Его высочество смущенно опустил глаза и слова благодарности за великодушно одолженный плащ пробормотал, заметно запинаясь - хотя, возможно, причиной тому была бившая его дрожь. Закутаться ему, однако, не позволили - влезший в лодку Марвиль поспешно перехватил руку принца.

- Ну, ваше высочество!.. - он с видимым усилием проглотил продолжение, явно посчитав его оскорбительным для умственных способностей его покровителя. - И плащ промочите, и не согреетесь. Раздеться надо.

- Это дело! - неожиданно поддержал Понтье-старший и тоже начал стаскивать с себя штопанную-перештопанную куртку. - И вам, ваша милость.

- Простите, ваше высочество, - Марвиль сделал вид, что снимает шляпу. - Вас не затруднит отвернуться? - Он лихо подмигнул горничной. - А тебя это не касается, крошка.

Гастон ухмыльнулся, хотя пальцы его дрожали так сильно, что соскальзывали с пуговиц.

В эту минуту его высочество окончательно осознал, какое сокровище досталось ему в лице принцессы де Гонзага. Дама, способная декламировать стихи вместо того, чтобы обижаться на пережитый испуг и необходимость делить лодку сразу с двумя мокрыми, а очень скоро и полуобнаженными мужчинами, стоит если не целого королевства, то по крайней мере, его половины.

Возможно, если бы его высочество обладал королевством, а не только мечтал об оном, он внес бы некоторые уточнения в свою щедрость и осознал бы вдруг, что в лодке королевство не поместится, а дамам оное и вовсе не полагается, однако во-первых, ни королевства, ни даже его половины у принца не было, а во-вторых, в мыслях его царил в этот момент такой холод, что признательность, даже самая искренняя, не задержалась там надолго, уступив место делам более насущным - скользящим в пальцах пуговицам, встревоженному квохтанью с соседней лодки, липнущей к телу рубашке и, наконец, вожделенному плащу принцессы, которая, пускай и подражая вслух Гомеру, делами уподобилась святому Мартину.

Конечно, если бы не самоотверженная помощь Марвиля, до этого сравнения его высочество добрался бы еще не скоро, застряв на пуговицах и крючках камзола, но тот, не ограничившись спасением своего покровителя из бурных вод, добавил к оному услуги камердинера, и растроганный принц тотчас же неосмотрительно пообещал ему должность своего камергера.

- То есть - как только она освободится, - торопливо уточнил он, когда подбитый мехом плащ ее высочества окутал его плечи. - А до тех пор моя благодарность не будет знать границ.

- Как солнечный свет, - согласился Марвиль, лихорадочно выпутываясь из своего камзола, - и будет столь же ценна… То есть - неоценима.

За мокрые штаны его высочества будущий камергер браться не стал, но тот, как человек не гордый, поспешил позаботиться о себе сам, а затем, благопристойно закутав голые ноги полой плаща, обратился к своей невесте:

- Моя прекрасная Астрея! Взгляните же на меня вновь, чтобы, как богиня Ирида отбросить чудный свой блеск на гнусную прозу моей неловкости, превратив ее в поэзию, и на воды Сены, стекающие с меня…

- Только не сию минуту, - перебил Марвиль, - а то я, подобно Силену…

Поскольку, сняв штаны, он бросил их на сброшенный мгновением ранее камзол, уподобиться Одиссею, прикрыв свою наготу пучком водорослей, он никак не мог за неимением оных.

Марвиль был воспитан как приличный человек, и окружение Месье и сам принц еще не успели его испортить - он не выругался и не заржал во всю глотку и даже сделал попытку кое-как прикрыться руками, отчего захихикал уже Гастон, наготу которого давно скрыл плащ ее высочества.

- Марвиль! Вам есть, что скрывать!

Мысли его высочества можно было в этот момент назвать окололитературными - а точнее, имеющими некоторое отношение к стихосложению, однако озвучить оные в обществе своей возлюбленной он бы постеснялся, и потому ограничился намеком:

- Трехстопный хорей, несомненно!

- Помилуйте, ваше высочество, - взмолился огульно оклеветанный придворный, - не менее чем пятистопный.

- Тогда с цезурой!

Эту шутку он позаимствовал из байки г-на Вуатюра, рассказанной в таком узком кругу, что г-н де Марвиль в него до сего времени не входил и оттого рассмеялся с подкупающей искренностью.

Марвиль заметно смутился, но его высочество расхохотался едва ли не на всю Сену, так что братья Понтье уставились на него в еще более полном недоумении, чем то, что проявилось на их простецких физиономиях, когда речь зашла о хорее и количестве стоп.

- Мы… непременно… - язык снова перестал толком повиноваться принцу, хотя в этот раз и не из-за холода речных вод, - поздравим…

Смущенный Марвиль натянул куртку лодочника едва ли не до самых колен, ради чего ему пришлось уткнуться в них носом, и умоляюще обратился к товарищам по пиратской доле:

- Хоть бы плащ кинули… разбойники!

- Черт!.. Да!.. Сию минуту!.. - пообещали разрозненные голоса, и почти сразу же пиратская лодка угрожающе закачалась, когда один из пассажиров поднялся на ноги. Посыпались ругательства, угрозы и упреки, посрамленный неудачник сел, а еще минуту спустя тщательно свернутый комком и брошенный плащ ненадолго украсил собой речную гладь, прежде чем бесславно пойти ко дну.

Мужчины разразились хохотом, и совершенно очарованный Гастон предпринял небезуспешную попытку дотянуться до рук своей невесты с тем, чтобы прижать их к губам.

