Ночь прошла сносно. Хвала Деве Марии и Святой Жанне тут не было клопов.
Манон, которой пришлось спать на полу, на тюфяке из соломы, уже встала и даже принесла своей госпоже кувшин с водой для умывания. По мнению девицы чем раньше они отсюда съедут, тем лучше. Хорошенькая голубоглазая блондиночка, считавшаяся первой сельской красоткой, совсем иначе представляла себе Париж. Перед каретой баронессы де Шатель не бежали скороходы с требованием освободить дорогу, и остановилась карета у самого обычного трактира, а не въехала в ворота какого-нибудь отеля. В довершении всего ее госпожа и вовсе отпустила кучера и продала лошадей. Что же им теперь, пешком ходить?
Жанна, дописав письмо, сложила его и запечатала.
- Отнесешь его мадам Бошан на улицу Муфтар. Ее дом напротив  церкви Сен-Медар. Обязательно принеси ответ, а если мадам в отъезде, непременно узнай, когда она вернется. Запомнила?
Баронесса де Шатель с сомнением посмотрела на Манон, а та, спохватившись, что стоит, как соляной столб, поспешно кивнула, присела перед госпожой, и, схватив письмо, выбежала из комнаты.
Перед тем, как выйти, Жанна надела плащ, опустив низко капюшон, и закрыла лицо маской.
Дорогу к дому Вентьевров ей не было нужды спрашивать, и служанка тоже была не нужна, поэтому Жанна и отослала ту с запиской. Заодно узнает в Париже ли мадам Бошан или нет.
В доме на стук в дверь никто не отвечал, хотя она стучала довольно долго. Наконец решетчатое окошечко открылось, за ним мелькнуло знакомое лицо, а потом послышался скрежет спешно открываемого засова.
- Мартен! Что такое? Почему так долго никто не открывал? А где все? Где мадам и месье Вентьевр, где Роже. Да что же ты молчишь?
Жанна, едва переступив порог отчего дома, задавала вопрос за вопросом.  Показывать дорогу в комнату, служившую и столовой и гостиной, ей было не нужно. А зайдя туда Жанне сразу стало ясно почему ей так долго не открывал. Пирушка была знатной.  На столе виднелись остатки дотла сгоревших свечей, тарелки с остатками мяса, а вернее обглоданными костями, любимый матушкин оловянный кувшин был опрокинут, а  вокруг его горлышка можно было заметить засохшую лужицу вина.  Сломанный табурет, который сохранил всего одну ножку,  вполне мог бы быть весомым аргументов во вчерашнем споре, а шляпа с облезлым пером наводила на мысль, что дом покидали спешно. «Хорошо, что не забыли голову», - подумала она, доставая надушенный платочек и поднося его к лицу. Запах в комнате стоял еще тот.  Похоже, что накануне тут ели и пиши от всей души, справляя нужду в ведро за ширмой. Кого-то стошнило на матушкин ковер. И пусть он был не только полинявший, а местами протерт, но местами то был цел.
- Мартен! Что это такое? – еще раз спросила Жанна.
- Так это, мадам, тут… тут…, - мямлил слуга никак не ожидавший с раннего утра вот такого допроса. Он то тут при чем? Господа гуляли, а он им не указ.
- Так это… Э… у месье Роже гости были. Да. Праздновали день рождения, - стал оправдываться Мартен, поглядывая не придет ли ему помощь свыше, не спуститься ли сам господин Роже.
- Одно мгновение, мадам, я сейчас, - Мартен, кланяясь, стал отступать в сторону лестницы на второй этаж.
- Месье Роже! Месье Роже! – с таким криком он поспешил наверх, перешагивая сразу через две ступени и чертыхаясь в душе. Принесла же нелегкая эту Жанну ни свет, ни заря.  Нет бы ей явиться к обеду, а еще лучше завтра. Или к субботе. К следующей.

