Французский роман плаща и шпаги |
|
В середине января Французскому роману плаща и шпаги исполнилось 17 лет. Почитать воспоминания, связанные с нашим пятнадцатилетием, можно тут.
Продолжается четвертый сезон игры. Список желанных персонажей по-прежнему актуален, а о неканонах лучше спросить в гостевой. |
Текущие игровые эпизоды:
Текущие игровые эпизоды:
Текущие игровые эпизоды: |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Французский роман плаща и шпаги » Часть III (1629 год): Жизни на грани » Праздник Лета. Турнир. 4 июня 1629 года
Время действия: 4 июня 1629 г., на следующий день после Троицы, которая, как известно, знаменует начало лета.
Участники: Анна Австрийская, Луиза де Мондиссье, Месье, сеньор де Варгас, капитан де Кавуа, шевалье де Ронэ, шевалье де Корнильон, и все, кто захочет присоединиться
Отредактировано Провидение (2019-10-05 00:27:08)
Королева Анна с большим нетерпением ждала этого дня. Ещё в апреле, встретившись с маркизой де Рамбуйе, она поделилась с ней идеей этого турнира в честь праздника лета, вроде тех, что были описаны в модном в то время романе «Астрея». Гонцы, посланные её величеством, оповестили о предстоящем событии жителей Парижа и близлежащих городов, а дальше роли вестников исполнили уже сами люди, разнесшие эту весть далеко за пределы французской столицы.
Подготовка к празднику шла полным ходом. Сначала турнир планировали устроить в Сен-Жермене, но там не успели подготовить всё за столь короткий срок, и решили, что королева уедет туда со всем своим двором уже после праздника. Мастеровые, плотники, ткачи, портные работали не покладая рук. Возводились трибуны, устраивались ложи, разравнивалось поле, подготавливалось оружие, а списки постоянно дополнялись новыми именами. Кавалеры просили у дам ленточки на удачу, и единственной, к кому никто не мог обратиться с подобной просьбой, была королева, ведь её рыцарем мог быть только король. Так, по крайней мере, однажды ответила она на услышанный ею вопрос о том, кто мог бы на этом турнире стать «рыцарем королевы». Анна отказалась от участия в дамском состязании в стрельбе из лука – турнир должен быть честным. Итак, все приготовления были завершены. День турнира настал.
...Заиграли трубы, зазвучали фанфары, и вдали появилась колесница, запряжённая тройкой белоснежных лошадей, на которой была королева – в костюме, символизирующем Лето, в окружении шести юных фрейлин – одетые в белые наряды и с венками на головах они казались словно сошедшие со страниц «Астреи» очаровательными пастушками или же прекрасными нимфами…
Когда колесница приблизилась к трибунам, юные фрейлины сошли на землю подобно шести белым лебедям, мальчик-паж, одетый в цвета королевы, приблизился, чтобы предложить ей помощь. И Анна Австрийская поднялась в королевскую ложу во всём блеске красоты, во всём сиянии королевского величия. Свита её следовала за ней, пажи несли шлейф королевы и подарки, приготовленные для победителей. Зрители поднялись, чтобы приветствовать королеву – и лучше видеть чудесное это зрелище.
Отдельная ложа была приготовлена для арбитров, и находилась рядом с королевской. Арбитров было трое: герцоги де Бельгард и д'Юзес, а также мадам де Рамбуйе – маркиза должна была судить поэтическое состязание. Церемониймейстер следил за проведением турнира, и ему помогали, по приказу королевы, фрейлины и пажи. Настало время объявить имена участников турнира, среди которых первым стояло имя герцога Орлеанского, брата короля. Гербы участников были развешены вокруг, и посередине – герб герцога, так как отсутствие Его Величества принц становился первым из всех дворян. Когда-то так развешивали щиты, чтобы рыцарь мог выбрать себе любого противника, ударив по щиту либо тупым концом, либо заострённым, что означало либо дружеский поединок, либо бой насмерть. Королева позволила принять участие в турнире своим дворянам свиты, она догадывалась, что по крайней мере один из них захочет участвовать, чтобы победить во славу своей Дамы.
