Как назывался этот трактир в глухой деревушке и назывался ли вообще - Роже не имел ни малейшего представления. Очень может быть, что он и трактиром-то не был, пока не появились под Ларошелью войска его величества - во всяком случае, путнику остановиться там было негде, а обеденный зал сохранял еще следы того, что здесь жили - темный прямоугольник у стены, где раньше, верно, стоял сундук, крюк в потолке с цепью, на которой, похоже, висела люлька… Где нынче ночевали хозяева - угадать было нетрудно: либо на чердаке, либо в сарае во дворе, хотя в сарае должно было быть уже холодновато.

Роже не был, однако, настолько добрым христианином, чтобы задумываться о не самых ближних своих дольше пары минут, тем более что у него были другие причины задумываться. Целых три, и одна из них привязывала сейчас рядом с ним к покосившейся изгороди свою лошадь.

С местом в кардинальской гвардии Роже неслыханно повезло - мало ли на свете точно таких же молодцов, повоевавших пару лет, но не ставших ни сержантами, ни лейтенантами и не потерявших важные части тела? Да, г-н д’Эстиссак к нему благоволил, но вряд ли настолько, чтобы всерьез стараться ради него, да и было в полку множество солдат, а кое-кому покровительствовали очень влиятельные люди.

Но Роже повезло, и он не доискивался почему: г-н полковник замолвил словцо и г-н де Кавуа просто не нашел причин для отказа? Пусть так! Пусть старые полки гордятся своей древностью и презирают гвардию выскочки-первого министра, у Роже было другое мнение! Как, впрочем, было бы у любого, кому повезло бы как ему.

Другое дело, что до получения соблазнительно высокого жалования оставались еще две недели. Это удручало неимоверно, тем паче что после двух вечеринок, которые Роже закатил на той неделе - одну для старых однополчан, другую для новых - денег у него не то, что не осталось, их не осталось так, что Роже начал всерьез подумывать о грабеже на ночных дорогах. Черт, он не только лошадь своего лакея заложил, да еще с седлом, но даже вторую смену одежды! Были еще пистолеты, конечно, но это было уже слишком рискованно - на таком если попадешься, вылетишь из роты быстрее чем пуля из ствола!

Товарищи посоветовали, быть может, взять в долг - но это те, у кого зимой было снега не выпросить, а у остальных Роже уже взял. И у них, и у их товарищей, и у трактирщиков там, где устраивал вечеринки… ну, как взял? Просто заплатил не все, что они потребовали, обычное дело. Обещал вернуть потом, конечно, если не убьют раньше, и придется, конечно, иначе пить будет негде, но сейчас у него и на еду-то не хватало, приходилось кое-как перебиваться.

Это была вторая причина не задумываться о тяготах семьи трактирщика, и она же была и третьей - потому что именно тут Роже устраивал попойку для новых сослуживцев, а значит, должен был столько, что у хозяина, верно, уголь стерся, которым он пометки делал. Но всегда ж можно было положиться на товарища?

- Дю Брон, - сказал он, дойдя до этого места в своих мыслях, - а к вам мамаша Перро как относится?

Вино у мамаши Перро было намного хуже, а сама она была вздорной бабой, но там Роже должен не был. Ну, как не был? Мамаша Перро считала, что это из-за него у нее дверь вынесли и на крышу забросили, но он же эту дверь пальцем не тронул! Только советовал!

- Да не особо, - честно признался Роже. При прочих равных папаша Перро был, ясное дело, предпочтительнее, но вот признаться, что платить ему нечем, никак не получалось, хоть убей. Конечно, дю Брон тоже считался новичком в роте, но по сравнению с Роже он был старожилом - его даже ранили уже в деле, и Роже не хотел оказаться перед ним дураком. - Просто спросил - такая вредная баба, хотел знать, она со всеми так?

Была еще «Красная голубятня», там и кормили отлично, но там Роже прощался со своим полком, нашумели знатно, и появляться там без туго набитой мошни было равносильно самоубийству. В Периньи был тоже трактир, но там хозяин в долг не наливал вообще, и у него было трое здоровяков-сыновей, так что с ним никто не спорил, потому что спор перешел бы в бойню, а они же, как шутил сам Роже перед тем, как сменил полк, нынче армия г-на кардинала и ведут себя по-христиански.

Он проверил еще раз узел на поводе - морской узел, это его уже здесь научили, чтобы нельзя было легко развязать. Конечно, перерезать повод тоже можно, но это куда больше в глаза бросается.

- Пошли?