Вид у братца был таков, что даже метать гром и молнии было совестно. К тому же Жанне было не впервой видеть подобный натюрморт после дружеских встреч барона с приятелями.
- Если я скажу, что слушаю мессу, то ты все равно не поверишь, - съязвила Жанна, пожимая плечами. – А если я скажу, что соскучилась по горячо любимой матушке, то это будет больше похоже на правду, - вполне мирно довершила она, понимая, что родители опять уехали в свое имение, соскучившись по гусям, овечкам, фруктовым деревьям, мельнице у ручья и прочим пасторальным картинкам, которые в столице вызывают умиление, а в самой провинции лишь досаждают.  Жанна буквально заставляла себя заходить в птичник или на скотный двор, когда требовали ее обязанности как хозяйки дома, но и то дальше порога она старалась не заходить, разговаривая со скотницей или птичницей у порога.
- И не поминай Его Милость всуе! Я начинаю думать, что нашей Мари повезло больше в браке с судейским, чем мне. Но лучше скажи, когда ждать матушку? Ведь она в отъезде.
Сомневаться в отсутствии родителей причин не было. Даже если сам месье Вентьевр-старший возглавлял прошедшее застолье, то вряд ли бы слуги посмели оставить такой беспорядок до самого утра. Мадам Вентьевр побаивались. Самой Жанне было достаточно вспомнить ее укоризненный взгляд и недовольно поджатые губы, чтобы почувствовать себя виноватой.
Чтобы хоть как то сделать возможным нахождение в комнате, Жанна раскрыла обе створки окна, впустив холодный и сырой февральский воздух. Повеяло прохладно, но стало легче дышать.
- Здесь просто невозможно находиться. Давай поднимемся в нашу с Мари комнату и поговорим спокойно. А Мартен вначале велит кухарке принести теплого вина, а потом здесь будет все убрано так тщательно, как если бы мы ждали визит Папы Римского или Его Высокопреосвященства, - сама того не осознавая Жанна копировала матушкины нотки в голосе, когда та раздавала указание слугам.
То, что вино является лучшим лекарством после обильного застолья, Жанна уже не сомневалась. Ей и самой хотелось согреться после утренней прогулки от гостиницы до дома.
- И если что-то осталось после вчерашнего ужина, можешь тоже захватить, - попросила она, беря брата под руку и собираясь подняться в свою комнату.

- Гости? – переспросила Жанна, задержавшись у самой нижней ступени лестницы. – Тогда действительно лучше на кухню, - согласилась она, с благодарностью глядя на брата. Милый Роже старается не расстроить ее, ведь по доброте душевной он там наверняка разместил половину своих гостей, которые не в силах были идти ни на своих, ни держаться в седле. Вторая же половина уж точно была размещена в его собственной комнате. И вообще удивительно как у них сил хватило подняться наверх. Гости барона порой засыпали там где пировали.
- Я удивлюсь, если у вас еще осталось на кухне вино, - добродушно рассмеялась Жанна переступая порог кухни. Бедный Мартен, по всей видимости, старался как только мог в отсутствии Жаклин – повелительницы сковородок и кастрюль на кухне Вентьевров.
Но вино, к ее удивлению осталось. Пузатые бутылки были покрыты слоем пыли и честь по чести закупорены сургучной пробкой. Даже нашлась чистая посуда. Наверное, Мартен не утруждал себя готовкой, заказывая еду в соседнем трактире. Обычно подвешенный на крюк окорок лежал на столе, и мясо с него было почти полностью срезано, но срезано неаккуратно и наспех, на кости, если постараться, можно было срезать еще приличные куски.
- Тебе с ножом привычнее обращаться, поэтому ты займешься мясом. О, а вот и хлеб! – в корзине, прикрытой холстом нашлось половина хлеба, чуть подзасохшего, но если его намочить в вине или бульоне, то можно не рисковать остаться без зубов. В другой же корзине у стены было почти две дюжины яиц. Запасливая Жаклин перед отъездом позаботилась чтобы Мартен не уморил голодом своего господина.
- И зажги огонь, - попросила Жанна брата, сама открывая потайной ящичек, в котором матушка хранила драгоценные специи.
- И давно наша матушка уехала? Я действительно хотела ее повидать.
Достав из жестяной коробочки соцветие гвоздики и душистый перец, Жанна убрала остальные специи обратно, тщательно заперев дверцу и спрятав на прежнее место ключ.