Словно по взмаху палочки невидимого дирижёра музыка смолкла – и среди тишины все услышали голос глашатая, объявлявшего ещё раз правила турнира. В первом раунде участники состязались в стрельбе из лука и арбалета, во втором – поэтическое состязание, а после – joute, в два этапа: в первом было нужно попасть копьём в чучело, а во втором участники должны были на полном скаку снять три кольца. Победителем турнира по утверждённым судьями и королевой правилам объявлялся тот, кто победит во всех раундах или в большей их части. В спорных случаях вопросы решались любым способом на усмотрение арбитров – от жеребьёвки до поединка на рапирах. Но королева могла вмешаться в любой момент – и с её решением уже не могли спорить. Для того и было устроено так, чтобы её величество могла свободно переговариваться с судьями посредством записок или устной передачи. Для этого двое из пажей находились в ложе, отведённой судьям. Победитель турнира имеет право выбрать любую даму и назвать её королевой турнира, и избранница его получит титул Королевы Любви и Красоты и откроет вместе с рыцарем бал, который состоится по окончании турнира.
После того, как глашатай закончил объявление участников и правил турнира, королева поднялась со своего места.
- Мы рады видеть вас, господа и дамы, на турнире в честь Праздника Лета. – Затем Анна поочерёдно представила арбитров, и завершила: – Да дарует Господь победу сильнейшему и благороднейшему из рыцарей!
Королева села – а вместе с ней и все зрители заняли свои места. Луки и арбалеты, подготовленные для турнира, были разложены на специально отведённом для оружия месте на некотором расстоянии от мишеней, которых было три. Там же были и слуги, которые подавали стрелы, подбирали или вытаскивали их из мишеней для следующих выстрелов. Всё было продумано, всё было учтено. Анна взглянула на судей, словно спрашивая их – всё ли готово? - и получив утвердительный ответ, взмахнула платком. Турнир начался.
Отредактировано Анна Австрийская (2020-02-15 09:53:40)
Le temps perdu ne se rattrape jamais
*незадолго до начала турнира*
Утро выдалось как по заказу. И если для большинства дам самым важным было отсутствие дождя, то Франсуазу в первую очередь радовало отсутствие сильного ветра. Ветер был в самый раз для того, что в большом секрете от супруга вот уже две недели планировала мадам де Кавуа. Основная масса публики фланировала по обширному лугу, ожидая начала первого турнира, обмениваясь приветствиями и уделяя основное внимание друг другу, Франсуаза же предпочла пройтись вдоль мишеней, и можно было заметить, что больше всего ее интересуют приготовленные для состязания луки и арбалеты.
- Если ветер не стихнет в ближайшие четверть часа, состязание обещает быть интересным, - задумчиво сообщила она супругу, поглядывая на трепетавшие неподалеку флажки. Дуло как раз сбоку и должен был мешать стрелкам – не слишком сильно, но мешать.
В глазах у нее мелькали искорки. Франсуаза собиралась участвовать в турнире, но мужу о этом пока не проронила ни словечка. Кавуа не знал, что когда-то – и не так уж давно! – она неплохо стреляла из арбалета, а любитель бекасиной охоты попросту не может быть таковым, если не умеет стрелять метко. Так что шансы у нее были неплохие, более того – мадам де Кавуа была почти уверена, что при дворе навряд ли кто-нибудь из дам увлекался этим искусством всерьез. Хотя куда больше, чем соперниц, ей хотелось поразить именно супруга.
Кавуа с улыбкой смотрел на жену.
- Очень интересным, - заверил он и поцеловал ее руку, задержав поцелуй намного дольше положенного. - Я должен был заказать вам щит, душа моя. Дамы весьма ревнивы к красоте, а вторая часть - как раз женская. Я уже говорил, как вам невероятно идет это платье?
Глаза гвардейца не оставляли никаких сомнений в том, что платье очаровывало его куда менее, чем то, что оно скрывало.