Первым, что они увидели, перешагнув через порог, были опрокинутые козлы и залитая вином и усыпанная черепками широкая доска, служившая столешницей. Справа от входа стояли, ощетинясь шпагами, трое швейцарцев. Слева воздевал руки к небу хозяин и держали пистолеты два очевидных провинциала, одетых, к тому же, как гугеноты. Позади столпились прочие, представляя собой картину, достойную кисти лучшего живописца, столь разнообразны были выражения их лиц - от откровенного любопытства, до пресыщенности, раздражения и страха.

Если бы Роже шел вторым, он отступил бы, но позади шел дю Брон, и он шагнул вместо этого вперед, о чем тут же пожалел - один из пистолетов красноречиво дернулся в их сторону.

- Добрый вечер! - радостно сказал он. - Патруль гвардии его преосвященства к вашим услугам! Исповедь в любое время суток, отпевание только после сигнала к тушению огней, особые скидки, если вы готовы подпевать. Кто знает «Крошка, крошка, выгляни в окно»? Ах да! Венчаем, крестим, упокаиваем. Пропуск в рай только по предъявлении увольнительной.

- Сие замечательно есть! - оживился один из трех стоявших справа швейцарцев, и ткнул своей шпагой в сторону гугенотов. - Огнем и мечом!

Младший из гугенотов, которому, казалось, и пятнадцати-то еще не было, крепче стиснул свой пистолет, и его рука, предсказуемо, начала дрожать.

- Нечестивые паписты, - начал другой -не то старший брат, не то отец.

- Гнусные еретики, - не остался в долгу швейцарец. - Молитесь!

- Вообще-то с вас еще исповедь, - поспешно сказал Роже, - раз уж вы справа. И с огнем может выйти незадача, потому что я с утра не перезаряжал.

- Какая испофедь, сутарь? - мрачно осведомился второй швейцарец, то ли хуже понимавший беглую французскую речь, то ли просто не видевший пока повода высказываться.

- Обыкновенная. Что случилось-то? И помните, - он пронзил троих швейцарцев суровым взглядом, - месье дю Брон лучший солдат чем я, и у него пистолеты из Женевы, с гипокампом.

- С чем? - заинтересовался старший кальвинист.

- С подогревом, - объяснил Роже. - Чтобы порох не отсыревал.

Католики, гугеноты и зеваки во все глаза уставились на счастливого обладателя редчайшей технической новинки.

Отредактировано Роже де Вентьевр (2019-02-15 22:44:38)

- А кто мне заплатит? - возмутился хозяин, которому вмешательство гвардейцев столь очевидно не понравилось, что он даже попытался поучаствовать в частной беседе дворян. - Эти, несомненно, благородные господа…

- Смотри, чтобы это не оказалась пуля, милейший, - перебил Роже, обнаружив в происходящем доселе скрытые возможности. - Мой друг очень плохо стреляет… если не выпьет, конечно! А иначе он может куда угодно попасть - у него, верите ли, пули даже за угол залетали.

Судя по оторопелым рожам гугенотов, они поверили - но на то они и гугеноты, и не в такую чушь верят. Один приятель в Париже рассказывал Роже, будто пастор ему говорил, что про него уже все решено - спасется он или нет, а что он делать будет - неважно, потому что против судьбы не попрешь. Ну так может, и этим на роду написано, что их пуля из-за угла достанет!

- Они мне не заплатили, - гнул свое хозяин. - Хоть я им и единоверец…

- А гнусный обманщик! - вскричал юноша. - Господь, читающий в сердцах…

- Не-не-не, - поспешно перебил Роже, - Господа не надо приплетать, а мы с дю Броном и на бумаге-то не очень читаем. То есть это я не очень. Так что давайте исповедоваться устно, оно так и привычнее… для нас, то есть.

Старший из швейцарцев устремил проникновенный взгляд де Трана, которого явно посчитал главным в мнимом патруле.

- Господин… дю Брон?.. На пару слов бы?

Он подмигнул, целых три раза.

- Да, как в святое причастие, - пробормотал Роже, надеясь, что дю Брон оставит дверь трактира открытой и можно будет что-то услышать. - У вас рука не устала, сударь?

Младший гугенот вспыхнул и поднял и пистолет, и подбородок, но его отец или брат вдруг опустил оружие, хотя швейцарцев осталось еще целых двое.

- Я верю, что вы благородный человек, - начал он.

- Мы свой род от крестовых походов считаем, - охотно согласился Роже, хотя не был уверен, участвовали ли в них его предки и если да, то в каком качестве. По словам батюшки, половина их дворянских грамот была поддельными, хотя тоже очень старыми.