- Женить? – изумленно переспросила Жанна, хлопая глазами, как сова. Нет, право, отчего же не женить Роже, если есть хорошая невеста, но зачем для этого уезжать?
- А кто невеста? – не удержалась она от вопроса и пропустила момент, когда вино должно было закипеть. Переставив медный ковшик с длинной деревянный ручкой на стол, Жанна присела на табурет.  Какие, оказывается, интересные события назревают у них в семье, а матушка ничего и не писала ей. Или писала, а она читала ее послания через строчку, пропуская очередные наставления или описание, сколько гусят вывела очередная гусыня.
- Мне кажется или ты не очень рад предстоящему браку, - заметила она, но тут же решила, что неразговорчивость Роже, из которого обычно слова сыпались, что горох из прохудившегося мешка, связана с вчерашним застольем.
Найти чистые стаканы или кружки было гораздо сложнее. Вся посуда, из которой можно было есть или пить, сейчас покоилась большой грудой на столе или сиротливо била оставлена в гостиной.  Звать Мартена и пенять ему на это, было бессмысленно. То, с каким усердием он наводил порядок в доме, было слышно даже на кухне. Ополоснув в чане с водой наименее грязную чашку, Жанна налила себе вина, а остальное протянула брату прямо в ковшике.
- А может, ты влюблен? – подмигнув брату, Жанна взяла кружку обеими руками и сделала глоток. В кухне еще не топили с утра и она успела продрогнуть. По телу сразу пробежало тепло, а пальцы приятно грела кружка. Это при Жаклин тут всегда было тепло, чисто и сытно пахло из разных кастрюлек.  Мартен не Жаклин, зря утруждать себя не будет.

По порядку, так по порядку. И она даже не собиралась перебивать. Вино может и остыть, если разговаривать.  Приготовившись слушать об увлечении брата некой мадемуазель, долгих ухаживаниях, которые вот-вот завершаться браком, Жанна удобнее устроилась на табурете и отпила вина, обещая себе в другой раз внимательнее читать матушкины письма.
- Арбиньи ведь наши кузены из Оверни, - припомнила вслух Жанна. В их многочисленной родне можно было запутаться, особенно если пытаться запомнить имена всех кузенов и кузин из Оверни. Это если не знать маленькой семейной традиции. Все  д’Арбиньи живущие в Оверни и носят первое имя Жан или Жанна. 
Рассказ брата оказался недолгим.  Она не успела даже допить вина. И зря. Что-то маленькое рыжеватого цвета упало к ней в кружку, и от неожиданности Жанна даже взвизгнула. Из почти полной кружки плесканулось вино, по большей части попав на пол, но успев щедрыми каплями попасть на юбку. Темно-синее тонкое сукно тут же жадно впитало в себя бордовые капли.
- Роже! Что б тебе … жениться, - досадно высказалась Жанна, ставя кружку на стол и стараясь стряхнуть те капли, которые еще можно было стряхнуть.
- Матушки нет всего четыре дня, а вы тут уже развели тараканов столько, что они с потолка сыпятся.
Желая предъявить улику, Жанна заглянула в кружку и увидела плавающую там изюминку.  Он ее разыграл, словно в детстве. Жанна не знала смеяться ей или сердиться на брата. Она выбрала первое.
- Если матушка тебе уже сосватала мадемуазель д’Арбиньи, а ты откажешься идти к алтарю, то разобьешь ей сердце.  Матушке. Она же добра тебе желает, - уточнила баронесса на всякий случай, чтобы брат не считал себя виновным в разбитом сердце некой мадемуазель д’Арбиньи, которой он и имени, наверное, не знает. Хотя чего тут гадать – Жанны. Раз она д’Арбиньи, значит непременно Жанна.
- А портрет то есть? Может она хорошенькая.
В ней, как в женщине, пробудилось любопытство. Что за невеста, как зовут и насколько она красива. Полагалось бы поинтересоваться приданым, но она не нотариус и не стряпчий, чтобы заниматься брачным контрактом и утверждать список приданого.