- Оно будет великолепно смотреться на полу в спальне, - шепотом добавил он, вновь прикасаясь губами к тонким пальцам жены.
- Я прикажу Аннет расстелить его там, если хотите, - с плутоватой улыбкой откликнулась Франсуаза, хотя от этого невинного вроде бы прикосновения ее на миг обдало жаром, даже сердце стукнуло невпопад. – Щит не понадобится, любовь моя, я лучше возьму арбалет. Вы же позволите мне попробовать свои силы в этом состязании?
Кавуа приподнял бровь.
- Если вы пожелаете. О времена, о нравы, моя жена участвует в турнире, в котором не участвую я, - он посмеивался, конечно, но и радовался тому, что Франсуаза нашла для себя что-то занятное. Ее нелюбовь к светским развлечениям заставляла его винить себя за то, что столько времени посвящал службе и нечасто бывал с ней на приемах, иначе она непременно нашла бы себе компанию по душе.
Откуда эта стрельба, дым и дикие крики? А там как раз обращают внимание высшего общества... (с)
- По-моему, в правой, - молодой человек лет двадцати, чем-то смахивающий на итальянца и одетый как школяр, но школяр богатый до неприличия и с осанкой и повадками вельможи, теребил ухоженную бородку, пристально изучая то одну, то другую мишень. - Видите, она потолще как будто.
- Это же хворост, - возразил один из четырех его спутников, немногим старше и оттого, возможно, не сделавший ни малейшей попытки скрыть свое сословие. - Хворост, обтянутый бумагой - чтобы любое попадание считалось. Они не могут быть одинаковыми.
- Но где-то же она должна поместиться? - возразил другой, любовно оглаживая ложе своего арбалета.
- Надо было приказать сделать на бумаге несколько дырок, - практично заметил третий. - Понатыкать стрел.
- Заметили бы, - мнимый школяр скорчил гримасу, которую узнал бы любой, кто имел счастье хоть раз встречаться с наследником престола. - Слуги заметили бы - те, что бумагу меняют. Де Бло, я вас не узнаю! Это не потому что вы заделались рыцарем?
- Он потерял пять жемчужин из своей короны, ваш… друг мой, каждая из которых была перлом мудрости.
- Марвиль! - Гастон расхохотался, д'Эннемец и Брион тотчас же последовали его примеру, а барон де Бло сдвинул брови.
- Вы, несомненно, подобрали хотя бы одну из них, я вас не узнаю.
Теперь нахмурился Марвиль, и принц, с миролюбием, поразительным для особы его ранга, поспешил отвлечь свою свиту, указав на молодого человека с живым и открытым лицом, также изучавшего мишени, но с другой стороны луга.
- Я знаю этого испанца - ведь он испанец? Откуда? Монтрезор, вы его знаете?
Не дожидаясь ответа, он принялся махать незнакомцу шляпой.
- Увы, впервые вижу! - ответил граф де Монтрезор, раздумывавший перед этим, что, может быть, и надо было поучаствовать в турнире. Вон, де Бло участвовал же. Клод тоже хотел поначалу, но дедушкины доспехи — великолепные, надо сказать, были ему малы, прадедушкины — велики, а у отца отчего-то был только панцирь. Можно было заказать новые, конечно, но Клод поленился, а теперь почти об этом пожалел. Красовался бы сейчас на коне, и не надо было бы выдумывать, как поджечь петарду. Что, спрашивается, за смысл нанимать инженера, чтобы тот придумал взрывчатую штуковину, и не спросить, как привести ее в действие?..
- Сходить, спросить, что он здесь делает?
Турнир Варгас едва не проспал.
Он явился домой перед рассветом, донельзя довольный жизнью и собой. Сонные объятия любовницы, сладко пахнущие ванилью ее духов, подарили испанцу хорошее настроение на весь день. Но ночь была настолько бурной, что он едва не заснул за столом, пытаясь позавтракать, а потом все-таки заснул, и растолкал его только слуга.
