Де Тран сделал вид, что душеизлияния шевалье, адресованные мертвой курице, его ничуть не развеселили. Позже, возможно, из этого выйдет отличная байка. Позже, не сейчас.

- Не принимайте их близко к сердцу, сударь, - посоветовал пикардиец дю Брону, нагнав его. - В наше время не каждый способен по достоинству оценить взгляды тех, кто служит не ради тугого кошелька.

Подпись автора

"- И вот, ему дали коня, показали, в какой стороне Париж, и сказали...
- Алга!"

Габриэля горшок совершенно не смутил.

- Такова жизнь, - философски заключил он. - Ради чести приходится многим жертвовать, и кошелек - далеко не худшее, если задуматься... Вот на что вы готовы пойти ради того, чтобы попасть на службу в полк Его Величества?

Сам себе де Тран казался лосем, ломящимся через кусты. Более прямым и бесхитростным было бы только в лоб озвученное предложение. У пикардийца, конечно, оставался запасной (и более тонкий) вариант, но если расстроенный шевалье по возвращении в трактир удалится спать вместо того, чтобы вернуться к игре, то на этом запасном плане можно будет смело водрузить могильную плиту.

И наемник пытался воспользоваться моментом, втайне уповая на то, что дю Брон столь же пьян, как и он сам.

Подпись автора

"- И вот, ему дали коня, показали, в какой стороне Париж, и сказали...
- Алга!"

- Я? - уточнил де Тран с неуместно мечтательной улыбкой, словно речь шла о дамах, а не о жертвовании всем ради достижения целей. - В моем кармане лежит письмо, и все, что мне нужно сделать - это явиться к капитану де Тревилю.

Вряд ли, конечно, все будет так просто, но для затуманенного вином разума преград не существовало вовсе. Тем более, что сам Габриэль к де Тревилю не собирался, и оттого рассуждал куда легкомысленнее.

- Вот только мне безразлично, кому служить, королю или кардиналу. Я глубоко уважаю обоих. Но для вас, шевалье... для вас разница есть.

Пикардиец внимательно уставился на собеседника, чтобы не пропустить ни одного движения души, отраженного на его лице. Нездоровый блеск в темных глазах де Трана наверняка заставил бы кого-нибудь более набожного вспомнить о происках нечистой силы.

- Вы сказали, что готовы на многое, готовы отдать все, что у вас есть... Как насчет вашего рекомендательного письма? В обмен на мое.

Подпись автора

"- И вот, ему дали коня, показали, в какой стороне Париж, и сказали...
- Алга!"

- Ну и что? - в голосе пикардийца отчетливо звучала легкая провокация. Вызов. Невысказанное, но без труда уловимое: "Вы же сами сказали, шевалье! Не отступайте!"

- Дю Брон, вы благородный человек, дворянин, и я верю, что вы не запятнаете моего имени, - увлеченный Габриэль говорил жарко, проникновенно, невольно ускоряя речь. - И в свою очередь я готов поклясться вам, что и на ваше имя не падет дурной славы. Мы оба прослужили много лет, совершили немало славных дел, и носить вашу личину я бы почел за честь!

Строго говоря, де Тран вовсе не был в этом так уверен, но зачем же сообщать невыгодную правду и без того сомневающемуся собеседнику. Встречают, как известно, по одежке, но раз уж дю Брона рекомендовали в гвардию, вряд ли "одежка" будет неприглядной. А там...

- К тому же, это ведь временно. Когда мы оба делом докажем, чего стоим, лукавить больше не придется!

О том, что с ними сделают, если вдруг обман раскроется раньше времени, Габриэль не задумывался. Изрядно затуманенная вином голова не способна была вместить столько непростых мыслей сразу.

Подпись автора

"- И вот, ему дали коня, показали, в какой стороне Париж, и сказали...
- Алга!"

- Габриэль, - в свою очередь назвал имя наемник. - Не очень-то похоже... Но это неважно. Так вы согласны, шевалье?

Осторожный шепот рассудительности подсказывал: не настаивай, не перегибай палку. Нетерпение же, подкрепленное близостью желанной цели, толкало под руку, требовало немедленного действия. Желанию поскорее завершить сделку немало способствовала накатившая вдруг усталость вперемешку с хмелем. Тело наливалось тяжестью, и близкий забор начинал казаться все привлекательнее и привлекательнее. А дворянину, только что обещавшему не ронять честь чужого имени, не пристало обниматься с заборами.

Подпись автора

"- И вот, ему дали коня, показали, в какой стороне Париж, и сказали...
- Алга!"

В последний момент наемник остановил руку, уже протянувшуюся было за его собственным письмом во внутренний карман. Как же несвоевременны бывают иные благородные порывы! Вот сейчас дю Брон расчувствуется, решит, что недостоин и все такое прочее... Или он усмотрел в предложении скрытый подвох и сейчас пытается отказаться под благовидным предлогом? Пожалуй, все-таки не стоило проявлять такую настойчивость.

- Я знаю, что делаю, шевалье, - мягко улыбнулся Габриэль, стараясь придать голосу всю убедительность, на какую только был способен. - Свой выигрыш я уж как-нибудь извлеку, не сомневайтесь. В конце концов, будь выгода односторонней, я бы вряд ли предложил вам подобный обмен.

Запредельная честность. Поможет? Навредит?.. Почует дю Брон сквозь хмель искренность собеседника или только уверится в гнусности замысла?

Де Тран выжидательно улыбался. Молчал, не поторапливая дю Брона в его решении ни словом, ни жестом. И только мысленно шептал: "Давай же, ну давай!".

Подпись автора

"- И вот, ему дали коня, показали, в какой стороне Париж, и сказали...
- Алга!"