В ноябре темнеет рано, и Луиза уже видела в оконном стекле и придворных дам ее величества, которая увлеченно шушукались  у нее за спиной, время от времени бросая на нее презрительные взгляды, и свое отражение, выглядевшее, на ее пристрастный вкус, так же трогательно эфирно, как обычно. Пышные кружева, отдававшие модой прошлого столетия, подчеркивали хрупкость ее девичьей еще фигурки, а фамильные золотые серьги и колье с сапфирами, которые дражайшая матушка месье де Мондиссье уступила наконец невестке, придавали ее серым глазам оттенок голубизны.

Снаружи, однако, было еще не настолько темно, чтобы Луиза не могла наблюдать за придворной жизнью, кипевшей в Луврском дворе: подъезжали и отъезжали кареты, торопились куда-то или прогуливались туда-сюда кавалеры, семенили, высоко подобрав подолы, дамы в неуклюжих калошах – как Луиза их ненавидела, эти омерзительные калоши! Но если она станет ходить по улице в атласных туфельках, месье де Мондиссье тут же начнет нудить о ненужных расходах, а вздумай она пробежаться босиком, как дома, станет тревожиться о ее здоровье – как будто она старуха какая-нибудь! И да, даже самые чопорные придворные дамы ее величества порой являются в калошах и оставляют их у дверей, фи!

Луиза наморщила носик и тут же прижала его к холодному стеклу, всматриваясь в темнеющее напротив крыло дворца. В одном из окон второго этажа горел свет. Почти сразу он исчез, как будто свечу задули, затем вспыхнул снова и опять погас – словно чья-то рука то прикрывала его, то снова позволяла светить.

Луиза раздраженно топнула ножкой и рванула на себя оконную раму. Нет, это невозможно! Она должна увидеть, кто отвечает на эти сигналы!

– Мадам! – порыв холодного воздуха заставил всех придворных дам обернуться к ней, но всеобщее мнение выразила баронесса де Дарен. – Мадам, будьте любезны, закройте окно немедленно.

– Мне дурно, – страдальческое выражение на лице Луизы могло обмануть не только младших фрейлин, но и донью Эстефанию. – Простите, пожалуйста. Здесь так душно…

Одновременно она скользила взглядом по ближайшим мужским фигурам. Как назло, никого знакомого!

– Право, дю Брон, – сказали вдруг совсем рядом, – мой плащ уже похож на мокрую тряпку.

– О, шевалье дю Брон! – голосок Луизы зазвенел как альпийский колокольчик. – Умоляю, не откажите мне в маленькой услуге!

Усевшись на подоконник, она решительно перекинула на другую сторону обе ножки в тех самых новеньких атласных башмачках. Сзади кто-то ахнул. Спереди кто-то присвистнул.

Отредактировано Луиза де Мондиссье (2016-01-24 14:12:13)

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Луиза засияла радостной улыбкой, которая перешла, когда к ней обернулся и подошел совершенно незнакомый шевалье в красном плаще, в только чуточку менее радостное изумление. Радость пропала бы тоже и Луиза, очаровательно покраснев, стала бы лепетать что-то про ошибку и знакомство с его братом… Или все же кузеном? Совсем не похож, но тоже такой бравый гвардеец… Нет, она бы нашла что сказать, но сейчас ей во что бы то ни стало надо было взглянуть наверх, на окна – не пачкая башмачков.

– Вы так бесконечно любезны! – воскликнула она, устремляя на лицо молодого человека благодарный взгляд и протягивая ему обе руки. – Прошу вас, отнесите меня вон туда.

Она указала, и пальчиком, украшенным сапфировым перстнем, и доверчивыми серыми глазами, на лестницу подковой, ведущую к главному входу. Нет, совсем не похож, и это даже замечательно. Конечно, она все ему объяснит, но сначала – окна! Дело прежде всего – но как это чудесно, когда дело обещает быть настолько приятным, что его почти надо совмещать с чем-то полезным!

Луиза скромно опустила глаза, благо короткий красный плащ не окутывал всю фигуру гвардейца, и снова мимолетно пожалела о моде прошлого столетия, которая для мужчин была куда более откровенной.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Луиза, не колеблясь, обхватила шею гвардейца и одарила его еще одной доверчивой улыбкой. Теплое кольцо этих крепких рук казалось надежным как Альпы, но Луиза предпочитала теплу жар.

