Утро выдалось прекрасное - во всяком случае, так показалось графу де Люз, - просто не могло быть иным утро после всего, что случилось вчера днем и ночью. Спал он сравнительно недолго, зато крепко, и теперь чувствовал себя бодрым и основательно отдохнувшим.  Он потянулся, потом повернулся на бок и, опираясь на локоть, поглядел на Никола. Тот спал; дышал ровно и спокойно, и даже слегка улыбался, как будто видел какой-то особо приятный сон. В утреннем свете, в обрамлении мягких подушек особенно отчетливо было видно, насколько еще Никола молод - он казался сущим мальчишкой. Будить его сейчас было бы преступлением. Но Луи-Франсуа спать уже не хотелось; он вылез из теплой постели, сунул ноги в домашние туфли и, подойдя к окну, убедился, что погода ровно такая же, как вчера.   Комнате а за ночь остыла, и граф, не желая мешать брату звоном колокольчика, чтобы вызвать слугу, сам оделся  и вышел  -  заказать воду для умывания, цирюльника и завтрак. Никола точно проснется со здоровым аппетитом, да и самому графу очень кстати было бы подкрепиться.  Но в коридоре ему навстречу уже шел дворецкий  с несколько виноватой улыбкой - мол, не уберег господский сон, - и крайне неприятным сообщением.
         - Ваша светлость, вы уже встали! А я боялся вас разбудить... К вам посетитель, господин граф.
         - Посетитель? - удивился Бутвиль и почему-то вспомнил вчерашних стражников - ему представилось, что их сержант пришел разбираться из-за вчерашней сцены на площади, этому могло прийти в голову в такую рань. - Что за посетитель?
         - Кажется, дворянин, ваша светлость, - неуверенно сообщил дворецкий. - Назвался шевалье де Ронэ...
         Упоминание этого имени мгновенно отозвалось тревогой в сердце Бутвиля.  Хотя, казалось бы, никаких причин для беспокойства не было.   
         - Этого еще не хватало, - пробормотал граф,  заметно мрачнея. - Где он? В гостиной Ариона? Хорошо, я сейчас спущусь!
         На ходу застегивая камзол и расправляя манжеты, Луи-Франсуа спустился на первый этаж и, прежде чем войти, остановился в дверях комнаты.  Читающий в кресле Теодор являл собою мирную картинку, но это не улучшило настроения графа.
          - Вы хотели меня видеть, шевалье? - сказал он, подойдя к бретеру. -  Простите, что заставил ждать - я только что проснулся.  Чему обязан вашим визитом?

Граф снова почувствовал холодок сердечной тревоги, и на этот раз уже обоснованной: в словах бретера крылась какая-то тайна, несомненно, неприятная - и,  как и следовало ожидать, связанная с Эмили. Переход от блаженного покоя к волнению был таким резким, что Луи-Франсуа не смог скрыть своей растерянности.
        - Привезти сюда мадам де Бутвиль? -переспросил он. - Что вы имеете в виду, шевалье?  Я прибыл сюда с поручением герцога и по личным делам, а не для развлечений, потому жена осталась в Тулузе, где мы сейчас живем. И собираюсь вскоре возвращаться обратно. Почему я должен привозить ее?  Почему именно вы сообщаете мне об этом? Простите, но я ничего не понимаю.

Чтобы задать все сердитые, недоуменные, испуганные вопросы, которые немедленно возникли у Бутвиля, потребовалось бы много времени. К тому же он не хотел выказывать свои чувства слишком явно перед этим человеком, который постоянно вызывал у него  неприязнь,  тем более острую, что обстоятельства не позволяли выразить её открыто и перевести на язык клинков.  Поэтому, стиснув зубы, он сумел сохранить внешнее спокойствие .
         - Вы пришли сообщить мне об этом по собственному почину, или госпожа графиня попросила вас прийти сюда? - этот вопрос он вполне мог произнести без всякого волнения и даже слегка улыбнулся.