Пропустить стрелковый турнир Варгас очень не хотел. У него был отличный арбалет и очень чесались руки.
Стрельбище ему понравилось. Мишени тоже - самое то для городского праздника.
Рассматривая все это, Рамон с тоской вспомнил, что сто лет не был на охоте. На настоящей охоте, с лошадьми и собаками, с пением рожков и бешеной скачкой через лес. Убивать зверей ради развлечения он не любил, но в погоне находил особый вкус.
Когда-то.
Он, конечно, ждал встретить сегодня знакомых, хотя и не думал, что это случится так скоро, но взмах шляпой привлек его внимание. Варгас присмотрелся, мысленно приятно удивился (не тому, что увидел, но тому, что его вспомнили), и, конечно, пошел навстречу принцу и его людям, удобно уложив боевой арбалет на плечо.
То, что здесь предлагали участникам в качестве оружия, испанцу по вкусу не пришлось, и он в любом случае не оставил бы дома свою любимую игрушку.
Гастон снова надел шляпу и привычно сунул руки в карманы.
- Лучше представьте меня как мы решили, - решил он. - И быстро, прежде чем он успеет меня выдать. А то как мне кланяются, сразу все ясно.
Платье школяра его высочество заказывал к какому-то маскараду, куда в конце концов решил не ходить, а мысль отправиться на стрелковый турнир переодетым пришла ему в голову утром, после того, как он запустил в лакея наручем.
- Почему я вообще должен драться с чучелом? - риторически осведомился он. - Я же не спятившая ворона!
Спорить с очевидным никто из его свиты не стал, и потому клевреты принца - те, кто не захотел или не нашел подходящего повода отказаться - разоблачились по его приказу и переоделись в камзолы, извлеченные из его гардеробной, так что не один придворный, встреченный, пока они ехали от Люксембургского дворца и шли через собравшуюся толпу парижан, уже начиная кланяться платью, замирал в полупоклоне, внезапно осознав, что видит над воротником не то лицо. Гастон, которого с первого взгляда не замечал никто, веселился напропалую и оттого не мог не оценить сейчас того, что испанец узнал именно его.
- И сами представьтесь, - шепнул он, - чтоб он назвался.
Монтрезор кивнул и пошел навстречу испанцу.
- Занятная у вас игрушка, сударь! Будете участвовать в турнире? Граф де Монтрезор, к вашим услугам.
Он поклонился. Арбалет на плече у испанца действительно выглядел серьезно. Интересно, можно ли было устроить так, чтобы петарда взорвалась от выстрела, то есть от попадания в нее, чтобы не надо было поджигать? Клод так и не придумал до сих пор, как бы ее поджечь. Длинный шнур будет заметен, а короткий... надо быть самоубийцей, чтобы лезть к мишеням, когда в них будут стрелять...
- Моему товарищу, господину де Сегреану, показалось, что вы знакомы. Не хотите ли присоединиться к нашему обществу?
Варгас поклонился в ответ, перехватив для этого арбалет так, что, будь он взведен, могло бы показаться, что Монтрезор рискует жизнью. Но испанец приветливо улыбался. Похвала арбалету пришлась ему очень по сердцу и он этого не скрывал.
- Рамон Варгас, - назвался он. - Да, мне почудилось, что я где-то уже встречал ваших товарищей, особенно господина... де Сегреана.
Пауза была исчезающе короткой, а спутникам графа он поклонился отдельно, сразу всем, но на кого смотреть, Варгас хорошо знал.
- Благодарю за любезное приглашение, охотно возобновлю знакомство. А вы тоже на турнир? Будете стрелять?
О чем думал бывший корсар и испанский гранд, гадая о причинах инкогнито принца, осталось при нем, но заинтересованный взгляд его, пожалуй, слегка выдавал.
С Его Высочеством было весело, это он помнил. Что на этот раз? Еще какая-нибудь принцесса?
- Обязательно будем, - тут же откликнулся Гастон, отставший от своего клеврета на каких-то пару шагов. - Если попадем.