– Невыносимо! – призналась она. – Душно… и зло… и каждый за себя. Каждая за себя. Когда ее величества нет поблизости, они бывают так злы… Я чужестранка здесь, столько всего не знаю…

Она вздохнула, колыхнув дыханием волосы молодого человека, глянула на оставленное окно, за которым столпилась почти вся свита королевы, и подняла глаза выше – не к небу, разумеется, а ко второму и третьему этажу, где она надеялась еще увидеть загорающуюся и гаснущую свечу.

– Вы же тоже не местный? Вы должны меня понимать.

Этот шевалье дю Брон был намного приятнее того, а ей совсем не помешает знакомый среди людей первого министра, о чьем влиянии она уже много успела услышать. Близкий знакомый, по возможности, а если он еще и будет готов носить ее на руках!..

Отредактировано Луиза де Мондиссье (2016-01-26 01:06:03)

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Он был такой очаровательный, этот шевалье дю Брон, и держал ее так бережно – словно она была фарфоровой вазой, и, спорить можно, так же целомудренно отпустит. Мог бы не деликатничать так, все равно будут судачить – и придворные дамы, и гвардеец, который его по имени окликнул. Чудесной еще назвал – похоже, правильно она угадала: не парижанин, эти с рождения наглые.

– Я из Савойи, – Луиза на мгновенье отвлеклась от темных окон на третьем этаже и снова заглянула в глаза новому знакомому – какой все-таки милый! А плащ у него и вправду мокрый, того и гляди промочит ей рукав. Луиза осторожно сменила положение руки, ощутив под узким запястьем влажное кружево воротника. – Вы знаете, где это?

Вопрос был, конечно, преглупый, и мужчина может дать на него только один ответ, но Луизе все не давал покоя тот, давнишний шевалье дю Брон. Совпадение? Родственник? Самое время для него сказать, что у него кузен служит в Турине… Нет, минуточку, не в Турине, разве он не вернулся во Францию?

Под самым скатом крыши вспыхнул огонек свечи. Луиза напряглась всем телом, и пламя, словно его затушило ее сбившееся дыхание, погасло – а потом снова зажглось.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Ни тон гвардейца, ни его ненавязчивый интерес не остались без внимания – нет, этот дю Брон был куда привлекательнее того! В серых глазах Луизы зажегся ответный теплый огонек, и ее рука чуть заметно сжалась, но, стоило ей почувствовать под ногами твердую землю, и она тут же ускользнула – изящно и как будто ненамеренно, потому что она тут же наклонилась к проросшему между камней брусчатки подорожнику.

– Я – мадам де Мондиссье, – представилась она и, придерживая пышные юбки одной рукой, другой сорвала полу-увядший лист – ее будущее оправдание. Все знают, что подорожник помогает от кровотечения – ну так будет помогать и от мигреней! Даром, что ли, у нее сестра – аптекарша! А то баек про верования савойских крестьян она уже рассказала столько, что скоро поверить будет можно, что они вообще без голов рождаются! – Вы же поможете мне вернуться обратно, шевалье? А то здесь лужи… и грязно…

Личико Луизы приняло выражение, которое было одновременно умоляющим и лукавым. Конечно, второй гвардеец не откажет ей в такой же помощи, но ей-то нужен этот! Даже если того можно было бы расспросить про этого и про Савойю. Не может же так быть, чтобы два человека с одной фамилией…

– Только не сию минуту, – добавила она и, не удержавшись, все-таки засмеялась. – Мне нужен еще вон тот камушек! Беленький такой, видите?

Может, к тому времени появится королева и тогда можно будет рассказать сказку поинтереснее?

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

– Вы настоящий рыцарь, сударь! Я…

Взгляд, который Луиза устремила на молодого человека, прямо светился невинностью и простодушием, но листок подорожника в ее руке словно бы невзначай пополз вдоль линии ее корсажа, цепляясь за кружева, замирая, вздрагивая и вновь пускаясь в путь. И глаза она тут же отвела, словно смутившись, а на самом деле, чтобы посмотреть на окно, где она видела свечу. Словно в ответ на ее взгляд, там снова вспыхнул и опять погас огонек, и Луиза попыталась подсчитать, сколько окон оставалось от него до края крыши.

– Я…

Подорожник закончил спускаться и пополз вверх. Девять.

– Я даже не знаю как спросить…

От камня, который она указала гвардейцу, Луизу отделяла лужа, но она не стала жаловаться своему кавалеру на это препятствие — пока не стала, ей еще было слишком интересно. Но потом она обязательно даст ему возможность снова ей помочь.

