– Для доктора, который уже уморил дюжину? – фыркнул Риули.

Рошфор, который начал было тяготиться обществом молодого человека, внезапно передумал.

– Дюжину? – переспросил он, недоверчиво приподымая бровь.

– Ну, троих, – признал Риули. – Про троих точно болтали, но где трое… – он многозначительно подмигнул.

Граф вновь бросил на него пристальный взгляд.

– А, провинциальные россказни, – пожал плечами он. – Вечерами здесь, видимо, нестерпимо скучно.

– Ваша правда, синьор, – произнес Риули с выразительным вздохом, в котором явственно слышался собственный невеселый опыт, а затем с хитринкой в глазах, будто прицениваясь, посмотрел на французов. – Если синьоры действительно заскучали, – нерешительно начал он с показным безразличием, – то могу предложить способ…

– Кости или карты? – спросил Рошфор с улыбкой, от которой итальянец немного смутился.

– В шахматы я не играю, – с сожалением ответил он. – Слышал, как вы, синьоры, спрашивали. Вчера я проигрался малость и думал, сегодня, быть может, повезет больше…

– Увы, – покачал головой Рошфор. – Могу предложить только разделить с нами ужин. Сойдет это за везение?

– Вполне, – Риули заметно повеселел. – А только жаль, синьоры, что…

– Можете развлечь нас на деревенский лад, – перебил его граф. – Находясь в Риме, поступай как римлянин. Что болтают о местном лекаре?

– А, – махнул рукой Риули. – Вы правы, синьор, всего лишь сплетни. Мол, ходил он, ходил, лечил да лечил, только от лечения этого больные слабели да хирели, пока совсем того… не померли. Обычное дело. Про оборотня и то позанятнее сказка.

Отредактировано Рошфор (2017-01-08 19:02:18)

– С меня достаточно на сегодня, шевалье, – рассмеялся Рошфор, однако глаза его оставались холодны и непроницаемы. Не торопясь, он цедил вино, но к еде более не притрагивался, как будто вдруг исполнившись отвращения к местной стряпне.

Риули не обратил внимания ни на то, ни на другое. Пользуясь любезным приглашением графа, он придвинул к себе блюдо с бараниной и с жадностью, свидетельствующей о здоровом молодом желудке, набросился на остывшее мясо. Утолив первый голод, он без церемоний отер рот рукавом.

– Да полсотни лет как нет того оборотня, сожгли, – успокоил он бретера. – Дело-то было еще при старом герцоге Альба и Валуа, в голодные годы. Отшельник тут один жил, и явился к нему однажды не то колдун, не то сам дьявол и дал мазь колдовскую, чтобы, стало быть, в волка оборачиваться. И с тех пор стали дети пропадать, а тех, что потом находили, – итальянец суеверно перекрестился и понизил голос, – то в таком виде, что лучше бы вовсе не нашли. А потом, видать, кто-то смекнул, или увидали что-то, и того отшельника схватили, и он во всем сознался. И про убийства, и про сношения с дьяволом. Отшельника, знамо дело, сожгли, только говорят, перед смертью он выдал состав той мази, и кто знает, у кого теперь этот секрет.

– Неужели у того самого лекаря? – не скрывая насмешки, спросил Рошфор. Ему не понравилась ни рассказанная история, ни ее финал.

Рошфор подлил вина, а Риули с некоторым сомнением поглядел на остатки баранины, уже начавшей покрываться застывающим беловатым жиром. Он не заметил, какое тягостное впечатление произвел его рассказ на графа, обиженный недоверием бретера. За достоверность байки итальянец не поручился бы головой, однако среди приятелей он пользовался репутацией человека с неплохо подвешенным языком, и рассчитывал поболее поразить своих слушателей.

– Нужен, не нужен, а не хотел бы я быть тем, у кого такую мазь вдруг обнаружат, – проворчал он, уминая последний кусок баранины. – Вы тоже не верите в эту историю, синьор?

– Верю, – спокойно отозвался Рошфор. – В убийства и убийцу. Вы сказали, тогда в провинции был голод?

– Да, – помрачнев, ответил Риули. – Быть может, и правда про оборотня враки, потому что поверить, чтоб человек в людском обличьи вытворял такое, еще страшнее. Поневоле начнешь думать про дьявола, – он вновь торопливо перекрестился и залпом опустошил кружку.

– Гм. Места тут веселые, как я погляжу, – проговорил граф. Не поворачивая головы, он продолжал наблюдать за той стороной зала, откуда исчез бретер, гадая, что тот затеял и какое поручение дал мальчишке. Версии разнообразием не отличались и сводились, пожалуй, к одной. Он улыбнулся.

– Неплохие, – простодушно согласился Риули и сыто вздохнул, – особенно при деньгах.

– А вы, синьор, собираетесь..? – оживился итальянец и изобразил в воздухе нечто, отдаленно похожее на фехтовальный салют. – Тогда обязательно.

Нескрываемо обрадованный возможностью продолжить многообещающее знакомство, он поднялся из-за стола.

– За сим позвольте откланяться, синьоры. Прошу прощения, но меня ждет дама, – Риули залихватски покрутил ус и самодовольно улыбнулся, – так что сами понимаете.

– О, разумеется, – отозвался граф с иронией, не замеченной итальянцем, – причина самая уважительная. Не смеем вас задерживать.

Риули сверкнул зубами в прощальной улыбке, приложил два пальца к шляпе, развернулся на пятках, чуть не сшибив стул, и был таков.

Рошфор с уже неприкрытой усмешкой повернулся к бретеру.

– Итак, – спросил он, – узнали вы, что намеревались?

Отредактировано Рошфор (2017-01-12 11:12:12)