матушкой, не станет устанавливать свои порядки... В своем доме Друг Месье не хотел бурных страстей и разных неожиданностей. Спокойное и милое пристанище, уют, тихая и кроткая жена, дети... где-то там, женщины о них позаботятся. И никаких сцен и тому подобного! Мадемуазель де Лекур не станет ему мешать, будет рядом, когда понадобится, к тому же она очень даже хорошенькая!
Клод закашлялся. Уже смеркалось, они въезжали, кажется, в Труа, сидеть в карете не было сил, и, высунувшись в окошко, граф приказал кучеру везти его в лучшую гостиницу.
Десятью минутами позже он входил в услужливо распахнутые Жераром двери гостиницы, невольно усмехаясь:  «Три девственницы», надо же! Целых три сразу!

Монтрезор  совершенно искренне обрадовался. Теодор де Ронэ, с которым они встречались у Рамбуйе, хоть и не были никогда коротко знакомы, был из тех людей, рядом с которыми невозможно соскучиться. Клод направился к бретеру.
- Ронэ! Добрый вечер!! Я, собственно, никого не ищу. Позволите? - не дожидаясь разрешения, он сел на скамью напротив и закашлялся. - Чертова простуда! И чертова карета! Я рад вас видеть, Ронэ. Вы остановились здесь? Здесь можно спать?
Посланная Жераром служанка почти бегом принесла кувшин горячего вина и предупредительно налила его в поставленную перед графом кружку. Монтрезор кивнул бретеру на кувшин:
- Не откажетесь?

- Придворные, знаете ли, существа нежные, - хохотнул Монтрезор. - Но если мне удастся заснуть, живность мельче крысы вряд ли меня разбудит.
Платок графа был куда меньших размеров, тонкого батиста и отделан кружевом, но использован был по тому же назначению, что и платок бретера.
- Не разделите со мной ужин? Возможно, вы знаете, что из подаваемого здесь съедобно.

– Я поселился здесь только вчера, – с сожалением ответил бретер. – И все, что я могу толком распробовать, это перец. Но суп из куриных гребешков был хорош.

– С позволения вашей милости, – вступил в беседу мэтр Рубьяр, – я посоветовал бы вам перейти в комнату вашей милости, где уже разожгли камин, а здесь, – он испустил тяжкий вздох, – при всех моих стараниях я не могу вовсе избавиться от зловредных сквозняков. Затем я буду иметь честь предложить вашим милостям чудодейственный гипокрас по рецепту моей бабушки, чрезвычайно подходящий ко времени года – вся наша семья спасается им от всяческих зимних хвороб без единого лекаря! И я клянусь, вам немедленно полегчает и вы сумеете без помех испробовать моих каплунов, кои, как мне не раз оказывал честь указывать даже сам господин судья…

– Довольно, – смеясь перебил Теодор. – Что скажете, граф? Увы, как бы остра ни была моя шпага, без вас я слишком ничтожен, чтобы заслуживать гипокраса.

-  Надеюсь, вы окажете мне честь и составите мне компанию? - улыбнулся Клод. - Быть может, мы с вами вдвоем сумеем отдать должное не только гипокрасу, но и каплунам.

- Вы слыхали про злосчастную охоту? -  Клод тоже встал и направился в комнату. Жерар уже предупредительно держал для господ распахнутую дверь. - Тогда вы знаете все. Король уехал, Месье дуется, королева-мать считает, что с его высочеством поступили несправедливо, королева... скучает, вероятно. Однако я еду из Дижона.

В жарко натопленной комнате весело трещали поленья в камине, аромат тающего воска сливался с ароматом горячего гипокраса, уже стоящего на покрытом белоснежной скатертью столе, на который служанка торопливо выкладывала с подноса корзиночку со свежими булочками и тарелку с нарезанным сыром и ветчиной, балдахин над кроватью не был рваным и не выглядел пыльным.

- Прошу вас, шевалье! - Монтрезор, усаживаясь на заботливо отодвинутый слугой стул, указал Ронэ на стул напротив. Жерар тотчас подскочил, чтобы отодвинуть стул и для бретера тоже.

Рассказывать об истинной цели своего путешествия Монтрезор не собирался, тем более, что и хвастаться было нечем — бумаги он упустил.
- Вы на редкость прозорливы, - улыбнулся он и тоже сделал глоток. В голове как будто прояснилось... - Черт, а хорошая штука! Еще?
Жерар тотчас снова наполнил рюмки.
- Что, действительно так говорили? Я ехал в свите и не слышал...
Слышать это было приятно. В королевской свите слегка посмеивались над Месье, что было несправедливо, а вот ведь, простые люди понимают!
- А сами вы очутились здесь какими судьбами?

Монтрезор улыбнулся.  Спор о хороших манерах окончился простудой... Впрочем, эта самая простуда сейчас сближала собеседников.
- Простуда - мерзость, - констатировал он, снова отдавая должное гипокрасу. - Так давайте полечимся!
По горлу и дальше внутрь растеклось приятное тепло.
- Похоже, я могу дышать, а вы? Быть может, нам воспользоваться моментом и попробовать каплунов?

Монтрезор недовольно глянул на вошедшего - он не терпел наглости от своих людей, пусть и нанял молодчика уже в Дижоне. И удивленно обернулся к бретеру, увидел его реакцию и удивился еще больше.
- Что-то случилось?

– Еще нет, – хриплый голос бретера сделал угрозу очевидной. Но обращена она была к наемнику. – Надо думать, прежний хозяин этого молодчика выгнал его за полное неумение обращаться с оружием?

Наемник также взялся за шпагу. Но нападать не спешил.

- Про прежнего я не знаю, а нынешний покуда не выгнал, - нахмурился граф. - А вы что-то знаете о его умениях?

– Лишь то, что он промазал в меня из двух пистолетов.

– Это была осечка! – возмутился наемник. И смущенно покосился на графа. – Второй раз – это была осечка.

- В вас, Ронэ? - глаза Клода заблестели любопытством. - Право, какого дьявола? И давно?

Неужели картинка складывалась?.. Клод задумчиво посмотрел на наемника. Недели две назад... Бумаги... И наемник, и Ронэ друг друга узнали и явно не питают друг к другу любви. А от Бутвиля не удалось узнать ничего определенного...
- Никак не могу пока прогнать, увы, - граф  кривовато улыбнулся бретеру. -  Хотя, после вашей такой рекомендации... Видите ли, шевалье, положение обязывает, мне никак нельзя без охраны. А времени выбирать не было.

– Возьмите меня, – предложил бретер. И наемник, уже начавший объяснять, что только хотел…, поперхнулся.

- Вас?! - удивился граф. - Право, Ронэ, я почту за честь...
Монтрезор не очень представлял себе, чем живет господин де Ронэ, зная его скорее как поэта из салона маркизы, но  говорили, что он великолепный фехтовальщик и, кажется, бретер.

Клод рассмеялся.
- Вы неподражаемы, Ронэ! Вашему обществу я буду только рад, - Монтрезор ни капли не лукавил. С таким попутчиком ему уж точно не грозила скука. Он окинул задумчивым взглядом явно ошалевшего наемника. - Но так вот запросто убить... Помилуйте, а как же человеколюбие?..
Интересно, остались ли те бумаги у бретера? Нет, отпускать его не следовало, даже будь он скучен, как матушкин духовник...
- И когда же этот человек успел попытаться вас убить аж дважды?