– Вы знаете… – Она снова подняла на гвардейца серые глаза, в которых читалось сомнение. Нет, надо быть очень осторожной. – Вы знаете, мой отец служил при дворе его светлости в Турине… И он мне упоминал про одного шевалье дю Брона, который как-то ему очень помог. Это были вы?

Если тот шевалье был родственником этого, он мог бог весть что ему наболтать — но только про Луизу Ринальди.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

– О, сударь!

Золотистые ресницы Луизы затрепетали, пряча оценивающий взгляд скромно опущенных глаз, но ее смущенная улыбка ясно давала понять, что комплимент не был ей неприятен. Нет, ей на самом деле было лестно, и она почти ощущала на коже жаркий взгляд, следующий за подорожником, и всей душой радовалась, что предчувствие, пообещавшее ей в этой нежданной встрече соединение приятного с полезным, снова ее не обмануло. Чуть-чуть жаль было месье де Мондиссье, но ведь ему же не убудет!

– И я вас тоже, – шепотом призналась она. – Мне так неловко об этом говорить… Я вам соврала. Совсем немножко.

Серые глаза Луизы в разное время разные мужчины сравнивали с крыльями голубки, с грозовыми тучами, с серебром и даже с корой ветлы, но никто и никогда не видел в них сталь. И сейчас тоже она смотрела скорее умоляюще.

– Это не моему батюшке шевалье дю Брон оказал услугу, а мне. И на самом деле… не совсем услугу. Я очень рада, что это были не вы.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Луиза невольно чуть-чуть надула губки – милый шевалье больше с ней не флиртовал. Смешно, конечно, было его за это упрекать, когда он по сути признавался, что что-то с ним не так. Он сказал, что не помнит ее отца и мнимую услугу, а не что не служил при дворе в Турине – Луиза скорее ожидала, что он станет отрицать это. Может, он просто хотел присвоить чужую заслугу, чтобы произвести впечатление на нее? Поэтому, может, он совсем и не удивился, что у него есть тезка. Или все-таки?.. Почему-то же он не стал вообще ничего про него спрашивать, даже когда понял, что знает дю Брона именно она! От нахлынувшего азарта в горле пересохло, и Луиза невольно облизнула губы, но на ее личике по-прежнему читалось одно только простодушное недоумение, смешанное с кокетством.

– Но я не понимаю, – доверительно призналась она, – как же так может быть? Этот другой шевалье дю Брон, такой неприятный – который служил в Турине – он, значит, на самом деле… он не дю Брон? Сударь, но это же ужасно!

Словно забывшись, она было положила руку с подорожником на рукав гвардейца и тут же, смущенно отведя взволнованный взор, отдернула ее.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.

Луиза еле заметно качнулась ему навстречу, но тут же потупила взор и поспешно отняла руку. Жаль было неимоверно, гвардеец ей по-настоящему нравился, а тепло его прикосновения будило в ней ответный жар, слегка затуманивший ее серые глаза. Думать – а думать ей по-прежнему было надо – становилось все труднее. И почему, спрашивается, нельзя просто ему поверить и больше не беспокоиться?

Ответ на этот риторический вопрос Луиза отлично знала, его не раз давала ей мачеха, синьора Ринальди – потому что мужчинам верить нельзя. Даже этому, такому милому и обходительныму – нельзя. Хотя ей ужасно этого хотелось.

– Но сударь, вы не понимаете! – испуганно пролепетала она. – Не в моих глазах, нет!.. Он не просто представился! И не только мне! Сударь, он служил в гвардии герцога Савойского – и под вашим именем! Я должна… Я знаю, что делать!

Тревога исчезла с ее личика, уступив место решимости. Хватит с нее глупых домыслов, и не будет она больше допытываться, что там было не так. Шевалье прав: нельзя позволить тому, гадкому дю Брону испортить такое чудесное знакомство. А справки она потом наведет иначе – военные всегда друг про друга знают, кто где служил. Куда, интересно, он делся, этот другой дю Брон? От него может быть польза…

Луиза чуть повернула увенчанную слегка растрепанными косами головку, переводя взгляд на привлекший уже ее внимание белый камушек.

Подпись автора

Мужик тугим узлом совьется,
но, если пламя в нем клокочет –
всегда от женщины добьется
того, что женщина захочет.