Шальной огонек, горевший в его черных глазах, вспыхнул ярче, и его спутники немедленно заулыбались - кто предвкушающе, кто настороженно.
- Сеньор Варгас спас мне жизнь, - это принц помнил гораздо лучше, чем имя, но никогда не упускал случая подразнить свою свиту - поверят, не поверят? - Я вас ему представлю. Монтрезор, вы ведь назывались? Когда на нас нападает ученый стих, мы называем его Хромым. Это господин де Марвиль, дальний родственник маркизы де Рамбуйе, поэтому тоже разбирается в поэзии.
Марвиль, белокурый молодой человек лет двадцати, еще не успевший обрести в свите его высочества снисходительную наглость, отличавшую прочих шалопаев, поклонился.
- Только в поэзии господина де Бло, - уточнил он, с явным усилием удерживаясь от обращения. - И лишь потому что я родственник не самой госпоже маркизе, а ее мужу.
- О чем он непременно вспомнит, если забыл, - кивнул Гастон. - Кстати, шевалье де Марвилю я также обязан жизнью, так что вы не единственный, кто спас меня, не состоя в моей свите.
- А состоя в ней, мы почти все этим отличились, - подозрительно ровным тоном заметил полноватый брюнет, на вид приближающийся уже к тридцати.
- Кроме вас, Брион.
- Только потому что кое-кто был слишком пьян, чтобы запомнить.
- Все?! - на самом деле причин в этом сомневаться у его высочества не было, но, как уже говорилось, он любил дразнить свою свиту.
Клод покосился на принца. На самом деле он терпеть не мог, когда его называли Хромым (и было это пару раз), но раз его высочеству это кажется забавным, пусть его... Сейчас графа де Монтрезора больше занимала петарда... Скорее это была даже не петарда - римская свеча, которая, взорвавшись, должна была рассыпаться тысячей красных, как им обещали, искр.
- Скажите, сеньор Варгас, как вы полагаете, вы сможете попасть в любую из этих мишеней?
Ко всему прочему Клод не помнил, в какой именно мишени она находится. В третьей слева? Но служка, кажется, их переставлял...
- Я попаду! Из мушкета! - встрял Верлен.
Отредактировано Монтрезор (2019-12-12 21:57:06)
Испанец, вежливо поздоровавшись с каждым, и не успев скромно уточнить, что только в меру сил поучаствовал в деле спасения "господином де Сегреаном" чести и достоинства Прекрасной Дамы (может, и хорошо, что не успев!), оценивающе смерил взглядом мишени.
И сказал с уже заготовленной скромностью:
- С какого расстояния? Можем проверить.
Слуга, который как раз в этот момент проверял, хорошо ли стоит крайняя мишень, и не нужно ли выровнять ее подпорки, опасливо на него покосился.
- Сзади, - бросив укоризненный взгляд на Монтрезора, принц, улыбаясь во весь рот, подхватил испанца под руку и потянул прочь - хотя все равно за мишени, а не к той стороне стрельбища, где уже собирались стрелки. - Хотя, может, можно и спереди. Может, ее можно поджечь? Стрелу? Или она на лету погаснет? О, или болт, конечно.
Варгас донельзя заинтересованно покосился на "сеньора де Сегреана". И так же заинтересованно сказал:
- Можно. Все можно. Если стрелять...
Он огляделся, прикидывая, где бы встал, чтобы стрелять незаметно. За мишени никого не пустят, и сам он там будет... ну, не смертником, вряд ли участники так метки, но чувствовать себя кабанчиком перед шпигованием - не лучшее ощущение, так что лучше стоять сбоку...
- Вот оттуда, из-под трибун, может. Тогда все мишени в прицеле, пусть и под углом. Болт поджечь можно, но... Нет, если я достану немного смолы...
Взгляды, которыми наградили Варгаса приближенные его высочества, разнились - от откровенно восхищенных до глубоко неприязненных - и реплики, которыми они ответили на его предложение, также не отличались единодушием.
- Ого, спереди! - восхищенно, пусть и несколько загадочно воскликнул де Бло.
