Варгас в этот день не ждал гостей, но появление бретера его обрадовало. Не в последнюю очередь потому, что он и сам собирался искать Ронэ, и заранее опасался, что того не окажется в Париже.
Солнечные лучи, проникая сквозь открытое окно, ложились на деревянный пол, блестели на пряжках перевязи гостя, подчеркивали соблазнительную янтарную желтизну разложенного на блюде сыра и неожиданным весельем отражались в темных глазах испанца.

- Двести ливров? - иронично уточнил он, поднимая кружку за здоровье приятеля. - Возмутительно мало.

Тем не менее, что-то невидимое повисло в воздухе. Тень не настороженности даже, но дурного предчувствия.

- Я не стану спрашивать, кто это, Ронэ,  - уже серьезно сказал Варгас. - Но любопытно - это француз, испанец?

– Француз, некто Валеран, – Теодор отрезал себе ломтик твердого, почти белого сыра. – Я сказал, что за такие гроши не работаю, но могу подыскать себе замену. Кого из наших с вами collegarum нам особенно не жалко? Лампурд убьет вас или вы убьете его, и мне будет жаль в обоих случаях. Марино?

- О! - Варгас неожиданно рассмеялся. Он думал, как забавно может получиться, если Валеран попросту решил избавиться от него, а не бежать к своим покровителям, как на то рассчитывал Рошфор. И о том, что Рошфору говорить об этом заказе не будет.

- Марино - это хорошо... Нет, стойте!

Испанец покачал в руке кружку, будто предвкушая недурное развлечение.

- Знаете что? У меня есть... крупный заказ. Если вызывать их поодиночке, я один не управлюсь и за неделю. Но если мы вместе... Хотите? Марино, к слову, среди них. Условие одно - по возможности не убивать, но ранить как можно более обидно.

Отредактировано Рамон де Варгас (2019-05-19 11:30:20)

Варгас тоже вытянул ноги.
Он сидел без шпаги, конечно, и одет был по-домашнему, как если бы никуда еще не успел собраться в это утро, но на аккуратно застеленной кровати лежал и камзол, и колет, и неизменная бретерская "сбруя" - перевязь и ножны под шпагу и кинжал. Зато бретер был чисто выбрит, а рубашка с отложным воротником, по военной испанской моде, была куда белее того сыра, которым соблазнялся Ронэ. Варгасу вообще свойственна была легкая, едва заметная щеголеватость, которая не бросалась в глаза и на которую сам он никогда не обращал внимания.

- Знаете что, - сказал он, посмеиваясь. - Вы удивитесь. Я никогда не думал, что в этом кругу кипят такие страсти.

В глазах испанца на миг что-то мелькнуло. Тяжелое и темное, как застарелая тоска или застарелая ненависть, но он тут же опустил веки, а когда вновь поднял взгляд - почти сразу - выглядел как обычно. Иронично.

- Представьте себе. Шевалье де Сент-Аман, личный поэт графа д'Аркура. Поэт, Ронэ, вы наверняка найдете, какими словами с ним обменяться. Потом... Это уже не так занятно - шевалье де Ла Бом, из свиты герцога Орлеанского. Луи де Роган... Этого я бы вызвал сам, пожалуй... Потом Марино, я уже говорил, и некто Антонио Лопес.

- Тогда вы можете выбрать, - предложил Варгас беззаботно. - Кто вам нравится. И да, продайте ваш заказ на меня Марино. Хотя бы за одним мне не придется бегать!

Он ухмыльнулся и подлил вина в кружки.

- Я был лучшего мнения о Рогане. Даже не знаю, отчего.

Дон Рамон думал о Валеране, и о том, что заказ, не будучи выполненным, непременно повторится - потому что он сам, как полагается жадному, но храброму наемнику, не собирался внять этому своеобразному предупреждению от придворного королевы-матери.
Дело только что приобрело для него особый интерес и особый вкус.