Хотел того Бутвиль или не хотел, но шевалье де Ронэ давно уже стал частью их с Эмили жизни,  и с этим следовало считаться.  К тому же ситуацию обязательно нужно было поскорее прояснить, и потому граф сказал, не вдаваясь в подробности:
        - Я в  Париже пробыл всего два дня после приезда, потом уехал в Санлис,  вернулся лишь вчера днем, и дворецкий ни о каких письмах не докладывал. Моя поездка чисто делового свойства, госпоже де Люз незачем было ехать сюда, и почему ей вздумалось пуститься за мной следом, я не знаю. О каких-либо непредвиденных обстоятельствах она сама или герцогиня де Монморанси должны были бы известить меня, но в такое время года ни на королевскую почту, ни на курьеров нельзя полагаться - возможно, письма  еще не дошли. Но довольно недоумений! Извольте рассказать,  что вам известно о происходящем. Главное -  скажите,  где она сейчас, и я поеду за ней.
        Он говорил сухо и резко, но этот тон  уже не имел отношения к одноглазому шевалье: от слов Теодора  рухнула надежда на то, что общество Марии-Фелисии, новая, яркая жизнь на Юге наконец  отвлекут Эмили   от авантюрных  выходок, и образ любимой впервые за все время знакомства с нею померк, затуманенный  горечью и злостью.

Проводив шевалье де Ронэ взглядом и дождавшись, пока его шаги стихнут за дверью, Луи-Франсуа  вернулся в свою комнату - не так спешно, как только что спускался из нее в гостиную, - обдумывая на ходу, что делать дальше. Будь он один, думать не пришлось бы: просто  оседлать коня, выехать из ворот и мчаться по указанному адресу. Но как быть с новообретенным братом? Только сейчас графу пришло в голову, что он должен будет как-то объяснить присутствие Никола в доме, и что зря он вчера, торопясь оказать ему помощь, прямо назвал  его братом при слугах.  Даже самые вышколенные лакеи бывают болтливы...
        Тщательно прикрыв за собой дверь, он подошел к кровати.  Брат все еще спал, так мирно и крепко, но нельзя было оставить его здесь, ничего не объяснив.  Бутвиль присел на край постели и осторожно похлопал Никола по плечу.
        - Брат, просыпайся! Есть неотложный разговор!

-  Сказал бы тебе "Доброе утро!", но пока воздержусь, -  со вздохом ответил Бутвиль. - Мне нужно отлучиться, притом спешно, но если ты быстро соберешься и пожертвуешь завтраком,  мы можем поехать вместе. По дороге я всё тебе объясню.   
         Значит, точно случилось... На смену радости вмиг пришла тревога
-Разумеется, ты можешь на меня рассчитывать, брат, - не раздумывая заверил собеседника Илер. – На меня и на мою шпагу.
        Только сейчас молодой человек заметил, что спал, не раздеваясь, и усмехнулся:
        - На сборы мне, как видишь, много времени не понадобится. А жертвовать завтраком, а иногда еще и обедом, мне не привыкать.
        - Хорошо, - кивнул Луи-Франсуа, - тогда выйдем, как только оденемся и нам приготовят лошадей.
        Он взялся за колокольчик, чтобы вызвать лакея, но тут сообразил, что у них не решен еще один важный вопрос.
        -  Если ты не хочешь раскрывать свое имя, тогда мы должны договориться, как объяснить посторонним твое появление здесь и мое к тебе дружеское отношение?  Не вижу другого способа, как все-таки  сослаться на родство, только не такое близкое...

- Это, без сомнения, станет возможно в будущем, -  заверил брата Бутвиль, хотя как именно это счастливое событие осуществится, он еще не знал. - Пока у нас обоих положение достаточно шаткое, с этим лучше не спешить.  Прежде всего, я должен буду посоветоваться с кузеном Анри, как со старшим. (Старшим в роду. конечно, следовало считать дядюшку Ангулема, но, во-первых, он все-таки не был кровным родственником, а во-вторых... ну не хотелось Луи-Франсуа посвящать его в свои дела...)  Но сейчас - прежде всего дело, и притом срочное. Ты останешься шевалье де Корнильоном. а я назову тебя кузеном - слугам этого будет достаточно. Договорились?
        Нетерпение одолевало графа. и он, не дожидаясь ответа, позвонил и   велел прибежавшему лакею принести верхнюю одежду себе и "шевалье де Корнильону", а также оседлать двух лошадей.