- Огонь под трибунами, - с редкостным благоразумием заметил Брион, - может подпалить платье ее величества.
- Которой? - уточнил принц, но - редкостная редкость - его не услышали.
- Ва… вам, может… Может, мы могли бы посвятить сеньора Варгаса в суть дела? - предложил Марвиль.
- И никто ничего не заметит, - в голосе д'Эннемеца явственно звучало сомнение.
- Потому что все будут глядеть в другую сторону, - Гастон смотрел на испанца с такой гордостью, словно он сам его и придумал. - А вы сможете достать смолу? Монтрезор?
Если первый вопрос дышал уверенностью и был обращен к Варгасу, то во втором прорезалось сомнение.
- Смолу? - поморщился Монтрезор. Разумеется, Клод знал, как она выглядит — кто не видел просмоленные факелы?.. - и... похоже, даже знал где ее взять. Он проходил неподалеку от настила, приготовленного для поэтов, когда рабочий поправлял закрывающую доски и бревна зеленую саржу, и тогда еще обратил внимание на характерный запах, намазанное чем-то бревно и ведерко с чем-то темным рядом с этим бревном. Возможно, это была как раз смола. - Пожалуй, что смогу...
- Видите ли, сеньор Варгас, - обратился он к испанцу, - если бы вам удалось поджечь мишень... Это бы произвело очень интересный эффект. И было бы забавно.
Варгас прямо таки всем своим естеством ощутил, как в нем просыпается благоразумие. В глазах испанца кроме крайней заинтересованности появился вопрос.
Наверное, он должен был звучать как "Во что это я ввязываюсь?.."
- Эффект, - утвердительно повторил он.
Огонь. Значит, порох - тут к гадалке не ходи. Там что, мина? Нет, не похожа эта компания на мерзавцев, способных залить кровью городской праздник, значит, что-то другое...
"Забавно"?
- Поджечь можно... - он задумчиво погладил арбалет. - Особенно если все действительно будут смотреть в другую сторону.
И шепотом спросил, сдаваясь любопытству и здравому смыслу одновременно:
- Что будет?
Участвовать в заговорах ему было нельзя. Категорически нельзя. Даже в играх с далекоидущими последствиями.
Нет, он бы рискнул. Не раз и не два. Он бы вляпался во что угодно, если бы видел цель, но здесь и цели не было - развлечение, да. Возможность подружиться с Его Высочеством, от которой не стоило отказываться. Но если взамен на его голову обрушится королевский гнев...
Или не обрушится.
Он рассеянно обвел взглядом поле.
Зевак собралось достаточно. А будет больше. И участники...
Глаза Гастона засверкали, а в улыбке отчетливо проступило почти мальчишеское лукавство.
- Не скажу, догадайтесь сами!
- Его… господин де Сегреан считает, что сегодня недостаточно светло, и желает зажечь свечку, - задушевно поведал Марвиль. - А я… а некоторые из нас считают, что ее будет не видно.
Гастон скорчил гримасу обиженного ребенка.
- Там римская свеча или шутиха, - признался он. - Что там у инженеров нашлось - кажется, и сам Монтрезор точно не знает. Вечером же будет фейерверк, вот мы одну штучку и позаимствовали. Но кстати, если стрелять огнем в мишень, это ж солома…
Он требовательно уставился на Монтрезора. Если стрелять в мишень, то шутиха тоже загорится, да? А если стрелять во все три, то даже не нужно знать, где она. Правда, арбалет был только у Варгаса, но это же турнир, не единственный же тот стрелок, который согласится оказать его высочеству пустячную услугу?
- А еще нам все равно надо всех отвлечь…
- Я не разбираюсь в шутихах, - пожал плечами Монтрезор. Затея и изначально ему не нравилась, а чем дальше — тем больше. - Но полагаю, если солома загорится, фитиль загорится тоже, и тогда эта штука взорвется. Но если загорится не только фитиль, но и она сама, то есть корпус? Взорвется она наверняка, но будет ли это красиво?