- Мой бог, он сбежит, пока мы будем разбираться с охраной, - приуныл испанец. Сколько там может быть сопровождающих? Двое - допустим, взять на себя двоих не будет сложностью ни для него, ни для Ронэ. А если трое? Четверо?

Неожиданная мысль заставила его оживиться.

- А давайте отправим ему записку от тайного поклонника? Назначим какое-нибудь живописное место встречи... Насколько он... гм... романтичен?

Дон Рамон неуловимо смущался, обсуждая эту тему, несмотря на все веселье, но для испанца это было более чем объяснимо.

Варгас беззвучно фыркнул в ответ на это "Я бы не пошел". И проворчал себе под нос: "Вот ничуть не сомневался".

- Может, останется один, тогда выйдет неплохо. Но если два? Впрочем, можно понаблюдать. Мне нравится, дон Теодоро.

Еще одна мысль пришла в его бесшабашную голову и сильно развеселила, как будто мало было - можно ведь вызвать на дуэль Валерана в числе этих нескольких, и тоже намекнуть, кто его заказал... С планами Рошфора это, пожалуй, никак не расходилось, даже наоборот. Бог знает, кого имел в виду Мирабель, а у него, Варгаса, была своя кандидатура.

- Да, и еще... Желательно каким-нибудь образом дать им понять несколько вещей. Где-нибудь обмолвиться о красавчике-итальянце, кто мог бы желать расплатиться с ними за обиду или что-то похожее.

– Итальянце? – уточнил бретер. – Не флорентийце? В этом кругу это разные вещи – они и в самой Италии разные. Firenze, – процитировал он, – la città dell'arte, va in culo a chi arriva e a chi parte. Вы знаете итальянский, дон Рамон?

Варгас слегка замялся.

- Кое-что понимаю, как любой испанец, должно быть. Итальянце, дон Теодоро, и флорентийце. В... В том самом смысле.

Варгас вскочил, отстав лишь на какой-то миг - и очень характерно дернувшись от резкого движения.
Местный цирюльник только вчера вечером отказал ему в снятии швов, наложенных врачом графа де Рошфора. Рана еще намокала - едва-едва, но цирюльник сказал "Разойдется же, ваша милость!" и Варгас не стал спорить. Лишний день-два ничего не изменят. Правда, распоротый ножом бок еще напоминал о себе.

- Удар? - переспросил Рамон, ухмыляясь и подчеркнуто не глядя на капли вина на полу.

Пролил немного, но все равно...

Рамон кивнул и осторожно поставил кружку на стол. Правда, улыбаться не перестал, и если улыбка сделалась немного грустной, то виной тому был не вопрос.

- Ради всего святого, Ронэ, вы можете отказаться в любой момент.

Он выпрямился. И даже не стал напоминать о необходимости хранить молчание; между ними это было бы смешно и оскорбительно.

- Что же до меня... У каждого человека есть прошлое, и я еще не совсем готов встретиться лицом к лицу с моим, поэтому не хотел бы терять расположение заказчика. Хотите спросить о чем-нибудь?

Варгас несколько мгновений пристально смотрел на бретера.
Его дело было не тем, в которое он хотел впутывать кого бы то ни было. Не из недоверия - все это могло оказаться слишком опасно. И это было личное.
И вместе с тем...

- Да, - коротко сказал он. - Но еще не сейчас. Что же до остального...

Испанец прошелся по комнате, отыскал небрежно брошенный на туалетный столик кошелек, перебросил Ронэ.

- Это задаток, после будет еще. Платит он хорошо, на моей памяти еще никогда не скупился.

Про рану ему говорить не хотелось и он вместо ответа задрал рубашку, демонстрируя зашитый бок. Края раны слегка воспалились, туго натянутый шов врезался в кожу, и именно это, видимо, причиняло бретеру неудобства.

- Пустое, не о чем говорить. Если сможете вытащить из меня эти нитки, будет намного лучше. А нет, вытащу сам.