Отредактировано Жанна де Шатель (2019-03-12 23:56:48)

- Ты познакомил нашего кузена только с одним своим приятелем? – недоверчиво, все еще посмеиваясь, спросила она. – Судя по тому, что я видела, - Жанна многозначительно замолчала, кивнув головой в сторону гостиной, - там гулял весь твой полк и еще соседний в придачу.
Пусть со сравнениями она немного преувеличила, но и одним приятелем там визит явно не обошелся.
За дверью послышался шум, а потом в кухню буквально ввалился Мартен с охапкой тарелок. Виновато улыбаясь, что помешал господам, слуга свалил грязную посуду на край стола (поскольку большая его часть была и так завалена) и поспешно схватив стоящую около порога метлу, исчез за дверью.
- Так познакомь его и со мной, кузенов надо знать в лицо, а не только по именам. Давай я догадаюсь, как его зовут, - хитро сощурившись, Жанна сделала вид, что перебирает варианты имен, выбирая подходящее.
- Жан д’Арбиньи, - вынесла она свой вердикт и наклонилась стряхнуть остатки соли с пятен от вина.
Их утро на кухне, далекой от чистоты и порядка, было настолько душевным, что Жанна ни за что не променяла его на разговор в самом модном парижском салоне. Есть вещи, которые не купить ни за какие деньги.

Отредактировано Жанна де Шатель (2019-03-13 14:23:25)

Вот и был задан вопрос, который она рано или поздно должна была услышать от брата.
- И я не жалуюсь…, - начала Жанна, как-то сразу погрустнев.  На самом деле ей очень хотелось, если не пожаловаться, то поплакаться матушке, почувствовать себя маленькой девочкой, все проблемы которой заключаются в том, что сестра забрала себе ее любимую куклу и не отдает.
- Я хотела повидаться с матушкой. Наш последний разговор с бароном не отличался светской любезностью, поэтому, как только представился случай, я уехала в Париж.
По пути в столицу и уже расположившись в гостинице, Жанна много раз задавала себе вопрос, чем может помочь ей матушка. Пусть даже мадам де Вентьевр умела заставить других поступать так как ей нужно, но по закону муж господин своей жене.  Была надежда на то, что матушка под каким-нибудь предлогом уговорит барона снять для Жанны дом в столице.
- И очень тебя прошу, есть мой муж будет меня искать, то ты меня не видел. Хорошо?  Мартену прикажи тоже молчать, что я была здесь. На самом деле я уже два дня как остановилась в гостинице «Три волхва». Со мной только служанка, а кучера и слугу я рассчитала. 
Жанна рассеянно вертела кружку в руках. Объяснение, зачем она здесь получилось несколько сумбурным, но не говорить же истинной причины. Тогда вызов барона на дуэль будет неизбежен и может обернуться неприятностью для Роже.

Отредактировано Жанна де Шатель (2019-03-13 22:27:40)