Граф посмотрел на Варгаса. Своих приятелей он знал, и знал, что каждый из них способен на любую дурацкую выходку, если она покажется забавной принцу, и вряд ли они станут думать о последствиях. Испанец же выглядел достаточно благоразумным. По крайней мере, Клоду очень хотелось, чтобы еще кто-нибудь здесь был благоразумным.
- Опасаюсь я вот чего: мы не знаем, куда оно полетит. И насколько опасно.
- Ушам не верю, граф, - хохотнул Верлен, - вы опасаетесь!
- Не за вас, не переживайте, - отмахнулся Монтрезор. - Но вдруг отлетит в королевскую ложу?
Бывший корсар не к месту вспомнил своего мастера-канонира Санчеса. Тот сказал бы сейчас много слов, и французы изрядно пополнили бы свои познания в испанском...
Варгас облизнул губы, невольно ощутив в воздухе призрачный привкус свежего залпа.
"Что у инженеров нашлось".
Найтись могло что угодно. С любым зарядом и любыми стенками.
- Загорится солома, - сказал он, еще раз глянув на мишени. - Я не попаду в фитиль, он где-то в соломе. Сеньор граф прав, что бы это ни было, оно взорвется. А если это шутиха - сначала вылетит из соломы, потом взорвется там, куда прилетит.
Он обвел взглядом поле и с небрежно-уверенным видом старого вояки сказал, уповая на то, что никто тут не знает, как слабы его познания в артиллерийском деле по сравнению с тем же Санчесом или Ронэ:
- Скорее всего на трибуны. Дамские платья, к сожалению, хорошо горят. Их бросятся поливать водой, и прелестницы у нас будут сегодня мокрые и обгоревшие...
Он шутил, тщетно сдерживая ухмылку, но ведь и так понятно, что все это было чистым безумием. Но Варгас на всякий случай резюмировал:
- Выполнимо. Опасно. Едва ли смешно. А если попадет в королевскую ложу, сойдет за покушение на Ее Величество.
Он выразительно провел ладонью по горлу и пожал плечами. Месье вряд ли что-то грозило, но для его спутников аргумент мог сработать.
Разочарование было написано на лице Месье огромными буквами, и отражение этого разочарования тут же проступило и на лицах его свиты, даже если кое-кто из них и испытал при этом понятное облегчение.
- Почему же сразу на трибуны? - недовольно проговорил Гастон, с отвращением глядя на ближайшую мишень, как если бы это она угрожала ему последствиями. - Может же куда угодно? Сторон же много! Необязательно же влево?
- Можно и вправо, - с готовностью подхватил Брион, - или вверх.
- Или взад, - вступил Марвиль, вызвав новый приступ веселья.
- О, я знаю замечательную шутку, - обрадовался д'Эннемец. - Мы можем даже не стрелять - нужно просто предупредить д'Юзеса, что где-то на трибунах запрятан пороховой заряд. Поднимется совершенно замечательная суматоха!
- Не поднимется, - поморщился принц, - матушке надо было рассказать, вот она бы испугалась.
- Можно королеве Анне… - начал Брион, и Гастон немедленно перебил:
- Нет, ей не надо. Она шуток не понимает.
Все сразу посмотрели на ложу ее величества.
Клод подумал, что королева-мать тоже вряд ли бы поняла подобную шутку. Но есть вещи, которые невозможно сказать наследнику престола, будь ты хоть сто раз Друг Месье.
- Мне кажется, эта шутка не будет изящной. - Монтрезор поморщился и пожал плечами, - И вообще мне дамы больше нравятся, когда они нарядные и веселые, а ее величество — в добром расположении духа. Но кажется, ее величества вашей матушки сегодня не будет?
Граф с благодарностью посмотрел на испанца: неужели с его помощью удастся заставить принца отказаться от этой затеи? Но Месье, кажется, прислушался...
Вы здесь » Французский роман плаща и шпаги » Часть III (1629 год): Жизни на грани » Праздник Лета. Турнир. 4 июня 1629 года