- Эти негодяи хотят нас ограбить, - без экивоков сказал кальвинист.

Как ни странно, примерно то же самое объяснял в это же время швейцарец дю Брону:

- Эти двое еретиков, друг мой… они набиты пистолями. И крайне подозрительны - оба. Наш хозяин сам кальвинист, а они с ним поссорились.

Швейцарец широко распахнул воспаленные глаза, а затем подмигнул.

- В морковку глядите, - ухмыльнулся он, - но это дело верное, лошадки у них дай бог каждому, и кольца, ежели на ладони смотреть. Хозяин-то наш, он не упустит тоже свое, потребовал с них за переночевать по парижским расценкам, а они не пальцем сотворенные, торговаться принялись, но он-то не движется! А куда они денутся? Слово за слово, мы за него заступились, потому как дельце. А они раз - и за пистоли.

Цифра, которую в это же время назвал Роже старший из гугенотов, возмущаясь грабительскими ценами, не произвела особого впечатления на парижанина, что он немедленно и сообщил:

- Так чего ж вы хотите, золотой мой, когда здесь жить негде?

- Бесчестно! - кипятился кальвинист. - С братьями по вере!

- То есть нас, католиков, можно грабить безнаказанно, да?

- Нет-нет-нет, - запротестовал тот. - Вы ж сами сказали: здесь жить негде. И это правильно, но братьям по вере надобно помогать!

- Я честный человек! - взвился хозяин. - Одна цена… а вот господам гвардейцам - скидка!

Учитывая, что гвардейцам вряд ли понадобилось бы снимать комнату, особо он, делая эту скидку, не рисковал.

Отредактировано Роже де Вентьевр (2019-02-28 15:03:11)

Роже с нескрываемым любопытством глянул на товарища. Что дю Брон решил и другую сторону выслушать означало, скорее всего, что с гугенотов можно было поиметь больше, чем со швейцарцев - вывод, который его более чем устраивал: Господь, смилостивившись, послал им, похоже, живые деньги. Может, получится устроить их на ночлег в ставке? Как подозрительных личностей?

- Прошу вас, господа, - подтвердил он, указывая на дверь дулом пистолета. Как бы он языком ни молол, привычка перезаряжать оружие перед каждой поездкой была вбита в него крепко. Хотя стрелять, конечно, не хотелось: во-первых, он не уточнил еще у однополчан, как г-н капитан относится к лишним мертвецам, во-вторых, у гугенотов было два пистолета, а в-третьих, он хотел немного выпить, а не драться.

- За ужин они должны, - наябедничал хозяин. - Каплунов парочку смолотили…

- Ты требуешь за них, как будто они золотые!

- Золото не мелется, - резонно заметил Роже. - И зуб сломать можно. Проявите добрую волю, господа, а мы потом поторгуемся за ваш счет.

Понять это обещание было, пожалуй, более затруднительно чем исполнить, но старший гугенот - то ли сбитый с толку, то ли решив последовать увещеванию, подкрепленному таким веским аргументом, извлек откуда-то наиприятнейшим образом звякнувший кошелек.

- Два экю за страдающих половым бессилием петухов, умерших от старости, - буркнул он.

- Ну, - резонно возразил Роже, - если бы они умерли от дурной болезни, было бы много хуже! Два экю, гм.

Путем несложных математических рассуждений он удостоверился, что скидка, обещанная хозяином, должна была составлять пятьдесят процентов, и здорово повеселел - на экю можно было недурно повеселиться.

Старший из гугенотов швырнул две серебряных монеты под ноги трактирщику и подтолкнул младшего к выходу.

- Ну? - мрачно сказал он, когда они оказались на улице. - Я уже говорил вашему товарищу: нас хотят ограбить.

- Я не понимаю, почему… - возмущенно начал младший кальвинист, но старший перебил его:

- Позвольте нам представиться для начала, господа. Я - барон де Фурневиль, из окрестностей Онфлера, а это мой младший сын, Эркюль.

Юноша неловко поклонился.

Роже назвался и назвал товарища - хотя барон и знал уже имена их обоих, отец ужасно настаивал всегда, что надо быть вежливым и соблюдать приличия.

- Я приехал, чтобы определить сына на военную службу, - продолжил барон. - В Нормандский полк, там лейтенантом мой родственник.

На улице дул пронизывающий ветер, и Роже невольно порадовался, что не успел снять перчатки, а вот двум гугенотам, у которых и плащей тоже не было, явно было холодно.

Отредактировано Роже де Вентьевр (2019-03-01 13:20:08)