- Не надо никуда посылать Мартена! – Замахала руками Жанна, предвидя, чем это может обернуться. Мартен будет долго причитать, что у него болит спина, а потом, решив, что отправиться на другой конец города это лучше, чем отмывать следы вчерашней пирушки, бросит работу на середине.
- Так матушка уж наверняка узнает что, как ты выражаешься, я поселилась черт-те где. Мартен потом непременно решит все рассказать Жаклин, прикрасив рассказ десятком небылиц, та расскажет матушкиной горничной, добавив еще полдюжины выдуманных подробностей, и в итоге выйдет, что Мартен единолично спас меня от разбойников, державших в плену и требующих выкуп. В довершении всего Мартен сам поверит в это и загордившись своей значимостью перестанет работать, а будет сидеть в ближайшей таверне и похваляться тем, что спас мне жизнь, а все семью Вентьевров уберег от разорения.
Жанна поймала себя на мысли, что беспокоясь за нее, Роже не возмутил тот факт, что она практически сбежала от мужа. Хотя, собственно говоря, а почему сбежала? Просто изначально выехав в Мант-ла-Жоли, в монастырь бенедектинок, она изменила свое решение. Святая Дева, как же все просто! От этой внезапной мысли ей сразу стало легче на душе.
- Так что побережем свои головы, нам они еще пригодятся. И я тоже не согласна меняться головами. Сами посуди – мне придется сбрить твои, или уже мои, усы и бородку, заказать шиньон в цвет твоих волос, словом сплошные ненужные хлопоты. Хотя-я-я…, - Жанна хитро прищурившись, улыбнулась своим мыслям, - я бы посмотрела на лицо Гаспара при нашей встрече. Или он решит поцеловать тебя, приняв за меня?
Тут мадам де Шатель и вовсе рассмеялась, представив эту невероятную путаницу.
- Но сегодня уже второе число, а завтра день твоего рождения. Глупо везти из нашей глуши в Париж подарок, так что давай прогуляемся по городу, и ты сам выберешь, что тебе по душе. Я накануне продала четверку лошадей, так что деньги у меня есть.
Проданная четверка лошадей была не самым лучшим выездом барона, содержать лошадей в столице было дорого, поэтому Жанна ничуть не испытывала угрызений совести, что четыре стойла в замке опустеют навсегда.

Отредактировано Жанна де Шатель (2019-03-15 19:14:55)

Роже так явно подражал маменьке, что Жанна словно наяву слышала ее голос. Немыслимо было подумать, что взрослые дети побаиваются родительницу, если не как огня, то, как урагана.
- А мы ничего маме не скажем.  Мы поступим по-твоему: сделаем покупки, зайдем в гостиницу, я велю Манон укладывать вещи и хозяин гостиницы сам пришлет их сюда.  Мартену только и останется потом рассказать нашей матушке, что ты, как заботливый брат, встретил меня и позаботился о моих удобствах. Надеюсь, к тому времени, твои гости освободят нашу с Мари комнату?
Жанна еще помнила, как Роже протестовал, чтобы она поднялась наверх. Неудивительно, если там спят вповалку полдюжины гвардейцев. 
- На конюшне найдется дамское седло и свободная лошадь? Признаться я немного отвыкла от улиц Парижа. Сюда я наняла портшез, а сейчас мне хотелось бы ехать с тобой рядом.
Жанна неловко встала с табурета и немного пошатнувшись, ухватилась за край стола, чтобы не упасть. Задетая ее рукой тарелка с остатками окорока сдвинулась в сторону и принесенные Мартеном тарелки лавиной посыпались на пол. Хвала Деве Марии матушкин фаянс остался в сундуке, но от падения оловянных тарелок был такой шум, что Жанна зажала уши ладонями.
- Это невыносимо! Мартену нужна помощница. Пусть наймет в соседнем трактире посудомойку, и чтобы к обеду здесь было все чисто. И обед был. 
Прибежавший на шум Мартен, резко открыл дверь, не зная кого тут надо спасать: месье Роже или мадам Жанну, и был весьма удивлен застав брата и сестру мирно беседующих между собой. Во всяком случае, тарелки по кухне не летали.  Разочаровавшись, что рвение оказалось напрасным, слуга застыл около порога, переминаясь с ноги на ногу, а потом поклонившись и месье Роже и мадам Жанне, поспешил убраться восвояси пока ему чего-нибудь не поручили.
- Роже! Тебе срочно нужно жениться! – вынесла свой вердикт Жанна, глядя вслед Мартену. –  По дороге расскажешь мне все о кузине, и мы купим ей подарок. Она должна скоро приехать в Париж или уже приехала?