- Он вовсе не старый, - принялся возражать принесший столь напрасную жертву граф де Брион. - И даже напротив, ваше высочество, совсем новый, всего только два раза надеванный! И я только вчера распорядился украсить его галуном…

- Не мелите ерунды, - возмутился Марвиль, ловя уползающую вверх куртку. - Мы же были пираты - какой галун?

- Так я его наизнанку надел, - объяснил Брион, ничуть не смутившись. - Пират я или кто? Пираты же не обязаны следить за модой?

- А золотую пряжку вы к нему не пришили? - возмутился Марвиль, пока принц и его свитские покатывались со смеху. - Дайте другой!

- Без пряжки? - смеясь, уточнил Гастон. - И без галуна. Ваше высочество, может, вы вознесете молитвы к речной нимфе? Вдруг она внемлет?

Мнимые пираты разразились нестройными изъявлениями восторга, но жестокая нимфа не только не прониклась велеречивыми мольбами принцессы, в которой, вероятно, увидела соперницу, но и попыталась, с коварством обманутой в своих ожиданиях ревнивицы, похитить вместо принца весло, которым старший Понтье попытался выловить из воды уходящий на дно плащ. Лодочник, однако, сумел с редкостным для простолюдина присутствием духа выхватить у брата его весло и тем самым спасти свое, лишив нимфу реки и этой эфемерной замены.

- О, вы полагаете, она удовлетворилась бы веслом? - усмехнулся его высочество, когда Брион предложил грести к берегу, высказав опасение, что эта зловредная нимфа не оставит свои попытки, требуя все новых искупительных жертв.

- Ну не плащом же? - резонно возразил Брион.

У Марвиля, по-прежнему одетого весьма скудно, при этих словах приключился ужасающе приступ кашля, и предложение графа было единодушно принято, тем более что "пираты", намеревавшиеся поначалу похитить и принцессу, и принца, заблаговременно озаботились грядущим логовом, кое ждало их в кондитерском заведении некого мэтра Рагно. Гастон поднялся уже на ноги, чтобы подходящей к случаю латинским изречением указать всем путь в светлое будущее, когда его взгляд, благоразумно устремленный под ноги, скользнув по водной глади, вдруг зацепился за золотой блеск в глубинах реки.

- О! Галун, галун! - вскричал он. - Весло!

Не дожидаясь, пока тугоумный лодочник отдаст ему весло, он выхватил шпагу и с первого же раза подцепил блеснувшую золотом ткань, притягивая ее к лодке.

Пираты его высочества снова восхитились мудростью ее высочества, однако все намеки, и их, и ее, пропали даром, столь увлекли Гастона его попытки отобрать у нимфы ее добычу. По непонятным его высочеству причинам, расшитая золотом ткань, вместо того, чтобы, будучи уже наколотой на шпагу, послушно потянуться за его клинком и покорно лечь к его ногам, то и дело соскальзывала, и если бы не мастерство двух лодочников, незаметными движениями весел подогнавших лодку ближе, в галуне оказалось бы больше дырок, чем золота. Старший Понтье, оказавшийся волею случая на той же стороне, что и цель, зорко присматривался, орудуя веслом, и вдруг ахнул.

- Не надо! Не вытаскивайте! Гребем, гребем!

- Не сметь! - вскричал глубоко возмущенный Гастон и, протянув руку, схватился за мокрую ткань и потянул. Под пальцами неожиданно оказалось что-то твердое, и, прежде чем он успел разобраться в своих ощущениях, за тканью потянулось и выглянуло из воды искаженное предсмертным ужасом мальчишеское лицо.

- Боже правый! - вскричал принц, от неожиданности разжимая пальцы. - Боже!..

Марвиль, в очередной раз выказывая немалое присутствие духа, в свою очередь перегнулся через борт и перехватил камзол утопленника у него из-под руки. Гг. Понтье, охнув, дружно рванулись в противоположную сторону, удерживая лодку в равновесии и оскверняя воздух руганью.

Его высочество, приходится признать, выказал куда меньшее присутствие духа и только оторопело таращиться на страшную находку. Благодаря этому, однако, он сделал новое открытие, которым в ту же минуту и поделился:

- Но я же знаю этот камзол! С птичками!

Марвиль, по-прежнему, удерживавший труп за названную часть его туалета, при этих словах притянул его ближе и с редкостным хладнокровием заметил:

- Вы хотите сказать, ваше высочество, вы знаете этого беднягу?

- Отнюдь нет! - возмутился Гастон, с неудовольствием отводя взгляд от трупа. - Я всегда очень точно выражаюсь! Я узнал именно камзол! А что в нем находится… то есть кто… нет, все-таки что, наверно…

- Быть может, мы могли бы втащить его в лодку? - предложил Марвиль, которого явно тяготила роль удочки.

- Вы с ума сошли! - вознегодовал Гастон. - К дамам?!

- Я думаю, он будет вести себя прилично…

Пираты подавились смешками, а принц расхохотался на всю Сену.

Гастон честно попытался вспомнить черты лица над примечательным камзолом - только и исключительно ради м-ль де Гонзага, раз уж ей это было любопытно, но преуспел весьма относительно:

- Это был кто-то другой, - сообщил он. - Из матушкиных людей, кажется. Но тоже молодой… А, и кудрявый! Я еще Бриону сказал тогда, что он похож на баранчика. Баран в птичках, помните?

Пираты, Марвиль и лодочники воззрились на покойника, который, как оказалось, не только не был кудрявым, но и был пострижен весьма криво.

- Купил подержанное, - предположил д'Эннемец.

- Мне кажется, - заметил весьма заинтригованный Марвиль, - он вообще даже не дворянин. На руки бы посмотреть…

Братья Понтье не горели желанием принимать на себя заботы о бесхозном трупе и честно попытались найти подходящий предлог:

- А ну как встанет? - живо предположил старший.